Зерван дернулся в воздухе. Вскрикнул. И упал под ноги танцорам. Потоки воды обрушились на сцену и танцоры завопили. Ледяная вода смывала сценический грим, портила костюмы и сбивала с ног. Музыка умолкла.
— Ладно, перерыв три часа! — Зерван подал голос прямо с пола, где лежал в луже воды.
— Я пока устраню технически пробелы. Эхнэя, мне надо с тобой серьезно поговорить.
За кулисы он ушел, оставляя потоки воды за спиной. Три часа спустя сцена будет сухой и идеально чистой, как и его костюм, и те, кто спросят: «Как он это сделал?» не найдут ответа. Они не знают, где его искать. Но знает Эхнэя. И это становится проблемой.
— Ты вмешалась. Я почувствовал, ты вмешалась, и я навернулся с двух метров.
— Как бы я могла вмешаться? — Эхнэя изумленно захлопала ресницами. — Я даже не знаю, как ты это все делаешь, откуда вся эта вода берется.
— Ты вмешалась! — Зерван повысил голос. — Больше так не делай. И хватит играть со мной! Играть — это моя работа. Хватит увиливаний. Ты отлично знаешь, откуда вода. Давно все поняла.
Последние слова он произнес стоя уже в сухой одежде.
— Ты испортила мне номер. Ладно еще, что на репетиции! Я сразу ощутил, что это ты вмешиваешься. И уже не первый раз!
Первый раз чужую волю он заметил две недели назад, когда доставал попугаев из обруча. Обруч появлялся в его руке из пустоты, как и все остальное. Зерван взмахивал им, проводил сквозь воздух, и на той стороне обруча вспыхивал образ джунглей. Ревели слоны, текла река, и яркий попугай вылетал из него, делал круг над залом, и садился на плечо иллюзиониста.
Так было обычно. Но две недели назад попугай спикировал в зрительный зал и исчез, немного не дотянув до полного падения.
Второй раз чужая воля вошла в его выступление позавчера. Зерван ловил руками пулю. Это старый трюк, и каждому понятно, что пулю фокусник прячет в руке, а патрон в пистолете незаметно подменяет на холостой. Но нельзя стать великим, если повторять то, что делают другие, и Зерван не подменял патрон. Настоящая пуля летела к нему и замирала в воздухе, откуда он ее и доставал.
В этот раз пуля не зависла. Она пробила его грудь, и он упал, заливая кровью сцену. А потом поднялся в воздух, торжественно воскрес, и решил использовать этот ход на других концертах. Пуля не убила его, но смерть — просто еще одна иллюзия. Пуля не подчинилась — вот что страшно. Чужая воля нарастала, и он уже знал, чья это воля.
— Ты испортила номер. И вот только что чуть-чуть не убила меня на представлении с пулей. Я же чувствую, что это ты! Зачем? И как?
— А ты думал, можно вечно мозолить мне глаза своими трюками, и я не пойму, что к чему? Не научусь? Я столько лет с тобой, было время понаблюдать и перенять опыт. И никакие это не иллюзии!
Она протянула руку и на ладони зажглась сверкающая точка, как на руке Зервана появлялся родник. Точка росла и разгоралась в пламя. Оно поднялось, вздрогнуло, охватило руку. Эхнэя вскрикнула и замахала рукой. Пламя погасло.
— Так себе номер! — прокомментировал Зерван. — Навыка нет, и контролю ты еще не научилась. На оттачивание мастерства уйдут годы, причем годы в беспробудной самодисциплине! Я больше двадцати лет провел…
— В Тибете! — перебила его Эхнэя. — Занятый медитациями по пятнадцать часов в сутки. Знаю, слышала твои байки.
— В Непале! — поправил Зерван. — Провел в Непале. И ты не права — все это именно иллюзии. Все иллюзии! Нет никакой реальности, то, что ты так называешь, а есть иллюзия. Знаешь, как буддисты говорят: форма есть пустота, и пустота есть форма. Ты видишь, слышишь, осязаешь, но все это — майя, иллюзия! Вся реальность — иллюзия. А я иллюзионист.
— Ты идиот! — крикнула Эхнэя ему в лицо. — Ты же можешь менять реальность, как угодно!
