— Спасибо, сынок.
— Но, начальник, ты же понимаешь, это — возмущение… Они могут начать атаку каждую минуту.
— Я иду, — старик взял шапку и медвежью шубу.
— Куда? — в отчаянии воскликнула Кетти.
— Иду поговорить с этими людьми.
— Но это безумие! Вы рискуете жизнью, — в один голос воскликнули Марк и Кетти.
— Такой старый волк, как я? Пусть попробуют… Кричать, это они умеют. Но достаточно только мне на них посмотреть… Даже ваш Беннет не посмеет…
— Так я иду с вами. — выхватил свой нож Марк.
— Я тоже, — Кетти взяла в руки карабин.
— Глупые вы ребята, оставайтесь здесь. Я этого хочу. Там вы мне только помешаете, здесь — пригодитесь. Вы приготовите здесь все для того, чтобы мы могли втроем уйти отсюда, оружие, продовольствие и одежду. Я сговорюсь с ними, а потом мы втроем отправимся на юг, искать ваше судно и вашего папашу. Они верно ищут вас где нибудь среди пловучих льдов.
Дверь закрылась за Иовом. Марк и Кетти бросились к окну.
— Какой он храбрый, — шепнула Кетти.
— И неосторожный, — сказал Марк — Он может укротить их, но может кончиться и иначе. Ему, пожалуй, придется бежать сюда, они бросятся за ним. Мое мнение, что не стоит его ждать здесь и очутиться мышами, загнанными в нору. Ваша лодка приведена в полный порядок и я поставил ее в стороне. В силах ли вы сделать отчаянное усилие?
— Конечно, — храбро заявила девушка.
— Тогда слушайте. Наденьте эту медвежью шубу, эту шапку и возьмите карабин и патроны. Я забираю продовольствие. Мы выйдем отсюда так, чтобы никто нас не видел, и спустимся к вашей лодке. Вы сядете и выплывете в море. Сейчас отлив и вы без труда выберетесь из залива. А там гребите прямо на юг, не оглядываясь.
— Но вы же поедете со мной?
— Нет, я останусь. Я должен преградить им дорогу, если они кинутся вслед за вами, да. может быть, мне придется и Иову помочь…
Она хотела спорить. Он оборвал ее:
— Не нужно лишних слов!
Потом он достал из-под своей вязаной куртки черный потертый футляр.
— Возьмите и это с собой. Вам это может пригодиться…
Девушка машинально раскрыла футляр. В ящичке вряд были расположены флаконы, а на внутренней стороне крышки стояло золотыми буквами: «доктор Марк Дидиэ, парижского медицинского факультета», а рядом была сургучем прикреплена этикетка из грубого серого холста с надписью: «Заключенный исправительной тюрьмы в Кайенне, матрикул 63.052».
Кетти вся дрожала. Холодный пот выступил на висках Марка. В поспешности он забыл про проклятую надпись.
— Да, вы знаете теперь. Я — беглый каторжник.
— Ах, молчите, молчите, — Кетти в ужасе бросила футляр на стол.
— Нет, я хочу, чтобы вы меня выслушали. Я понимаю ваши чувства. Я понимаю ваше отвращение. Но выслушайте меня, чтобы вы могли сказать вашему отцу, что спасший вас человек — не преступник.
— Все каторжники всегда невинны, — иронически перебила она его. — Вы хотите, чтобы я поверила…
— Есть случаи, когда берешь вину на себя, чтобы человек, за которого готов отдать жизнь, мог бы жить на свободе неопозоренным.
Она резко спросила:
— Женщина?
— Вы поймете, — продолжал он, — что есть мужчины, которые могут принять осуждение и позор, но предпочитают затем бежать и жить в углу со зверями… Это был долг… нужно же платить долги.
— Вам так нравится приносить себя в жертву? — снова иронически сказала она, но сейчас же раскаялась.
Он пожал плечами и коротко произнес:
— Идемте!
Один за другим, скрываясь за скалами, спустились они к морю. Наконец, они очутились у воды.
— Ваша лодка вот за этой скалой, — объяснял Марк. — Но привязана она здесь так, чтобы я мог ее подтянуть сюда. Если кто-нибудь сверху увидит, подумают, что ее просто относит течением, как это обычно бывает. А мыс закроет вас от глаз до тех пор, пока вы будете уже далеко.
Марк стал медленно подтягивать канат. Наконец, он сказал:
— Вот лодка.
По другую сторону скалы что-то заскрипело; это лодка терлась бортом о камень. Вот лодка обогнула скалу. Кетти отпрянула с заглушенным криком… Посреди лодки, скрестив ноги, злобно поблескивая глазами и посмеиваясь, сидела Нарутча.
— Ах! проклятая! Она выслеживала нас, — Марк обезумел от злобы и бросился на эскимоску с кулаками. Но эскимоска, гибкая, как дикий зверь, выпрыгнула из лодки, быстро вскарабкалась на скалу и, вытянув руки, стала пронзительно кричать:
— О… о…. о…. о…
— Она их зовет… мы погибли…Бегите, бегите, — говорил Марк, все-таки стараясь заставить Кетти сесть в лодку.
— Я останусь…
Да и поздно было. На крики Нарутчи уже сбегались охотники. Марк вырвал из рук Кетти карабин и сунул его в расщелину скалы.
— Вы лучше воспользуетесь им, если они не будут про него знать, — шепнул он.
Беннет уже стоял перед Марком, лохматый и страшный.
