ень интересных аутотрофных жгутиковых, обладающих способностью синтезировать не только углерод и воду, но и серу, отчасти даже азот. Эти любопытные существа занимают среднее положение между животными и растениями. Продуктом их деятельности является своеобразная белковая слизь, образцы которой вы видите вот в этих склянках.
Виктор Петрович поднял на свет две банки. В них находилось какое-то темно-красное вещество.
Банки переходили из рук в руки, Красницкий понюхал одну из них и спросил:
- Скажите, Виктор Петрович, а не может гореть эта штука? Похоже на жидкие углеводороды.
- Увы, дорогой Иван Платонович, - улыбнулся академик, - не может! Судя по запаху, я тоже принял это за нефть. Сходство чисто внешнее. Перед нами смесь сложномолекулярных соединений, по химическому составу близких к белкам. Мне пришла в голову мысль, что это и есть первичный коллоид, но обрадовался я преждевременно. Красная слизь сама является продуктом деятельности простейших, но не переходной формой между живой и неживой природой…
Виктор Петрович увлекся и подробно рассказывал о своей работе. Впрочем, это было так интересно, что никто не проронил ни слова.
Неудача поисков первичного коллоида в открытых водоемах убедила ученого, что искать его следует в местах, которые в силу природных условий отстали в своем развитии и превратились в своего рода музеи, сохранившие древнейшие и уже исчезнувшие на большей части планеты формы жизни. Такие заповедники остаются иногда, потому что процесс эволюции идет неравномерно и все новое всегда развивается в условиях, когда еще сохранилось и старое.
- Например, озеро Байкал на Земле, где до сих пор сохранилось много видов древнейших животных, исчезнувших в других местах, - вспомнила Наташа.
- Совершенно верно, - продолжал академик. - А на Венере такими уголками могут быть придонные области крупных бассейнов, например морей, куда не проникает свет, или пещеры, далеко уходящие в толщу горных пород. Вам известно, что мы встретили на больших глубинах. Наталья Васильевна, вероятно, помнит, что я успел забрать несколько проб глубоководного ила. Вот они… - Ученый показал стеклянные банки. В одной была черная масса, в другой - зеленая. - Невооруженным глазом никаких признаков жизни здесь найти нельзя. Только под микроскопом я увидел, что черное вещество состоит из множества микроорганизмов, тоже аутотрофных и способных перерабатывать неорганические вещества: кремний, серу, углерод, железо. Эти простейшие занимают промежуточное положение между животными и растениями. По способу питания они - растения, а способность к свободному перемещению приближает их к животным. На дне моря есть также много видов гетеротрофных организмов, питающихся как органическими соединениями, созданными первыми видами, так и ими самими. Вот смотрите!
Академик включил проектор и показал кадры небольшого кинофильма, снятого с увеличением в восемь тысяч раз. На экране возникли картины жизни в простейших ее формах в воде горячего океана на глубине более 2 километров.
- А что является продуктом деятельности этих организмов? - спросила Наташа, у которой были свои причины интересоваться морскими отложениями.
- Газообразные углеводороды. Частично мы находим их в здешней воде, частью в составе атмосферы. Кроме того, они выделяют кислород.
- А эти продукты гореть могут? - вмешался Красницкий.
- Могут. Но получить их в нужном количестве едва ли удастся. Нет, меня интересовало другое. Найденные в пучинах моря элементарно простые по своей структуре организмы все-таки являются живыми существами. Это клетки! Недостающие доклеточные формы живой материи, или первичные коллоиды, не удалось найти и здесь. Может быть, в дальнейшем я и смог бы что-нибудь найти на большей глубине, да спускаться туда даже на нашей лодке очень рискованно.
- Предельная глубина 3000 метров, - заметил Владимир. - При дальнейшем погружении каркас лодки может не выдержать.
- Я это знаю. Поэтому и решил искать то, что мне нужно, в пещерах. И что же я там обнаружил!…
Виктор Петрович сделал паузу. Все с волнением ждали, что он скажет.
- Бродя по болоту, я добрался до места, где начинаются скалистые берега заболоченной бухты. Я стал их обследовать, решил посмотреть, нет ли там пещер. Район обнаруживает следы вулканических процессов. Вода в болоте нагрета до 39 градусов, и берега состоят из недавно застывшей лавы. В скалах бывают трещины. Кое-где из них вырывается горячий пар. Чувствуется, что где-то совсем близко в недрах происходят бурные процессы. Временами чувствуются глухие толчки. К несчастью, расселины очень узки и проникнуть в них трудно. Пришлось потратить несколько часов, пока удалось найти щель, достаточно широкую для того, чтобы я мог проникнуть в нее. С большим трудом я протиснулся в это отверстие. За ним обнаружился коридор, извилистый и совершенно лишенный света…
Виктор Петрович вынул платок и вытер от волнения лоб, а все ждали, когда же он скажет о самом главном.
- Коридор круто спускался вниз. Я зажег привешенный на груди фонарик, взял в руки пистолет и двинулся вперед. Можно было идти во весь рост. Скоро коридор стал шире, стены разошлись. Меня смущал лишь наклон, потому что подземный ход, несомненно, вел куда-то ниже уровня моря. Обычно такие пещеры возникают среди известняков и гипсов как результат действия подземных вод. А меня со всех сторон окружали кристаллические породы, массы застывшей лавы. Каким образом возникла эта пещера, сказать трудно.
