Весною, как только растает снег в дубравах и осиновых перелесках, вся земля покрывается голубыми подснежниками. А осенью среди побуревшей травы и желтой листвы тут и там виднеются упавшие на землю дикие яблоки.
Ими охотно лакомятся четвероногие обитатели бора — чуткие, осторожные олени. Усманский бор, и в особенности его заповедник, дает надежный приют этим редким животным.
Брусника.
Олений мох.
Кроме оленей, в бору водятся и другие лесные звери: зайцы, куницы, лисицы, белки… Нередко сюда забредают и волки, с которыми заповедник ведет непрерывную борьбу.
С весны и до поздней осени в зеленой чаще леса слышатся разноголосые птичьи песни. Усманский бор очень богат певчими птицами. А по окраинам болот среди зарослей брусники и черники нередко удается спугнуть и выводок тетеревей.
Но наиболее интересными и ценными обитателями этих мест являются жители глухих лесных речушек — речные бобры.
Когда-то, сотни лет назад, бобры во множестве водились по лесным рекам и их притокам в Европейской части нашей страны. Но охотники-промышленники непрерывно преследовали этих зверей из-за их прекрасного, теплого и очень красивого меха. И вот постепенно, год за годом, бобры были почти совершенно истреблены.
Бобры у плотины.
В конце XIX века эти замечательные животные были вновь завезены на территорию нынешней Воронежской области. В начале XX века бобры появились по речкам Усманке, Ивнице и другим.
Постепенно бобры вновь заселили в этих местах заболоченные лесные речушки.
В 1922 году небольшая часть Усманского бора (около двух тысяч гектаров), где по речкам жило больше всего бобров, была объявлена заповедником.
В дальнейшем заповедную часть значительно увеличили, и теперь Воронежский государственный заповедник занимает всю северную половину Усманского бора. Площадь его — тридцать один гектар.
В степи
Вы в степи когда-нибудь бывали — среди вольных просторов, что раскинулись на юге нашей Родины? Нет?
Перенесемся туда. Посмотрим на степь ранним майским утром, когда солнце только что взошло и небо на востоке еще розовое, а воздух особенно свеж и прозрачен. Какая ширь, раздолье! Ни холмов, ни леса. Куда ни глянь — до самого края неба простирается гладкая равнина. И кажется: нет ей конца, нет предела! Иди в любую сторону… да что иди! Скачи верхом, мчись в автомобиле, на самолете — и все будут приподниматься перед тобой края высокого неба, открывая все новые и новые просторы.
Густой травой покрыта степь. А в траве — цветы. Сколько их! И какие разнообразные: и алые гвоздики, и лиловые метелки шалфея, и золотые подмаренники, и много, много других…
На каждом лепестке, на каждом стебле и листике — бесчисленные бисеринки росы. Все это сверкает, играет, переливается в лучах утреннего солнца. Каждая травинка, каждый цветок отдают свой аромат в легкий душистый воздух.
Любуйся — не налюбуешься! Дыши — не надышишься!
А вот сочная трава, но цветов в ней почему-то не видно. Да ведь это не просто трава, а пшеница! Ровная, высокая, густая… Она уже колосья выкидывает. Какой чудесный урожай соберут колхозники с этого поля! Земля здесь черная, потому и называют ее черноземом. Самая плодородная почва.
Легкий ветерок колышет колосья пшеницы, освежает лицо.
Хорошо в степи!
Хорошо, да не всегда. Проходит день за днем. Что-то долго нет дождя и солнце слишком печет. Тускнеют краски на ковре трав, вянут цветы. Жарко. Душно. Когда же дождик напоит травы и хлеба?
Иногда появляются круглые, будто ватные, облака. Постоят они над степью, словно о чем-то совещаясь, и медленно разойдутся, так и не уронив на раскаленную землю ни капли дождя. И снова лучи жаркого солнца жгут, выпивают последнюю влагу из земли и растений.
Так неслышно подкралась засуха — жестокий враг. И вдруг налетает ветер: яростный, горячий. Мчится он из жарких песчаных пустынь, что за Каспийским морем. Проходит несколько дней — и не узнать веселой степи. Нет уже цветов, нет яркой травы — пожелтела, выгорела, будто огонь ее спалил.
Пожелтел и хлеб, но не созрел, а высох.
Стоят пшеничные колосья тонкие, легкие, пустые… Погиб урожай. Сколько труда пропало напрасно!
Вот что натворили засуха и ее союзник — злой ветер-суховей. Сотни лет хозяйничали они в степи. Много горя причинили людям.
Случалось, приносил суховей черные тучи пыли. Это была земля с полей. Иногда вместе с землей ветер вырывал и уносил молодые всходы пшеницы, ржи, проса. А всходы на других полях заваливал землей.
По нескольку дней бушевала черная буря. Люди прятались в домах, плотно закрывали окна и двери, задыхались, кашляли.
А следом за зноем, за суховеем, за черными бурями неумолимо шел по опаленным полям голод.
Не счесть бед, которые причиняли нашей Родине засуха и суховей.
Подмареник.
Не давал в степи покоя и еще один недруг — овраги.
