– Three is a many, four is a penny…
Я открыл глаза. Корабль лежал среди деревьев черной бесформенной грудой.
– Five is a little hundred…
Странно, что за столько времени лес не поглотил его, не растворил в зеленой пелене болот и розовом тумане. Корабль окружала полоса отчуждения. Трава росла, но не такая густая, как вокруг. Деревья склоняли ветви, свешивались лианы, но не ниже невидимой границы. Сам корабль был опутан белесыми застывшими щупальцами, торчащими из высохшего болота. Лес поймал чужака в смертельную ловушку.
В обшивке зиял шлюзовой люк, словно проход в иной мир.
– Радиация в норме, – сообщил Камилл. – Сканирование корабля снаружи невозможно – я не могу пробиться через защиту. Потому его и не обнаружили при первоначальном изучении планеты. Посмотрим, что внутри.
Он включил фонарик и первым нырнул в люк. Сначала мы шли, согнувшись, затем Камилл выпрямился, его шлем стукнулся о потолок. я был выше Камилла и решил не рисковать. Длинный узкий туннель уходил в глубь корабля. Странное эхо шагов отзывалось то спереди, то сзади. Через несколько секунд мы уперлись в глухую стену.
– Проход должен быть где-то здесь, – сказал Камилл.
Он ощупал преграду. Что-то едва слышно щелкнуло, стена разошлась в стороны, и открылась дверь в пустоту. Луч фонаря утонул во мраке большого зала. Сверху из темноты свешивались черными сталактитами длинные стержни. У входа лежал паукообразный механизм. Его десять членистых лап раскинулись в стороны, верх панциря съехал на бок. Робот пришельцев? Кибер? Сотни таких были сложены штабелями у стен.
Посреди зала из дыры-колодца в ровном полу било тусклое свечение. Вспышка-тьма, вспышка-тьма. Точка-тире. Словно корабль, в котором еще теплилась жизнь, хотел нам о чем-то рассказать. Камилл переступил через дохлого кибера, осторожно подошел к колодцу и замер в неудобной позе.
– Двигатель поврежден, но резервуары полны энергии, – вскоре сказал он. – Ее здесь хватит на тысячу ульмотронов. Но она находится в крайне неустойчивом состоянии, достаточно небольшого всплеска, и корабль взорвется. Мы больше ничего не найдем. Надо возвращаться, создавать группу и изучать корабль. Дело будущего.
– Что это? – Мне послышалось, что снаружи закричала женщина.
Я бросился к выходу, споткнулся о робота-паука, пронесся по туннелю, выскочил наружу и на мгновение ослеп от яркого света. Сначала мне показалось, что над людьми нависал огромный оживший кибер с корабля. Членистые ноги с загнутыми клешнями, круглое тело – ракопаук пер напролом, клацая челюстями. На траву капал яд, оставляя дымящиеся лужицы. Бородатые мужики в одежде из листьев и коры пятились от чудовища, выставив перед собою дубины. Позади держались женщины и визжали пятеро ребятишек, мал мала меньше. Местные аборигены, о которых рассказывал Атос. Цивилизация деревень.
Сейчас надо не думать. Действовать. я упал на колено, вскинул карабин и, почти не целясь, выстрелил.
Ду-дут! Сила удара пули из полуавтоматического карабина с такого расстояния равнялась десяти тоннам. Ракопаук пошатнулся. Желтое голое брюхо чудовища лопнуло, забрызгав траву мутной жидкостью.
Ду-дут! Вторая пуля попала в главный нервный центр. Ракопаук опрокинулся на землю и засучил лапами. Дети неожиданно замолчали. Позади меня неслышно появился Камилл.
– А мы думали совсем пропали! – размахивая руками, подскочил ко мне рослый бородатый мужик. – Совсем думали, что уже съедят, а вы вовремя выскочили из проклятого места. Гу-гу-гу! Да и место такое проклятое, нельзя было сюда идти, но мы не сами же пришли, просто не могли не прийти. Колченог верно говорит – не надо было сюда идти, но как же не идти, когда гонят нас сюда. И сзади гонят и спереди гонят и со всех сторон сюда гонят. А чего гонят – мы сами не знаем. А вы не такие, как был Молчун? Если такие, то вы тоже с Белых Скал, вы ведь тоже молчуны?
Я вспомнил, что Молчуном аборигены называли Атоса. Теперь дежурные на Пандоре в обязательном порядке изучают под гипноизлучением местный язык.
– Да, мы со Скал.
К нам выскочил, прихрамывая, второй мужик. Казалось, он и не услышал мой ответ.
– Молчуны! Это хорошо, что вы тоже молчуны. Хорошо, потому что вы молчуны и хорошо, потому что поможете с мертвяками, но не только с мертвяками поможете, а с лесом тоже. Мы думали, что у вас такая же блестящая штука, что не растет, как у нашего Молчуна была, но вы не наши молчуны, и штука у вас еще лучше. Гу-гу! – Он изобразил выстрел и радостно засмеялся. – А то, как наш Молчун совсем ушел, перед самым Одержанием он ушел, как он ушел, так мертвяки пришли, и Одержание началось. Может, Одержание и не плохо совсем, когда начинается, но мы с Кулаком ушли из села, не любим мы темную воду, а вода село залила во время Одержания. Мы ушли, и женщины ушли, и старик с нами ушел, вы старика не видели? Куда старик запропастился? Может, съели уже его, как мы из последнего села ушли, так его и съели.
