Но это в перспективе. Сейчас же на повестке дня стоял более актуальный вопрос: Греве и черная бригада.
По городу ползли слухи о готовящихся беспорядках, митингах, несанкционированных демонстрациях и даже, возможно, о терактах. Но никто из осведомителей до сих пор ничего толком сообщить не мог. Поэтому информация Валета об убежище, до которого он проследил Греве, пришлась очень кстати.
Проблема состояла в том, что просить людей для слежки у Шельгина мы не могли, иначе пришлось бы выдать ему наш источник информации, а сводить майора с айвами Лурье не собирался. Поэтому следить за домом приходилось своими силами. Ухудшало ситуацию еще и то, что дом этот находился в деревне, где все жители знакомы между собой, а каждый новый человек – на виду.
Думаю, Греве специально выбрал подобное временное укрытие, заранее присмотрев подходящее место и установив там нужные связи. Его группа сидела в доме тихо, как мыши. Мы ни разу не видели, чтобы кто-то из них вышел хотя бы до отхожего места.
Тем не менее в доме кто-то жил. Это чувствовалось по многим признакам. То шторку на окне слегка сдвинут в сторону, то блеснет что-то непонятное внутри. Но ни Греве, ни обитателей дома мы пока не видели.
Серега умудрился снять комнату в домике, находившемся практически напротив, не вызвав у вечно пьяного хозяина ни малейших подозрений. К тому же он ежедневно поставлял хозяину горячительные напитки, купленные в магазинчике неподалеку. Гранин не эстетствовал, покупая поначалу самое дешевое пойло. Петрович – так звали владельца дома – оказался человеком широких взглядов, поэтому пил что дают. Серега оценил его скромность и перешел на напитки классом повыше. Петрович же в ответ посчитал, что этим поступком к нему проявили уважение, и в ответ не совался в наши дела, мирно выпивая на своей половине дома.
Дежурство несли попарно. Влад с Колей заступали с утра, мы с Серегой – ближе к вечеру. Только обязательное утреннее совещание у Шельгина, которое невозможно было пропустить без уважительной причины, собирало нас всех в отделе. В это время на точке дежурил Валет, которому мы приказали до поры до времени в город не высовываться и постоянно жить в доме Петровича.
Правда, без своих линз он видел слабо и только в вечернее и ночное время. Сам он объяснял это особым свойством сетчатки. Мы искали его линзы, но так и не нашли – они словно испарились после того, как я вытащил их из глаз Валета.
Для надежности мы забрали у него еще и портатор. Теперь деваться айву было совершенно некуда, и все, что ему оставалось, – смирить гордыню и подчиниться.
Так прошло несколько дней.
Я рассказал Кате историю Валета, но, к моему удивлению, она не очень-то заинтересовалась. Ну, оказались космические пришельцы нашими земными соседями из прошлого. Какая, собственно, разница? Главное – понять, что они от нас хотели и как с ними бороться. А еще ее, бесспорно, занимал вопрос о собственном месте в новой жизни. Я от нее ничего не скрывал и честно рассказал все, что знал сам и про миры-тени, и про истинную Землю. И главное – не умолчал и о предположении, пришедшем на ум уже давно. Смысл его сводился к следующему: жители теней – лишь образы настоящих людей, их миры – не реальные, а некая фикция, созданная неизвестно кем и неизвестно когда и, что самое главное, неизвестно зачем!
Катя обдумывала эту идею и так и сяк, но так и не пришла к ответу. Сама-то она, вот, пожалуйста, можно посмотреть и даже потрогать! Она – настоящая, самая реальная! Но я видел, что Катя в глубине души боится. Вдруг в один прекрасный день она исчезнет, растворится, словно ее никогда и не существовало? Вот она и задавалась естественным вопросом о своей сущности. Ведь она не обрела вторую память, когда мы вернулись домой. Значит, ее не подменяла другая Катя из моего мира. Или она силой своей личности задавила местный аналог, усыпила ее?!
Я предложил было идею – попробовать разыскать местную Соколову, но Катя неожиданно перетрусила и решительно отказалась, и, как я ни уговаривал, она ни в какую не соглашалась с этой, с моей точки зрения, крайне разумной инициативой. Ведь, отыскав местную Катю, мы смогли бы ответить на многие важные вопросы: например, что происходит с «оригиналом», когда человек из мира-тени проникает в наш мир?..
Все же я решил своими силами отыскать Соколову-2, как только позволит время, а уж когда найду, то, может быть, и получится свести двух Кать друг с другом. Но сказать проще, чем сделать. Соколова – фамилия распространенная, а прочие детали биографии моей Кати никак не могли помочь в поисках. Разве что возраст должен был совпадать да примерный род занятий. Вот только я сомневался, что местная Катя увлекается стрельбой из снайперской винтовки. В любом случае поискам я сейчас не мог уделить достаточно времени, поэтому они естественным образом затягивались…
Шел десятый час вечера. Свет в нашем доме не горел, чтобы не привлекать излишнего внимания. Валет дремал на продавленном за долгие годы диванчике, Серега бессмысленно пялился в окно, я же только что переговорил по телефону с одним знакомым. Он любил молоденьких девушек, поэтому вращался преимущественно в студенческих кругах. А кто, как не студенты в курсе всех готовящихся потрясений местного масштаба?..
