Вокруг Греве возникла сфера. Она казалась светлой, но на ее поверхности находилось с десяток узких темных полос. Влад, стоявший рядом, тоже частично попал внутрь этого образования, но никаких неприятных ощущений, судя по всему, не испытывал.
– Отлично, все работает, – прокомментировал Греве. – Сейчас я вызову актуальную карту.
Я понял, что все это мне напоминает, – компьютер, работающий на неизвестных мне принципах, чужой логике, с особенной операционной системой. Но тем не менее самый настоящий компьютер! Жаль, что я с ними не особо дружу. Умею включить «Ворд» да пару игрушек-стрелялок – много ли надо простому оперу?..
Интересно, насколько технологии Греве и Алиева превышали наши земные? И во всем ли? Спеца бы сюда настоящего, чтобы покопался пару деньков в приборчике…
Греве схватил левой рукой одну из полос, пальцами растянул ее и легким щелчком раскрутил. Земля. Глобус, только в движении. Крутится вокруг оси. Привычная картина материков. Ничего особенного.
Над изображением висели рисунки, слегка похожие на каракули, которыми были исписаны зашифрованные страницы в бумагах капитана. Скорее всего, это даже не шифр, а чужой язык. Кстати, любопытно бы сделать перевод тех записей и почитать, о чем пишет Греве… А он все работал с полосами, сводя их вместе и разделяя.
– Вот, смотрите! Мы здесь. – Картинка увеличилась, приблизилась, и я увидел схематическое изображение деревушки, в которой мы остановились. – А вот куда нам надо! – Пунктирная линия протянулась вперед, к неровному рисунку гор, и ткнулась в один из склонов.
– Почти приехали, – констатировал Влад.
– Да, еще немного осталось. – Греве вынырнул из сферы. Правый глаз у него тревожно подергивался. – У нас проблема! Кто-то прямо сейчас наращивает мощность деструктуризатора. Если он не остановится, то через двенадцать часов эта реальность закроется, свернется, примет свое естественное положение. Любое проникновение в эту тень извне окажется невозможным. И выбраться отсюда не получится. Другими словами, это значит, что мы застрянем здесь навсегда!..
Глава 7. Деструктуризатор в действии
Вточку, указанную нам прибором Греве, мы прибыли под вечер. Точнее, до самого места еще оставалось несколько километров, но дальше машины проехать не могли. Дороги попросту кончились. Пришлось выгружаться и идти пешком. Проблема состояла в том, что у Сереги и Молодого не имелось подходящей одежды – не идти же им в русской форме! Местность вокруг, конечно, не слишком населена, но вероятность повстречать патруль исключить было нельзя.
К счастью, в той заброшенной деревушке, где мы останавливались, нашлись какие-то старые ношеные куртки, оставленные хозяевами из-за их полнейшей негодности. Но для наших целей они вполне сгодились.
Серега и Молодой избавились от приметных гимнастерок и всяческих знаков отличия, спрятав все в броневике, и облачились в найденное тряпье, приобретя крайне живописный вид. В той, прежней, жизни они даже под угрозой смерти не оделись бы так ужасно. А если бы оделись, то и местные бомжи плюнули бы им вслед. А тут – ничего. Что хорошо для дела, хорошо для нас. Удобная позиция! Правильно говорят: раньше жили проще!..
Такой пестрой компанией мы и отправились в пеший поход в предгорья Альп. Погодка тут стояла сырая, после обеда время от времени моросил мелкий, неприятный дождик. Небо затянуло тучами.
Впереди шел Гранин. Он бросил беглый взгляд на карту с отметкой цели, и этого ему вполне хватило, хотя местность он не знал и никогда прежде здесь не бывал. По крайней мере, в этой жизни.
В нашем мире мы ездили один раз всем отделом кататься на горных лыжах в Альпы. Не в Куршевель, конечно, – слишком уж там приметный курорт, репортеров крутится тьма, да и операм там не особо рады, – в местечко попроще, но отдохнуть достойно сумели.
Правда, были мы в Швейцарских Альпах, а сейчас оказались во Французских, но особой разницы я не заметил. Горы и есть горы.
Судя по прибору Греве, источник сигнала располагался где-то посередине одного из отрогов. Хорошо хоть, что на Монблан – самую высокую гору в Альпах – лезть не придется. Я недолюбливал высоту и втайне заволновался, когда оказалось, что на машине к нужной нам точке не проехать. К счастью, обошлось…
Мы поднимались по пологому склону часа два. Греве и Бреже шли следом за Серегой, поминутно озираясь, словно рассчитывая повстречать кого-то еще. Но, к нашей удаче, ни местных жителей, ни французско-английских патрулей не встретилось.
Чижов топал позади всех, но умудрялся не отставать. Пожухлая трава под ногами вскоре сменилась снегом, несмотря на дождик, – белоснежно чистым, какого я давно уже не встречал. Подъем оказался не сложным, скорее утомительным; главное – не провалиться в прикрытую снегом ямку. Ничего хуже, чем травма ног, в горах и представить невозможно.
