И всё же Клирия явно больше знает, чем та же Богиня Удачи. Она не случайно попросила меня выполнить ту просьбу, при этом надев на себя ошейник. И она сама говорила, что со временем я сам всё узнаю.
Она видит будущее? Знает будущее?
Навряд ли, тогда бы она вообще бы оплошностей не допускала и провела бы меня из точки «А» в точку «Б». Здесь же… скорее план с пониманием того, что должно быть в конце всего. Клирия… Сучка некрашеная.
Кстати, а вон и она скачет.
Через поле довольно спокойно шла Клирия, хотя это была иллюзия — по-настоящему она не сводила с меня взгляда. Видимо понимала, чем может закончится разговор и что я могу новенького узнать. И непонятно, волнуется она о своей тайне или же о сохранности богини. Наверное, второе, так как про правду о себе ей было плевать.
— Смотрю, вы хорошо проводите время, — она очень внимательно окинула взглядом богиню, явно ищя, не сломал ли я той ещё чего-нибудь, пока с ней разговаривал. За кого ты меня принимаешь?! За маньяка антигероя, который мочит всех без разбору?!
Так, стоп… я же это и делаю…
Однако богиня восприняла это иначе и опять всё испортила.
— Я ничего не говорила!
Просто фэйспалм. Причём не у меня одного потянулась рука к лицу. Клирия тоже повторила жест, правда не с таким шлепком как я — плавно и аккуратно, вздохнув, словно встретила маленького ребёнка.
— По крайней мере я рада, что с вами обоими всё в порядке, — сказала она тихо. После чего убрала руку от лица и внимательно посмотрела на меня. — Мой господин?
— Чо? — посмотрел я на неё как ни в чём не бывало.
— Просто я думала, что вы хотите что-то сказать или что-то спросить, — закинула она удочку на мою реакцию о её участии в моём прошлом. Но честно, мне уже плевать. Я уже перегорел по этому поводу.
— Да, зачем пришла? Боялась за богиню?
— И это тоже. Но ещё, мой господин, я пришла сказать, что Ухтунг готов отправиться с вами на охоту. Он ждёт вас у входа в поместье.
Она явно хотела продолжить, но я тут же выпалил:
— Ясно… тогда я потопал. — И быстренько слинял от неё, чтоб избежать дополнительных вопросов или намёков.
А то знаю, сейчас будет пытаться понять, насколько я рассержен новостью о том, что мои мечты были порушены её действиями и большинство моих страданий были именно из-за её стараний. Клирия тот ещё манипулятор и чую, если она будет пытаться копошиться во мне сейчас, то я действительно могу вновь взорваться.
Что было, то было, я уже закапываю это прошлое. Смысла трястись над ним нет. Как и капать на это, вновь разжигая то, что потухло. Да и что мне сделать? Убить её за это? Искалечить? Пф-ф-ф… Мы тогда даже незнакомы были. А сейчас она не давала повода усомниться в ней, по крайней мере сильно.
Да и… то, кем она была раньше… это тоже немного всё меняет.
Уже уходя, я услышал как Удача разговаривала с Клирией.
— Я ничего не говорила! Честно! Я богиня и умею хранить секреты!
— Я знаю… просто ты глупая и у тебя всё на лице написано, — вздохнула она.
Ухтунг ждал меня у входа в поместье. Оттуда мы практически сразу направились в сторону поселения нечисти. Сказал, что всю снарягу он оставил там и мы сейчас её заберём.
— Но ты мог притащить её с собой, — заметил я.
— Мог. Но не притащил, — рыкнул басом он в ответ. — Своё сам всегда готовь. Даже друзья если рядом лучшие с тобой всегда, всё сам готовь. Только так сможешь проверить всё ты. И уверенным быть, что не забыл ничего.
— Но ты-то не забыл бы ничего.
— Ошибаются все, — пробасил он. — Но своё сам готовь. Если вдруг враг за спиной и не знаешь ты этого, спасёт подобное тебя.
— Личный опыт?
— Сражаются орки за право главой племени быть. Некоторые не по орчи сражаются. Не в бою честном. Подкупают друзей противника и те портят снаряжение. А противник и не знает, сам не проверяет. Знай это.
Мы вышли за пределы поместья, где нам у ворот помахали рукой стражницы.
— Удачи, господин.
— Удачной охоты!
Я улыбнулся и махнул им в ответ. Удивительно просто, как им удаётся вечно быть в приподнятом настроении и не унывать? Я ещё ни разу не видел кислой рожи.
Видимо вопрос на моей харе был очевидным, так как Ухтунг сказал:
— Халява.
— Чего? — не понял я.
— Халява для них. Деньги неплохие платят, еду и кров дают, жизнью рискуют по минимуму. Чаще всего нанимают наёмников, чтоб в пекло бросить. Чем ранг ниже, тем страшнее работа предстоит и меньше платят.
— Приходилось работать наёмником? — посмотрел я на него.
— Приходилось, — ответил он, глядя вперёд. — Риск за копейки. У нас семьи. Хочешь вернуться домой к детям и жене. Хочешь денег. Не хочешь умирать. Спроси, сколько детей имеет каждая. Уверен, что одна четвёртая с детём уже. И выжить хотят, чтоб вернуться и увидеть его. А тут работа без риска почти и высокий шанс с деньгами к ребёнку вернуться. Или сюда его перетащить.