- Разрешите, Виктор Петрович! - как школьница, подняла руку Наташа.
- Пожалуйста.
- Мне кажется, - заметила она, - характер вулканических процессов тут бурный, как вы сказали, и выделяется много газообразных продуктов. Прежде чем найти выход, эти газы создавали пустоты внутри вязкого вещества лавы, а затем вырывались наружу. Может быть, таким образом и возникали круглые пещеры с узкими выходами?
- Может быть. Не знаю, я ведь не геолог. Но продолжаю. Дальше оказалась пещера с высоким сводом. Дно ее занимало озеро вроде того, что мы видели с Иваном Платоновичем. В глубине копошились разные головоногие, примитивные двустворчатые. Кажется, были и цистодеи. У меня глаза разбегались, когда я смотрел на этот природный аквариум. Если бы имелось больше времени, я собрал бы отличную коллекцию. Но это в другой раз. Пока я обнаружил еще более интересное! Прошу отчетливо представить себе место действия. Озеро имеет продолговатую форму. Противоположный берег всего в каких-нибудь 15 метрах. Глубина там, я думаю, 5 или 6 метров. А самое главное… под водой… Да, да, под водой! Сквозь слой воды виднелось черное отверстие. Я сразу подумал, что это вход в такой же коридор, как и тот, каким я попал в пещеру, но под водой.
- Значит, этот коридор дальше должен подниматься, - заметила Наташа. - Иначе вода из бассейна вытекла бы через него.
- Конечно. Но ясно было и другое. Будучи замкнутым, такой коридор должен быть наверху заполнен воздухом, иначе атмосферное давление загнало бы туда всю воду из озера. Вот в чем дело! Значит, вода - это как бы естественная пробка, может быть закрывающая от всякого сообщения с наружным воздухом другую пещеру. Я и подумал, не находится ли там, за коридором, созданный самой природой заповедник, где и возможно найти разгадку, над которой я бьюсь столько лет.
Наташа от волнения сжала руки:
- И вы пробрались туда?
- А как же иначе! На мне был скафандр, оружие в руках… Кто бы мог удержаться от искушения тотчас перебраться к другому берегу!
- Вы прямо юноша, Виктор Петрович! - покачал головой Сандомирский.
- Жаль, что меня не было с вами! - вздохнула Наташа.
- Только тебя там не хватало, - проворчал Владимир.
Академик продолжал рассказ:
В полу пещеры оказалось углубление, наполненное водой. Без долгих размышлений я полез в воду. Вижу, отверстие как отверстие. Проник туда. Шагов сто пришлось двигаться в глубину. Затем коридор начал подниматься. Представляете? Таким образом я очутился в другой пещере, еще большей по размерам, чем первая. Воздух в ней был до предела насыщен влагой. Проба атмосферы показала потом, что состав воздуха был тут другой, чем снаружи. В пещере оказалась газообразная смесь азота, метана, аммиака, циана, углекислоты и, конечно, водяных паров. Анализ указал также на наличие спиртов и альдегидов. Впрочем, и без анализа не было никакого сомнения, что в этой закупоренной водой пещере сохранилась древняя, первичная атмосфера Венеры. Я как бы продвинулся в глубь веков на несколько миллионов лет.
- Как интересно! - не выдержала Наташа.
- Очень интересно!
- А первичные коллоиды?
- Погодите, не всё сразу. Всякий рассказчик самое интересное приберегает к концу… Слушайте дальше! В полу пещеры оказалось углубление, наполненное водой, - вроде как бассейн. Понятно, откуда взялась эта вода - когда температура понизилась, влага выпала из первичной атмосферы. Образцы ее в этих банках. Если наши представления о происхождении жизни правильны, то только здесь, в этом горячем водоеме, окруженном древней атмосферой, и можно найти первичные коллоиды.
В лаборатории воцарилась тишина. Люди присутствовали при чудесном научном открытии. Но и сам докладчик был явно взволнован.
- Представляете, с каким трепетом я обследовал воду, скопившуюся на дне пещеры? Никакой растительности там не было, камни оставались девственно чистыми. Ни одного живого существа! Зато в изобилии плавали бесформенные скопления студенистой бесцветной массы. Это и был первичный коллоид! Вот это загадочное вещество, начало жизни, хотя еще и не жизнь!…
В надежно закупоренных банках плавали в воде едва заметные и ничем не примечательные на вид скопления слизи.
- А где же коацерваты? - спросила Наташа. - Внутри этой массы должны формироваться отдельные первичные коацерватные капли. Ведь так вы нам объясняли? В них и начинаются первые явления обмена веществ? Так ли я вас поняла?
- Так. В частности, возникает способность к ассимиляции химических соединений из окружающей среды и к самостоятельному росту. Я вам сейчас это покажу. Но, к счастью для нас, все вещества, которые пригодны для питания, уже были использованы и процесс роста этих коллоидов должен был прекратиться. Таким образом, они подверглись как бы естественной консервации и сохранились в первоначальном виде. Вот смотрите, что показывает микроскоп. Внимание! Я проектирую на экран частицу студенистой массы, помещенную в капельке воды из горячего болота.