– Кто съел?!
– Посмотрите туда, – указал на деревья Камилл.
Из леса надвигалась Волна, ощетинившаяся зубами, когтями, крыльями и щупальцами. Волна смотрела. Волна хотела жрать. Сотни зверей, ящериц, гигантских жуков и многоножек шли на нас из леса.
– Прячьтесь! – закричал я и поднял оружие…
Плечо отдавало болью от непрерывной отдачи карабина. Рядом зашипел разряд – это Камилл пустил в ход дезинтегратор. Подкравшийся совсем близко рукоед покатился по траве, оставляя на ней пепел и кровь.
– Что происходит?! – воскликнул я.
– Это не Одержание, – сказал Камилл. – Возможно, Хозяева в Городе изменили планы и просто хотят уничтожить последних жителей деревень.
– Может, это не Хозяева, а сам лес?! Куда?! Назад! – я оттолкнул обратно к кораблю хромого мужика, размахивающего дубиной. – Может, ему надоели игры тех, кто считал себя здесь властелинами? – я выстрелил в очередного тахорга. – Баррикадируемся на корабле! Надо сдержать проход! Свяжитесь с Базой, вызывайте помощь!
– Роби, помощь не успеет. Смотрите.
Я посмотрел. Позади первой захлебнувшейся Волны шла вторая, гораздо больше и яростней. Она сжимала кольцо вокруг корабля.
– Мы можем пробиться к вертолету, – сказал Камилл.
Люди. Двое мужчин, две женщины и пятеро детей. Им не выжить. я на мгновение оглянулся и замер. Между ними стояли фантомы. Грустно улыбался ослепительной улыбкой Габа. С надеждой смотрели дети, оставшиеся на Радуге. А рядом стояла она.
– Энергии на корабле хватит для нуль-транспортировки? Отвечайте, быстро! – спросил я у Камилла.
– Да.
– Если энергия высвободится, вы успеете спасти людей?
– Успею.
– Дайте ваш дезинтегратор.
– Но…
– Давайте!
Камилл протянул оружие.
– Роберт, подумайте. Корабль – это же шанс для человечества. Возможность вертикального прогресса.
– Вы знали заранее, что это случится. Может быть, уже тогда, когда меня спасали. Вы правы, так будет лучше. я не буду спрашивать, какую опасность для человечества вы увидели по ту сторону. Прощайте, Камилл.
Я вбежал на корабль, остановился возле колодца с мигающим светом.
Свет-тьма. Свет-тьма. Точка-тире.
Таня… Спасибо, что ты была… Есть. я обернулся. Она стояла во тьме туннеля и смотрела на меня. я поднял дезинтегратор и выстрелил в колодец. В последний миг показалось, что впереди вспыхнуло яркое солнце. Там были стаи птиц, блестели огромные озера с синей водой, и теплый ветер ласково подул мне в лицо.
Камилл лежал на краю утеса, заложив руки за голову. Внизу, над лесом, плыл белый туман. Вверху, под белоснежными облаками, кружили друг за другом драконы. Впереди ждали долгие года одиночества. Камилл выпрямился, посмотрел в пропасть. Затем подобрал оставшиеся на земле камни и швырнул вниз.
– До свидания, Роби, – тихо сказал он. – До встречи.
Владимир МарышевБеспокойная улитка
Он поднялся и, не оглядываясь, пошел в ту сторону, где должна была быть деревня, – по теплой сухой траве, мимо теплых сухих стволов, жмурясь от теплого солнца, которого непривычно много было здесь, навстречу пережитому ужасу, от которого больно напрягались все мускулы, навстречу тихой странной надежде, которая пробивалась сквозь ужас, как травинка сквозь трещину в асфальте.
Леонид Андреевич сбросил шлепанцы и сел, свесив босые ноги в пропасть. Ему показалось, что пятки сразу стали влажными, словно он и в самом деле погрузил их в теплый лиловатый туман, скопившийся в тени под утесом. Он достал из кармана камешки и аккуратно разложил их возле себя, а потом выбрал самый маленький и тихонько бросил его вниз, в живое и молчаливое, в спящее, в равнодушное и глотающее навсегда, и белая искра погасла, и ничего не произошло – никакие глаза не приоткрылись, чтобы взглянуть на него.
Полоса красного опасного мха напоминала язык исполинского зверя. Казалось, он вытянул его, отравившись зловонными испарениями болот. Сам давно уже сдох, стал кормом для неисчислимого множества лесных обитателей, а язык все тянулся сквозь заросли, постепенно истончаясь. Вот он полностью истончился и закончился. А через несколько шагов закончился и Лес.
Кандиду открылась поразительная, неправдоподобная картина. Он увидел крутой обрыв, настоящую бездну. За его кромкой, далеко внизу, виднелось что-то бескрайнее, пестрое, буровато-зеленое, напоминающее цветом и хаотическим узором гигантский маскировочный халат. Кандид не сразу сообразил, что это еще один Лес – возможно, такой же, из которого он только что вышел.
На краю обрыва, свесив ноги, сидел человек. Он был худощав, черноволос и одет в слишком просторную для него серую куртку.
Человек развлекался тем, что кидал вниз камешки. Бросив очередной, он проследил за его полетом и довольно потер руки. Так, словно внизу распростерлась еле видимая отсюда мишень, и он каким-то чудом угодил в самое яблочко. Затем незнакомец слегка наклонил голову набок и, видимо, уловив звук приближающихся шагов, обернулся.