— Это не реальность. — Зерван заговорил медленно и громко, как будто втолковывал что-то слабоумному ребенку. — Это все иллюзии. Я, ты, это место, мир вокруг, все — просто иллюзии.
— А это иллюзия? — крик Эхнэи взметнулся к потолку, как пламя, недавно горящее на ее ладонях.
Она вздохнула глубоко, скривилась от напряжения, и облако тумана возникло перед ней. Оно сгущалось, обретало форму. Тело, мощные лапы, висящий хвост. И острые оскаленные зубы. Огромный волк стоял перед ней и скалился на иллюзиониста.
— Не плохо. Но ты зря напрягаешься. Ты пытаешься лепить реальность, а надо расслабиться и понять, что реальности не существует. Все вокруг только иллюзия.
Волк прижался к полу и оскалился. Он шагнул вперед и Зерван отдернул ногу. Эхнэя засмеялась.
— А если все иллюзия, то что ж ты ногу-то убрал? Неужто, страшно? Волк мой, он не твоя иллюзия, а моя! Я его создала! Тебе с ним не справиться, не убрать его. Ты не можешь управлять чужими иллюзиями, не ты создал волка, он тебе не подчинится. Он мой! А ты идиот. Катаешься со своими концертами, винишко попиваешь. Тварь убогая! Это все, что ты смог придумать?
— А есть еще варианты?
— Есть! Ты можешь создать золото. Бриллианты. Деньги. Можешь сделать себе армию. Или создать дракона и спалить город.
— Зачем бы мне это делать? — удивился Зерван. — Мне этот город понравился.
— Заткнись! Не беси меня. Ты убогий и ограниченный идиот. Ты можешь… Да все, что угодно! Хоть миром править. Ты почти бог! А тратишь себя на дебильные фокусы!
— А разве сам бог — не такая же иллюзия, как и все прочее? — ответил Зерван, и чуть печали прокралось в его спокойный голос. — Весь мир — просто иллюзия. И у меня есть веская причина, что бы показывать фокусы, а не завоевывать мир. Знаешь, как говорят, что у каждого свой путь?
— Заткнись! Я поняла, как ты это делаешь. И я не буду прозябать на твоих тупых концертах, хватит с меня. Я хочу все и сразу! Взять его!
Волк отлично понял команду. Его тело сжалось пружиной, и клыки, белоснежные, слишком идеальные для настоящего волка, разошлись в сторону, на пути к горлу Зервана. Зверь взлетел, как серая молния и приземлился на колени иллюзиониста.
— Мяууу! — сказал он, и свернулся в пушистый комок.
— Ты не поняла суть! — Зерван погладил котенка на коленях и тот замурлыкал. — Твой волк — все равно моя иллюзия. И я все равно им управляю, а кошки мне нравятся больше, чем волки. И не трудись создавать что-то еще!
Он махнул рукой, и новое облако тумана под ногами Эхнэи рассыпалось.
— Ты права, спору нет, нельзя управлять чужими иллюзиями. Вот только все иллюзии, созданные моими иллюзиями, тоже, по сути, мои, и я могу ими управлять. А ты уволена.
Эхнэя кричала что-то, но звука уже не было. А за ним не стало и ее тела. Оно становилось прозрачным, исчезало, и растаяло в воздухе, как туман.
Она была прекрасной ассистенткой! Но продержалась совсем не долго. Рано или поздно все они решают, что могут копировать мастера и творить какое-то безумие в этом и так слишком беспокойном мире. Придется опять создавать новую помощницу. И в этот раз имечко ей надо придумать попроще.
— У каждого свой путь. — Зерван закончил, наконец, мысль, прерванную нападением волка. — И мой путь — показывать фокусы. И на то есть веская причина: править миром хлопотно и скучно, а показывать фокусы весело, и мне это нравится. Так что никаких драконов, и сожженные города тоже отменяются. Вот так вот!
Он посадил котенка на пол. Пожалуй, новую ассистентку стоит сделать блондинкой. А лучше даже сотворить двух близняшек, это можно будет отлично обыграть на следующем представлении. Новый сценарий уже крутился в голове. Шоу всегда должно продолжаться!