— Там настолько плохо? — спросил я.
— Был я один раз там. Не очень плохо, но и не очень хорошо, каждый сам за себя. Здесь же цивилизация и безопасность.
Тем временем мы вошли в деревню нечисти, которая уже проснулась. Эта деревушка располагалась прямо около реки в том самом пролеске, который отделял её от поместья со стороны моста. Расположились на берегу, чтоб иметь доступ к воде.
Это даже было неплохо, так как их постоянно с другой стороны видели люди и, как следствие, привыкали к ним.
Плюс? Плюс.
Эта деревушка расположилась прямо между деревьев. Часть из деревьев срубили, часть оставили, и теперь это было довольно уютное поселение между стволов, создающее ощущение сказочности. Аккуратные избушки и домики из досок между домов и дорога, которая шла между ними. Часть из них уже была огорожена невысокими заборчиками из веток. Лесной городок, не иначе.
Здесь они уже успели даже что-то типа мастерских сделать — такие большие открытые сараи, где стучали по металлу молотки или слышались звуки пилы.
Здесь я, кстати говоря, видел не только нечисть, но и обычных людей. Немного, совсем немного, но они были. Предположу, что это беженцы, которые остались без всего. И теперь они были готовы перебороть предрассудки и вести дела с чудовищами, лишь бы не помереть с голода. Так, например, я видел двух женщин, что работали в довольно крупном доме, где виднелись и арахны. Предположу, что они помогали арахнам с тканями, которые те плели.
Повсюду бегали дети, начиная с арахн и маленьких мавок (я увидел и тех, что купил тогда у города), заканчивая орчатами и маленькими кикиморами. Работали во дворах женщины, развешивали бельё, стирали, подметали двор, носили вёдра. Куда-то топало мужское население, что-то строило, тащило. Здесь было заметно чище, чем в тех деревнях, где я был. Дорога была конкретно утоптана. Шаг влево, шаг вправо — уже трава.
И все, кто нас видел, бросали дела и кланялись. Те несколько человек, что были здесь, видимо не совсем понимая поведение других, тоже на всякий случай оставили свои дела и поклонились нам.
Даже дети и те обратили на нас внимание. Только вместо поклонов они окружили нас толпой и весело галдели. Одна особо упрямая личность в виде маленькой девочки арахны даже набралась смелости и подошла ко мне.
Блин, даже несмотря на паучье тело она пиздецки милая! Вот реально, миленький ребёнок. Я даже хочу потискать её!
— Чего тебе, чудо? — остановился я и нагнулся к ней, улыбнувшись.
— С-с-с-с… Я-с… — потупила взгляд, покраснела, начала теребить свои чёрные волосы. — Доброе утро…
— И тебе доброе утро, — ответил я и похлопал её по голове.
Ну всё, девочка расцвела — заулыбалась, заискрилась, прямо счастливыми глазами в меня упёрлась, словно я сделал нечто очень хорошее для неё. Такое ощущение, словно сейчас она бросится ко мне на руки. Только как её держать? За туловище паука, или за тело человека?
Но всё же, блин, дети везде дети — милые и вызывающие тепло в душе. После такого мира они словно лучики света. Обожаю из-за этого маленьких детей, от них чувствуется чистота. И что бы мне не приходилось в своё время делать, это не отменит того, что я всё же люблю детей. Хотя за такое в некоторых странах меня могут упечь как страшного педофила, домогающегося к детям. Хотя чего там, они просто сами больные ублюдки, готовые извратить всё что угодно.
А девочка действительно красивая, даже несмотря на то, что на половину паук и ещё очень мелкая. Есть же очень красивые дети в детстве, вот и она относится к таким. Видимо особенность вида. Хотя я вижу и другую особенность их вида — из всех детей, у девочки-арахны грудь была самой большой, словно она уже достигла пубертатного периода.
— А ну кыш, мелочь! — рявкнул громко орк и топнул ногой, от чего дети разбежались…
Нет, не в страхе. Со смехом и весёлыми криками, словно только этого и ждали от него. Вон, та девчушка с весёлым смехом аж на дерево вскарабкалась. Цап-цап-цап, и буквально на вертикальном стволе стоит и смеётся, прикрыв ручками рот.
Пиздец, я тоже так хочу! Так хоп-хоп-хоп и стоишь на вертикальной стене. Можно было бы от вездесущей Клирии на потолках нижнего этажа прятаться.
Но ладно, я отвлёкся.
Я вообще заметил, что жизни в этой деревне намного больше, чем в деревнях людей. Даже эта постоянная пасмурность, которая застилает собой всё, не усугубляет картину. Обычно смотришь, тучи на небе, деревня грязная, мрачные люди, словно блять сейчас все сдохнут. А тут лесок, да пасмурно, но жизнь как-то всё разбавляет. И мне кажется, что в той нечисти человеческого намного больше, чем в людях, которых я знаю.
— Вы сможете пережить зиму? — спросил я, разглядывая деревню.
— Волноваться не надо. Сами сможем мы позаботиться. Скоро на нерест рыба пойдёт, помогут мавки наловить её. Помогают лесавки с охотой. Не люди мы. Выживаем лучше. Жили и в более плохих условиях. Земля есть, лес есть, нас не гонят, всё в порядке.
— Вот бы остальные были бы такими же…
Хотя с другой стороны, если все сейчас бросятся на охоту, в лесах просто ничего не останется.