— Но кто же вы? — испуганно вскрикнула Кетти. — Говорите… объясните мне. Я была больна?
Марк пробовал ее успокоить.
— Да нет же… просто несчастный случай… Вы же помните, вы были на море…
— Да, да, спасибо, — Кетти выпрямилась. — Но где же доктор Франк? Он был рядом со мной в лодке… Отец не хотел, чтобы я ехала… Охота., этот раненый морж, который напал на нас… из четырех три весла разбиты… Джемс ранен… Шельдон упал в воду… ах, ужасно, ужасно!
Марк склонился над девушкой и старался ее успокоить. Вдруг Беннет бросился вперед и, отталкивая Марка и Иова, крикнул:
— Здравствуй, Кетти!
Девушка вскочила на ноги и крик ее был воплем ужаса:
— Джим Беннет!
Американец расхохотался и в смехе его звучало торжество:
— Что! молодцы? я вам не солгал… Вы видите, что я ей хорошо знаком..
Девушка задыхалась и глаза ее расширились от неописуемого ужаса:
— Это невозможно! Это неправда!
Девушку трясло, как в лихорадке.
— Не мучь ты ее, Беннет, — сказал старый Иов.
— Это касается только нас с ней, — Джим наклонился к девушке. — Послушай, малютка, ты, ведь, умела быть милой со мной там, на судне твоего отца, помнишь? Вначале, когда мы любили друг друга…
Беннет еще ниже наклонился к лицу Кетти, но в это время чьи-то руки схватили его сзади. Беннет злобно обернулся увидел Нарутчу. Глаза эскимоски сверкали, лицо исказили ненависть и ревность.
— Еще только этого не хватало! — Джим ударил Нарутчу кулаком так сильно, что она отлетела в сторону.
— Ах ты! — угрожающе крикнул эскимоске Беннет.
— Нужно сейчас же кончить все это, — повелительно заявил Нов, — Беннет говорит, что у него есть права на жизнь этой женщины. Он скажет нам, что это за права.
— Нет.
— Да! Тут же и сейчас! Говори, — приказал старик.
Китолов глубоко втянул воздуx и, покоряясь, начал хрипловатым голосом:
— Ну, так вот. Послушай-ка, Кетти, расскажи им как твой отец привел тебя на «Онтарио». Когда я тебя увидел, я уже пятнадцать лет служил у твоего отца. Пятнадцать лет жизни во льдах, на холоде среди снега, бурь и тумана… Так вот, когда она пришла к нам, отец, который гордился ею и исполнял все ее капризы, поручил ее мне, потому что ей взбрело в голову поучиться нашей ловле, у вас, охотников за жиром… Надо вам сказать, что Макдональд меня отличал; я обогащал этого человека. Он взял меня, на свое собственное судно, на «Онтарио», и все повышал меня. Я думал только о своей службе, никто не мог сказать про меня дурное слово. Но когда я увидел ее, я изменился, потому что с первого же взгляда полюбил ее…
Кетти сидела отвернувшись и в светлых глазах ее был ужас.
— Она не отрицает, — шепнул Олаф Руперту.
— Это дает ему права, — ответил Руперт.
— Помнишь, Кетти, — продолжал Джим, — как я пришел к твоему отцу и сказал ему, что люблю тебя? Ты была тут же… Твой отец приказал мне выйти. Он оскорбил меня, угрожал, что закует меня в кандалы.
На этот раз в кругу охотников раздалось ворчание. Дело становилось серьезным и симпатии снова переходили на сторону Беннета.
— Конечно, — продолжал тот, — я притворился, что покоряюсь. Но я следил за тобой, Кетти, я искал случая поговорить с тобой наедине. И вот, как-то раз вечером я обнял тебя… помнишь, Кетти? — Джим указал на шрам на своей щеке — Это удар твоего кнута для собак. Я знаю, что след от него останется до самой моей смерти. Ты бы дорого заплатила мне за это… Но ты закричала, сбежались люди. Я выхватил револьвер…
— Убийца! — крикнула Кетти.
— Я уложил двоих. Но меня обезоружили, заковали и сдали на ближайший американский пост.
— Ты был приговорен к смерти, — кинула Кетти.
Человек усмехнулся:
— Да, только накануне казни я бежал. За мной по следу побежала делая свора. Наконец, я нашел хороших молодчиков, которые поклялись, что видели, как я утонул. Я умер… официально. А для папаши и дочки кончился кошмар. Что, Кетти, ты не ожидала этой встречи? Теперь мы посчитаемся с тобой..
— Мне вся рта история надоела, — прерывая Джима вмешался старый Иов. — Поняли вы? Я приказываю: довольно!
Лица охотников насупились, но Иов продолжал, не обращая на них внимания:
— Мы живем здесь по закону, который создали себе сами и обязаны ему подчиняться. Вот какая есть в этом законе статья: «Если в лагерь попадет женщина, не имеющая мужа, она должна будет принять того мужа, которого ей назначит Совет в своем собрании».
Кетти вскочила с криком ужаса, но Иов приказал:
— Да молчите же! Вас не спрашивают.
Марк в свою очередь хотел было возразить, но и его Иов заставил замолчать.
— Нет. Это дело решенное. Один из нас будет мужем этой женщины. Надо только решить, кто…
Руперт встал и язвительно заметил:
— Но, начальник, наш закон, ведь, говорит, что нужно бросать жребий. Так не будет ссор…
— Да! да! да!
Поднявшиеся крики заглушили стоны Кетти, закрывшей лицо руками.