Но, к сожалению, никаких новостей мне не сообщили. В городе все замерло, даже обычные увеселительные заведения позакрывались, словно в ожидании какого-то события. Они, как лавочники в войну, всегда знали, когда нужно закрывать ставни, чтобы витрины остались целы…
Меня сильно раздражало это многодневное сидение в засаде. На месте Лурье я бы уже проверил домик, но приказ был ясен: следить, себя не обнаруживать.
– Смени меня, – попросил Гранин. – Устал на этот чертов дом глазеть! Я уже каждое его бревнышко знаю!
Я сел на грубый, но крепкий табурет у окна, а Серега налил себе из стоявшего в углу двадцатилитрового бидона холодной, так что скулы сводило, воды и с удовольствием выпил.
– Ядреная! – похвалил он. – Петрович из скважины набирает. А в городе такой не достать, даже привозная вся из-под крана – дрянь, а не водица!
– Согласен, – кивнул я и потянулся. Сидеть опять предстояло всю ночь. – Водица Петровича хороша, только слишком холодная. Застудиться легко.
– Ничего, уж как-нибудь…
В этот момент, впервые за все дни слежки, дверь в доме напротив приоткрылась, и наружу вышел невысокий, коренастый человек, одетый в спортивный костюм и кроссовки.
– Движение! – прошептал я.
Серега тут же оказался рядом, внимательно всматриваясь в подозреваемого. В темноте было плохо видно, я, кроме общих очертаний фигуры, ничего не разобрал. Но мы уже поняли – это не Греве.
Человек же, словно нехотя, осмотрелся по сторонам и, очевидно, остался доволен увиденным, потому что столь же неспешно отворил широкие ворота, а затем зашел в сарай. Через минуту оттуда раздались звуки работающего мотора.
– Машина! Завел! Сейчас уедет! – заволновался я.
– Нам приказано следить за местом, мы остаемся, – отрезал Гранин.
– А вдруг он нас выведет к чему-то интересному?
– А вдруг тут случится что-то интересное в наше отсутствие? – логично предположил Серега, но мне так надоело сидеть на месте, что я не сдавался.
– Может, разделимся? Я тихонько за ним, а ты останешься тут.
– Я могу тут побыть, – подал голос Валет. – Мне не сложно…
Серега задумался, но в этот момент все решилось за нас. Из сарая выехал пассажирский микроавтобус с затемненными стеклами, и тут же, как по команде, из дома один за другим выскочили семь человек. Каждый держал объемную спортивную сумку. Все в таких же неприметных спортивных костюмах, как и водитель. Не произнеся ни слова, группа загрузилась внутрь, и машина резко тронулась с места.
Тут уж и Серега не выдержал.
– За ними! – скомандовал он, а я уже выбегал через задний выход. Там под тентом стоял мой «аутлендер». Завелся он сразу же, басовито загудев дизельным движком. Гранин отпирал ворота. Главное – не упустить микроавтобус! Кажется, дождались! Вся группа отправлялась на задание – недаром же у них с собой сумки. Что планируется: теракт, диверсия, провокация?
Серега залез на переднее сиденье, а Валет, не спросив разрешения, уместился на заднем.
– Я с вами! – твердо сказал он. – Торчать в доме – смысла нет, а там я пригожусь!
– Черт с ним, – решил Серега, – пусть едет…
Автобус уже скрылся вдалеке, но из деревни выводила лишь одна дорога, так что ошибиться с направлением было решительно невозможно. Я вел машину, включив только ближний свет, – незачем давать о себе знать заранее.
На трассе я легко догнал автобус, но близко притираться к нему не стал, держал дистанцию. Гранин уже звонил Владу и докладывал обстановку.
– Приказано следить до пункта назначения, – сообщил он, завершив разговор.
– Будем следить, – согласился я, ловко обгоняя попутную фуру.
– Куда это они едут? – поинтересовался Валет. Несмотря на то что сам город он знал хорошо, но здесь, в пригороде, ориентировался слабо, поэтому нервничал.
Мы объезжали город по широкой дуге. Если бы люди Греве стремились попасть в центр, то давно бы уже свернули на одну из многочисленных дорог, ведущих в том направлении, но автобус ехал дальше, а мы – следом за ним…
– Движемся вдоль дамбы, – сообщил Серега, и Валет закрутил головой, вглядываясь во тьму, рассеиваемую редкими огнями и фарами проезжавших мимо автомобилей.
С высоты дамбы открывалась гладь водохранилища. Я любил в детстве там рыбачить, хотя ловилось обычно по мелочи: чебак, язь, ерш. На более крупную рыбу мужики ставили сети, которые доблестный Рыбнадзор постоянно снимал, штрафуя браконьеров. Но те не сдавались и плели новые сети.
Сразу за дамбой автобус резко сбавил скорость и вскоре свернул на проселочную дорогу. Перед автобусом ехал черный «Ауди Q7». Откуда он взялся, я не заметил. Начальство пожаловало!
– А вон и главный появился, – подтвердил мою теорию Гранин. – Он ждал на съезде. Куда они собрались, интересно?