Суховей прилетал с гулом, с посвистом, как разбойник; овраг же казался смирным и тихонько лежал под ногами.
Ну что за беда — овраг! Лощина! Кому она мешает? Но это сейчас, в сухую погоду, овраг такой мирный и спокойный; а поглядели бы вы, что творится весной, когда тает снег, или летом во время ливня!
Отовсюду к оврагу бегут ручьи, а по дну мчится бурный и мутный поток. Воды размывают стенки оврага, они обваливаются — и овраг растет, растет… Он становится все длиннее, все шире. Во все стороны тянутся ответвления — маленькие овражки, будто щупальцы огромного спрута.
Ковыль.
Все больше вбирает в себя овраг ручейков, бегущих с соседних полей. И вода, которая так нужна растениям, уходит без всякой пользы. Мало этого: бурлящие потоки уносят с поверхности полей самые плодородные частички почвы. Так овраг превращает нашего друга — воду — в нашего врага.
Но это еще не все его злые дела. Куда мчится поток по оврагу? Чаще всего к реке. И вот размытую землю, песок, глину выносит поток прямо в реку. На дне реки все это оседает. Река мелеет, а иногда даже меняет русло — уходит в сторону. Так вода перегораживает путь воде. А виноват в этом все тот же овраг.
А сколько бед причиняет он, когда растет! То перережет дорогу — и тогда приходится строить мост или отводить дорогу в сторону. То врежется в широкое колхозное поле, так что и трактору не пройти.
Как же укротить овраг? Как усмирить буйство суховея? Как победить засуху? Как отбиться от всех этих врагов, которые причиняют такие неисчислимые беды, постоянно губят урожай и всегда угрожают самым плодородным землям нашей Родины? Сильные это враги! С ними в одиночку не справишься.
Но нашелся у нас такой богатырь, который поднялся на борьбу с засухой, с суховеями. У нашего богатыря миллионы сильных рук. Имя ему — народ.
Высоко в горах
Почти вдоль всей южной границы Советского Союза проходят горы. Как грозные часовые, охраняют они нашу страну. На несколько километров вверх поднимаются одетые в снега горные вершины. Но нигде нет таких глубоких ущелий, длинных ледников и шумных рек, как на Памире.
На Памире находятся самые высокие в нашей стране горные вершины — пик Ленина и пик Сталина, превышающие семь тысяч метров.
Снежные вершины на заре сияют розовыми и голубыми отблесками, а в тесных ущельях лежат синие тени. По долинам медленно, незаметно для глаз, ползут гигантские ледники.
…Совсем узенькая и едва приметная тропинка вьется среди голых скал. Посмотришь вверх — горные громады уходят высоко в темно-синее небо своими белыми, снежными вершинами.
Посмотришь вниз… нет, вниз лучше не смотреть: там бездонные пропасти, голые скалы, грохот и вой потока.
Западный Памир — страна глубочайших горных ущелий, бешеных рек и самых высоких горных вершин.
Даже не верится, что только вчера мы ехали на машине среди благоухающих садов, среди обширных полей и виноградников. Сквозь зелень мелькали белые домики селений, яркие одежды людей, работавших в полях. Веселые загорелые ребятишки громкими криками приветствовали нас.
И тихий шепот воды в арыках, и пение птиц, и зеленоватый свет солнечных лучей, которые с трудом пробивали густую зелень, — все это осталось там, внизу, в широких, плодородных долинах.
А здесь? Голые камни и снег в расселинах и углублениях, тяжелые ледники в ущельях, реки, грохочущие, как артиллерийская канонада. Эти же самые реки в своем нижнем течении служат людям. Их вода бежит послушно по тысячам арыков и поит сухие земли.
Здесь, высоко в горах, реки с ревом и воем ударяют в каменистые берега. Они отрывают от берегов целые скалы и швыряют их на дно. Огромные каменные глыбы подпрыгивают, как мячики, среди клокочущей воды.
Перед нами мостик. Осторожно! Это шаткое сооружение из нескольких связанных веревками бревен висит высоко над рекой. Нужно проходить по нему поодиночке. При каждом шаге мостик покачивается, под ним — клокочущая, ревущая река. Наконец мостик позади. Но где же тропинка? Неужели этот узкий, в две ладони шириной, выступ, выбитый в камнях, и есть наша дорога?
Да, другого пути не видно…
Медленно, медленно, прижимаясь к холодной скале, мы продвигаемся вперед и вверх. Поток шумит все глуше и глуше. Каменная дорожка сменяется оврингом — так называют выступающий над пропастью узкий деревянный настил. Устраивают его так: в скале на некотором расстоянии одно от другого просверливают отверстия; в них вставляют заостренные концы бревен; на бревна сверху кладут жерди, ветки и камни.
Каменная дорожка сменяется оврингом.
Смелых строителей оврингов подвешивают обычно на прочных канатах.
Пройден один овринг, за ним — еще один. Все тело устало от длительного напряжения, но путь не становится легче. Наоборот, наша узенькая тропка окончилась совсем. Она уперлась в выступ темно-серой скалы, покрытой пятнами бурых, невзрачных лишайников.