— Что это ты, желторотый, делаешь здесь с женой начальника?
Но Иов уже подоспел и попробовал объяснить:
— Они выполняют мои приказания…
— Ты приказал им взять нашу лодку и бежать от нас потихоньку?
Вербек толкнул ногой узел, брошенный на землю Марком.
— Понятно, они сговорились бежать.
Вдруг Беннет закричал:
— Они украли ружье! Измена! Измена!
Сразу началась свалка. Вербек и Олаф бросились на Марка, а Борнхольм и Руперт на Иова.
Беннет подошел к Кетти, свирепо выставив вперед челюсти.
— А ты… чего ты дрожишь? Теперь я начальник, а ты моя жена. Твое место у меня, идем домой!
Он схватил девушку за руку потащил ее на скалу.
— Что нам делать с французом? — крикнул Руперт.
— Изменникам смерть, — заревел Беннет. Камень им на шею и в воду!
Он крепко захватил одной рукой кисти обеих рук Кетти и старался увлечь ее за собой.
Но в это мгновение с вершины скалы скатилась какая-то коричневая груда. В лучах солнца что-то сверкнуло. Беннет тотчас же выпустил свою добычу и, откинув голову, упал назад. Потом между неподвижной Нарутчей, стоящей с ножом в руке, и прижавшейся к скале Кетти, без единого вздоха покатился вниз китолов. Тело его задержалось у самого моря и большое кровавое пятно на его спине все расползалось.
Эскимоска отбросила в сторону нож, кинулась к телу и завыла, как собака на трупе хозяина. Охотники оставили Марка и Иова и все стояли, точно отрезвленные этим убийством.
Иов первый пришел в себя.
Он схватил эскимоску за плечи и приказал:
— Запереть ее в собачий сарай.
Олаф поднял эскимоску на руки, как ребенка, и, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, отнес ее в ближайший сарай и запер за ней дверь.
Иов не хотел, чтобы охотники успели одуматься. Он приказал:
— Мы похороним его, как подобает, вместе с человеком с «Онтарио». Снесите его к тому и у нас сейчас будут двойные похороны.
— Хорошо, начальник.
Старик смотрел вслед охотникам, уносившим тело. Потом он взглянул на Кетти.
— Для вас все очень хорошо кончилось, — сказал он, — вы теперь спокойны на всю жизнь.
Он стал подниматься в гору, за ним шли Марк и Кетти. На пути в хижину их поджидали охотники.
— Иов, — сказал мрачно канадец Руперт, — нам нужно с тобой поговорить.
— Ну, так говорите…
— Начальник, — заговорил Руперт, — до вчерашнего дня мы жили здесь братьями… три года… а вот эта появилась здесь, и мы стали грызть друг друга, как звери, и один уже убит…
— Но я не виновата, — закричала Кетти.
Охотники зашумели.
— Чего же вы хотите? — крикнул Иов.
— Мы хотим… хотим цену крови…вот что.
Кетти порывисто бросилась вперед.
— Я заплачу столько, сколько вы захотите… Я сделаю вас богатыми…
— На что нам здесь твои деньги! — ответил Вербек.
— За кровь платят кровью, — грубо сказал Олаф, — ее нужно убить.
Но Марк перебил:
— По нашему закону можно, чтобы кто-нибудь ее выкупил.
— Он прав, — сказал Иов.
— Я предлагаю выкуп, — выступил вперед Марк.
— Кровь Беннета стоит дорого, — усмехнулся Руперт.
— Назначьте выкуп, я заплачу, — сказал Марк.
— Береговые Братья! — властно заговорил Иов. — Перед вами осужденная…
Стон Кетти прервал его. Иов продолжал:
— Осужденная, которую предлагает выкупать наш брат Марк Дидиэ.
Началась самая необычайная торговля. Француз предложил сначала свою долю охотничьей добычи, хранившегося в чулане. Но ему ответили смехом.
— Что это по сравнению с тем, что приносил с охоты Беннет. — сказал Руперт. — Ты не плохой парень, Марк, только добыча-то весит не тяжело. Я предлагаю, чтобы ты перестал быть нашим компаньоном, а был бы нам слугой. Ты будешь поддерживать порядок в нашем лагере.
— Я согласен, — волнуясь крикнул Марк.
— Подожди. Ты должен будешь исполнять все, что тебе будет сказано. У тебя не будет ничего своего, ни хижины, ни запасов, ни оружия.
— Я не хочу, не хочу, — прервал слова Руперта крик Кепи.
— Да молчите вы, — грубо крикнул Руперт, — это вы виноваты, что так случилось.
Потом Руперт продолжал, обращаясь к Марку:
— Слушай хорошенько. Если ты согласишься на все, что я предлагаю, ты примешь на себя пролитую кровь, будто ты сам ее пролил. Словом, ты станешь среди нас добровольно приговоренным за убийство, в котором виновата эта женщина. Она пусть уходит отсюда.
— Принимаю, — крикнул Марк.
В ответ на это поднялся гомон. Все говорили и кричали одновременно. Иов заявлял, что он не допустит такого соглашения, Руперт и другие настаивали.
— Руки вверх!
Приказание это раздалось так резко, так сухо, что все невольно застыли на месте.
— Это мы, мисс Кетти. — продолжал голос. Со скалы спускался закутанный в меховые одежды человек За ним следовало еще пять вооруженных людей.
Девушка бросилась к пришедшим:
— Это вы, лейтенант, — воскликнула она, — а где же отец?