— И кстати, насчёт отвращения, разве то, на что ты меня подписываешь, не вызывает у тебя отвращения? Война за престол, смерти там и так далее…
— М-м-м, — недовольно промычала Юми, стрельнув в меня глазами.
Ах да, я же ей на макушку руку положил, не давая отстраниться. Ну окей, можешь высказаться.
— Мы просто приедем, сыграем свадьбу, и я займу престол, — ответила тут же она, освободив свой рот.
— Ебать ты дура, — выдохнул изумлённо я. И не знаю зачем, но я стукнул её хуем по лбу, чем вызвал открытую агрессию — зубы щёлкнули в каком-то сантиметре от моего сокровища. Видимо, потому что иначе выразить, какая она дура, раз думает, что так и будет, я не мог.
— Откушу, — рыкнула она.
— Ага, попробуй. Лучше продолжай сосать, это у тебя лучше получается, чем думать.
И чтоб помочь, я схватил её за голову и буквально насадил её по самое не могу, уткнув её носом в свой лобок. Правда тут же случилось непредвиденное обстоятельство — её вырвало. На меня. Кажется, я слегка перестарался, заставляя её делать с заглотом.
Буквально гейзер из какого-то супа с морковкой и салата, оказались на моей промежности.
Юми отпрыгнула, прикрывая рот ладонью со слезящимися глазами, и бросила на меня гневный испепеляющий взгляд.
— Ненавижу.
— Ага, взаимно, — пробормотал я. — Но ты реально дура, если думаешь, что всё будет так просто.
Ну вот, теперь ещё и весь обблёван.
Прикинув, куда бы нам теперь деться, я решил отправиться в мужскую купальню, которая находилась на первом этаже, да и ближе была. Сейчас всё равно все уехали и вряд ли кто-то будет там сидеть. А вот у девок в общаге люди остались. И всё бы ничего, если бы сейчас Юми не была вся обблёвана. Аж с подбородка капает и из носа вытекает.
Сколько ты там сожрала?
— Ладно, царевна-грязнуля. Кажется, сегодня всё отменяется, оттого идём мыться.
— С тобою? Изволь.
— Или пойдёшь вся обблёванная в общагу? Глянь на себя в зеркало, — указал я пальцем на него.
Нехотя она последовала моему совету, после чего, смутившись, обернулась.
— Ужасен ты, довёл меня до состояния подобного.
— Неправда, ты просто плохо выполняешь свою работу. — Я вытащил два полотенца из чемодана. — Идём, помоемся.
— Вернусь к себе я и…
— Там у тебя народу дохрена. Не позорно ли так идти? — кивнул я на её грязную одежду.
— А ты предлагаешь в мужскую идти мне?
— А у нас общага пустая, никого нет. Или ты этого не заметила? Давай, может там и отработаешь.
Я специально ей капаю на мозги, выбирая самые обидные фразы. Вот такое я говно и поделать ничего с собой не могу, к сожалению. Просто нравится играть на её нервах, смотреть на её злость, на то, как она бессильно бесится.
Юми хмурилась долго, минуты две решала, что лучше — сейчас отработать или идти и позориться перед другими. Но в конце концов, самоуважение и гордость взяли своё. Она нехотя потянулась за полотенцем.
Вообще мужская купальня не представляла из себя ничего интересного. Большая отделанная кафелем комната, которая чем-то отдалённо напоминала турецкую баню. Куча душевых кабинок по стенам и общая большая ванна типа бассейна по пояс.
Я просто уверен, что это не совсем правильно, строить такую ванную комнату в общаге, но кого волнует мнения такого человека как я. У них тут свои понятия о правильной чистоте, так что и флаг им в руки.
Мы с Юми быстро смыли всю мерзость с себя под душем, после чего начали стирать её одежду. Эта дура всячески сопротивлялась, но я силой отобрал у неё часть одежды, сказав ей, что так будет быстрее. Досталась мне её школьная юбка, один чулок и трусы. Ум-м-м… кружевные, розовенькие… так ещё и прозрачненькие…
После этого я без зазрений совести затащил её в ванную.
Нет, не трахаться, трахаться в воде девушкам может быть очень и очень некомфортно, не говоря о том, что неполезно. Просто посидеть, хули там. Ну ладно-ладно, ещё сиськи ей мну для душевного удовлетворения. Ну ещё сую пальцы куда не следует, на что она в ответ ноги скрещивает, не даётся.
Да ладно, давай я тебе потеребонькаю, пар спустишь, нервишки расслабишь, не ломайся, где там твоя заветная кнопочка. Однако Юми так мне и не дала подёргать её за «кнопочку». Ну как хошь, я хотел как лучше.
Правда спокойно понежиться мне всё равно не дали. Юми видимо не знает, когда надо открывать рот, а когда закрывать, поэтому в тот момент, когда я отправлялся в нирвану на попутках, она грубо вырвала меня в реальность жестокую вопросом.
— Сказал ты мне, что дура я, ибо не ведаю последствий. Но ты не прав, я вижу кровь, что будет на руках моих.
— На моих руках, Юми. Эта кровь будет на моих руках, что меня не радует. И её будет очень много. Скажи, почему ты считаешь, что всё пройдёт гладко?