Начальник торжественно провозгласил:
— По приказу Совета Береговых Братьев мы кинем жребий.
— Ура! Ура! Ура!
— Мы напишем имена на этикетках от багажа? — спросил Руперт.
— Конечно, — сказал начальник.
Вербек сбегал в хижину и вернулся с чернилами, пером и пакетиком этикеток.
— Пиши сам, старик, ты привычный…
Иов уселся на скалу, положил на колени доску.
— Я пишу, — сказал он, — вот Беннет… Олаф…
— Не забудь и себя, старик, — заметил Руперт.
— Будь спокоен, — весело отозвался Иов. — Руперт… Вербек… Вот, я кончил.
Он показал кусочки бумаги, разложенной веером.
— Семь, — сказал он. — Вот, я мешаю их. Пересчитаем еще раз. Так… Кто же будет тянуть?
— Ты, начальник, ты самый старый, — сказал Руперт.
— Нет, Марк, он самый молодой.
Иов терял терпение.
— Да, сговаривайтесь скорее. Кто тянет?
— Я!
Все удивленно оглянулись. Кетти вскочила:
— Дело касается меня, значит, я сама могу тянуть свой жребий.
Все стояли в нерешимости, не зная, что сказать. Наконец, Иов пробормотал:
— Хорошо… если хотите…
Он протянул семь листков. Она сделала шаг, вперед, медленно протянула руку взяла листок. Потом перевернула его…
Кетти, готовая к борьбе, собирала всю свою энергию для последнего боя.
Иов очень спокойно, неторопливо, запирал на засовы дверь. Потом попробовал запоры у окон и усталым шагом прошел к столу. Он весело подмигнул американке, потом вытащил из кармана семь листков и, смеясь, показал их ей. Он раскинул их веером на столе и, проведя по ним рукой, сказал:
— Иов. Иов. Иов. Семь раз Иов.
— Вы написали свое имя на всех листках, — гневно воскликнула девушка. — Но ведь это же гнусно!
Вдруг Иов хлопнул себя по лбу и поспешно прошел к шкафу. Он отпер его клюнем, вынул из него карабин и патроны… Кетти, следившая за ним, отшатнулась и прижалась спиной к стене.
Иов подошел к американке, протянул ей оружие и сказал:
— Только один совет: никогда не цельтесь в голову, всегда в тело.
Кетти не смела протянуть руки, но Иов вложил ей в пальцы карабин.
— Так вы хотите меня спасти! — в смятении воскликнула Кетти.
— Не кричите!
— Но объясните же мне… Я вас не понимаю…
— Да, ведь, это очень просто. До вас в нашем лагере было все спокойно. Теперь все волнуются. Нужно, чтобы вы ушли… да поскорее…
— Но я…
— Вы должны уйти. Мы собрались здесь, чтобы жить дружно, по подобию бродячих волков. У нас есть на это свои причины.
Американка кинула с дерзким презрением:
— Ваши преступления!
Он не обиделся, только пожал плечами.
— Бывают еще другие причины, которые стоят иной раз дороже, чем украсть или убить.
Она не поняла. И он вдруг резко заговорил:
— Мне нечего вам отдавать отчет. Но я могу вам сказать, что в свое время я честно служил во французском флоте. Я никогда не пролил ни капли крови. Никогда не брал ничего чужого… А между тем я тут и, если бы власти моей страны нашли меня, они посадили бы меня в тюрьму.
— Что же вы сделали? Дезертировали? Изменили?
Стаоик усмехнулся.
— Я — беспокойный человек. Я люблю справедливость и вот за это-то меня и наказали…
— Не понимаю, — Кетти сделала гримасу балованного ребенка.
— Вы и не можете понять.
— Но почему?
— Почему? Вы слишком богаты и слишком счастливы. Но, со всяком случае, послушайте, что я вам скажу. Мы живем в этом углу вдали от людей и никому тут нет дела ни до нагих мыслей, ни до нас самих.
И вот врываетесь вы. Конечно, вы не виноваты, но моих бедных ребят это совсем выбило из колеи. Вот я и открываю вам дверь… Только вам нужно экипироваться в дорогу… Садитесь-ка к столу, я дам вам свою собственную посуду… Я, знаете, держу ее в чистоте..
Иов торопливо поставил на стол кусок медвежатины, сушеную рыбу и консервированное масло.
— Ешьте с аппетитом, — поучал он девушку, — чем морознее, тем больше нужно кормить зверя…
Вдруг в дверь постучали. Заглушенный голос произнес:
— Открой, начальник, это я… открой скорей…
— Это Марк, — проворчал Иов. — Что за спех?.. Не горит!..
Он открыл дверь. В нее быстро проскользнул боязливо оглядывавшийся Марк.
— Я пришел предупредить тебя, начальник… ты в опасности… они хотят тебя убить…
Старик нахмурил брови.
— Ты смеешься надо мной?
Француз поднял руку:
— Начальник, клянусь тебе! Ты думал, что они послушались тебя, пошли работать? Да, они собрались возле кита, но для того, сговориться.
— Ты сошел с ума…
— Они говорили, что жребий выпал так ловко, что можно думать, что ты этому помог. Беннет говорил, что ты лжец, изменник… Он говорил, что надо выбрать нового начальника…
— Его, конечно?
— Вероятно. Когда я увидел, к чему клонится дело, и когда они посадили Нарутчу на спину кита, чтобы она их предупредила, если ты спустишься к ним, я уполз на четвереньках и пришел тебя предупредить и сказать тебе, что если я могу пригодиться…