Склон постепенно становился круче, а идти – все сложнее. Мы топали молча, стараясь не сбивать дыхание. Из-за курения дыхалка лично у меня сдавала, а глядя на моих товарищей, страдающих теми же проблемами, мне хотелось ударить Греве, затащившего нас сюда. Капитан как раз слегка приотстал и, когда поравнялся с Владом, спросил:
– Могу ли я еще раз воспользоваться моим прибором?
Серега, услышавший просьбу француза, несмотря на то что сам находился метрах в пятнадцати впереди, заржал, как лошадь.
– Это обязательно? – Лурье и глазом не повел в сторону пошлого Гранина.
– Крайне желательно. Я бы мог точнее определить место, чтобы нам не пришлось обыскивать каждый куст в округе.
– Давай, пользуйся. Но учти, мы следим за тобой!
Греве кивнул, я вновь вытащил брусок-компьютер и передал его французу. Он включил прибор, вызвав уже знакомую сферу. Влад достал из кобуры пистолет – так, на всякий случай…
Манипуляции со сферами разных оттенков заняли у Греве порядка десяти минут. Наконец он высунул голову из тусклого мерцания и спросил:
– Могу я настроить активный поиск?
– Что это?
– Запущу специальную… хм… программу. Она сможет в режиме реального времени отслеживать изменения мощности деструктуризатора и расстояние до него. Другими словами, она будет самостоятельно наводить нас на цель!
– И мы пойдем вперед, как по карте?
– Точно, только карта эта будет постоянно обновляться по мере изменений.
– Нам бы такую хрень под Воронежем, – присвистнул Серега, моментально оценивший преимущества гревевского компа. – Мы тогда неделю блуждали по лесам, едва выжили…
– Включай самонаведение, – позволил Лурье.
Греве кивнул и вновь заиграл сферами. Через минуту от окружающей капитана легкой завесы отделилась серая тень и тут же приняла форму небольшой вытянутой сферы. Сама же завеса тут же погасла, а Греве пояснил:
– Она теперь всегда одной стороной направлена к модулятору – это фиксированная привязка, – а другой, как стрелкой, будет показывать на цель. По мере приближения к объекту она сменит цвет.
Он с видимым сожалением передал прибор мне в руки. Я отошел на несколько шагов в сторону. Сфера, как привязанная, летела за мной, и, как бы я ни крутил модулятор в руках, дальняя сторона ее неуклонно показывала на юго-запад.
– Судя по всему, мы уже достаточно близко, – добавил Греве. – Километра четыре, может, пять.
– Ну, так чего мы до сих пор рассиживаемся? – удивился Влад. – Вперед!..
Группа двинулась дальше, поминутно поглядывая на сферу-проводник. Она все так же четко задавала направление. Единственным минусом оказалось то, что она не замечала физических препятствий, поэтому кое-где нам приходилось делать изрядные крюки, чтобы обойти расщелины или нагромождения камней.
Вокруг белели скалы, укрытые снегом. Дождь прекратился, хотя тучи и не думали расходиться. Напротив, небо выглядело настолько мрачно, что один взгляд вверх навевал мысли о конце света.
Внезапно мне стало трудно дышать. Я захрипел и сел в снег там же, где только что стоял. Я мгновенно вспотел, несмотря на холод, на лбу выступили капли пота. Модулятор выпал из моих рук и наполовину зарылся в снег. Я пытался втянуть в легкие хотя бы толику воздуха, но невесть откуда взявшийся ком в горле мешал этому. Перед глазами все поплыло. Я видел, как ко мне подскочил Влад, как он попытался приподнять меня, но все казалось бесполезным. Руки и ноги не подчинялись мне, легкие отказывались дышать, только сердце еще билось.
Такого со мной никогда прежде не случалось. Я вообще всегда был здоровяком. И хотя пил, курил и вел далеко не самый праведный образ жизни, но никакими заболеваниями до сих пор не страдал.
Наверное, так она и выглядит – внезапная смерть. Только что ты ощущал себя живым и полным сил, но уже через секунду ускользающее сознание еще пытается сконцентрироваться на происходящем вокруг, а тело не слушается, мысли путаются, взгляд застилает пелена.
И еще жутко разболелась голова. Она и так, не переставая, ныла с того самого момента, как я оказался в этом мире. Но теперь давление на черепную коробку усилилось в разы, я сжал виски, но это не помогло. Я еще успел заметить, как Молодой навел пистолет на Греве, и тут зрение окончательно перестало мне служить. Только лишь удары сердца. Тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук… Они звучали все реже и реже. Вот уже через раз…
Ничего не пронеслось перед моими глазами: ни детство, ни юность, ни даже более поздние бесшабашные годы. Ни одного лица, ни единого воспоминания. Я просто считал все затихающие удары – на большее меня уже не хватало.
Тук-тук, тук-тук, тук…
«Ну вот, кажется, и все», – успел подумать я и в ту же секунду получил такой мощный удар в грудь, что сразу открыл глаза.
Надо мной склонился Греве, держа в руках модулятор.
– Очнулся, – сообщил он. Слух тоже ко мне вернулся.
– Повезло тебе, франк. – Молодой, стоявший прямо за Греве, убрал от его головы пистолет.
– Что случилось? – Я медленно сел.
– У вас произошел сильнейший приступ панической атаки, – пояснил Греве. – Впервые на моей памяти сталкиваюсь со столь резкими и быстрыми ее проявлениями.