— Честь и верность в империи нашей с рожденья заведена. Нас с колыбели обучают, что верность не купить деньгами, и честь дороже жизни. И духи рода моего, да и других следят за этим словно стражи. Не пользуемся мы и клятвами навязанными, присягая роду на верность.
— Без клятв? — я столько прожил в этом мире, что принять то, что здесь живут без клятв мне немного тяжело, если честно. Быть верным без клятвы — теперь мне это кажется странным и ненадёжным.
— Без клятв живём мы, честь имеем и верность не пустой нам звук. Духи верность наши видят и за верностью следят. Это знают все в округе, это помнит каждый член. Все увидят, кто сильнее и за тем они пойдут.
— А конкретно — ты, верно?
— Верно мыслишь, это я. Священное животное будет моим и избранной я стану сразу. А с мужем император примет меня. И не местным ты там будешь, что избавит от предательства меня.
— А другие семьи примут тебя? Не убьют?
— Одни присоединяться ради выгоды ко мне. Другие будут слишком трусливы, чтоб против нас идти.
— А не думаешь, что тебя грохнут по пути и отберут утконоса? Или просто устранят, когда ты уже почти станешь императрицей. Или когда уже станешь?
— Честь императора убрать не позволит. А когда почти я стану, уже всё решено же будет — часть за нас, часть будет молчать, а часть трусливо выжидать. А по пути никто не тронет, мы тихо въедем все туда. И объявим лишь тогда, когда под охраною семьи окажемся.
— То есть считаешь, что тебя не грохнут?
— Риск лишь при переезде будет, но стоит на территории дружественной оказаться, как мой род и союзники возьмут всё под контроль. К тому же там уже всё поделено.
— Поделено? — удивился я.
— Верно, — кивнула она. — Две половины борются теперь. Моя и враждебная нам. Мой род уже к себе притянул других, как самый ближний к престолу желанному. Естественно, за выгоду потом. Другая часть против нас. Но союзники заступятся за нас и дадут защиту нам, так что бояться нечего. А враги, увидев тщетность, по большей части примкнут к нам.
Нет, смысл есть в этом. В нашем мире точно так же было. Дворяне не сильно летели к самому престолу — не было прав, да и желания тоже. Они обычно проталкивали туда своих претендентов-наследников, которые потом им уступки всякие делали. В империи у них похожий случай. Пусть всё решают связи и деньги, но традиции есть, и они просто не имеют прав на место императора. Оттого им выгодней просто протолкнуть Юми на престол и всё. А она потом им отплатит.
Получается даже борьба не самой Юми, а родов, которые проталкивают сейчас своих претендентов на престол. Если брать с этой точки зрения, то всё просто — мы приедем с утконосом, наша половина тут же получит силу и нас водрузят на трон. Семьи только плюс получат от этого — победу к ним принесли.
— Уверена, что у вас честь на первом месте? Что рода, что присоединились к вам, потом вас же и не кинут?
— Соглашения уже есть, мне стоит лишь вернуться. И меня не уберут, так как я ближе всех к победе из кандидатов. Меня выгоднее протолкнуть, чтоб потом получить моё расположение.
То есть Юми уверена, что её не тронут, так как она претендент типа президента на выборной компании, которого будут проталкивать и которым потом могут управлять? Ну… она в этом плане права, конечно, но меня что-то смущает. Что-то… не могу сказать, так как сам не понимаю, но что-то точно есть.
Мы продолжали нежиться в ванне, наслаждаясь тишиной. А я со скуки начал вновь домогаться к Юми.
— Считать ли мне это за ночь? — наконец спросила она меня, расслабив ноги.
— А разве мы типа не почти муж и жена?
— Наша свадьба в рознь от плотских отношений.
Не, ну тогда это не интересно. А как же брачная ночь?
Я даже расстроился.
Но продолжил домогаться, аккуратно скользнув по складочкам к её переключателю. Так… сейчас… О! Она аж вытянулась, когда я его включил! Говорю же — женщины не люди! Они какие-то киборги!
— Да ладно, тебе разве неприятно?
— С тобой — нет!
— А вот и не правда.
Увеличим мощность!
— А чего вытянулась?
— Организма реакция.
— Ой да ладно, приятно же! Пиздишь же!
— Грязно, может и приятно, но мне такое неприятно.
— Какая страшная тавтология.
В конечном итоге её передёрнуло, словно шибануло током, и она со вздохом опустилась по шею в воду.
— Согласись же, расслабляет.
— Грязно.
— Ты слишком близко к сердцу это воспринимаешь, — отмахнулся я. — Считай это как приём пищи — ты никому не должна, просто ради себя родной и любимой используешь.
— Успокоить вдруг решил меня после содеянного? — нахмурилась она, повернув ко мне голову.
— Ну… да, — кивнул я. — Идём, я сделаю тебе приятно.
— Неприятен ты мне, Мэйн.
— Что не отменяет факта, что я могу делать приятно, — усмехнулся я. — Я сделаю приятное тебе, ты мне. Нам даже не обязательно при этом быть друзьями.
— Девушка любит душой.
— Чем блять?
— Душой.
— Ага, только каждая чото оргазм получить хочет и расстраивается, когда его нет.
Я потянул её из бассейна.
А потом мы голышом устроили забег до верхнего этажа. Конечно же инициатором был я, так как эта слабачка хотела надеть мокрую одежду, против чего я был категоричен. Нахрен, если никого нет? Стесняшка блин.