о слишком уж фантастично!
— Не бойтесь фантастичного, Чао, — сказал капитан Гонзалес.
— Вы думаете, что они не были усыплены и управляли животным изнутри?
— Именно эта мысль пришла мне в голову, — признался Чао. — Однако, это полный бред.
— Спаси меня, Боже, от ученых, — жестко отчеканил Маккензи, — которые боятся собственного воображения. это вовсе не бред, и я собираюсь это доказать.
Он подбежал к волновому анализатору и стал вращать ручки регулятора.
— Мы принимаем гамма-волну, — сообщил он. — И она модулирована.
— Быстрее записывайте их! — сказал Гонзалес. — Я хочу во всем разобраться.
— Я так и делаю, капитан. Минутку. Появилась вторая волна. Немного иной длины, чем первая. Сейчас я попробую определить источник… Да, кажется, я нашел. Он в другой части животного.
— В той же самой, — поправил Чао, глядя ему через плечо. — В голове.
— Да нет, есть небольшие различия. Источники волн находятся в разных частях головы. Один на задней стенке глаза, чтобы наблюдать за происходящим. Другой в мозгу, чтобы управлять движениями зверя. Вас это поражает, капитан?
— Действительно, бред.
— Это факты.
— Не прекращайте прием, Маккензи. Может, мы сумеем хоть что-нибудь понять.
— Я не вижу ничего полезного, — сказал Рэльдо II. — Тебе нужно опять повернуть голову.
— А смысл? — спросил Рэльдо 1. — Я не могу поворачивать голову и одновременно управлять мускулами. Когда наш мир смотрит и перемещается сознательно, я могу легко управлять его движениями. Но я не могу контролировать одновременно дюжины разных групп мускулов.
— Ты даже не попробовал, — укоризненно произнес Рэльдо II. — Потрудись немного. Используй побольше энергии.
Используй побольше энергии, подумал Рэльдо I. Вот что тебе нужно. Чтобы я расходовал свои запасы, и ты оказался в лучших условиях, чем я. А затем ты скажешь, что это я должен совершить самоубийство, потому что не достаточно силен, чтобы сопротивляться. Ах, ты грязный…
Он позволил мускулам мира расслабиться и ушел из мозга, стараясь не испускать никакой радиации, чтобы не обнаружить своего местоположения. А потом со всей прыти направился к складу.
— Они прекратили посылать сигналы, — сказал Маккензи. — Но у меня есть идея, как заставить их возобновить передачу. А пока что я хочу собрать автоматический анализатор, который будет преобразовывать модулированные волны в звуки. А затем нам придется разобраться в их языке.
— Но мы можем попробовать поговорить с ними на нашем, — предложил капитан Гонзалес.
— Браво, капитан! Так и сделаем.
Рэльдо I не одному пришла в голову эта прекрасная идея. У склада он встретил своего близнеца. Они хранили напряженное молчание, пока набивали себя едой, запасов которой, как им было точно известно, надолго для двоих не хватит.
— Нужно вернуться на посты, — сказал, наконец, Рэльдо I. — На тот случай, если наш мир проснется и появится возможность убежать, мы должны быть готовы использовать это в своих интересах.
— Разумно, — признал Рэльдо II.
И они поплыли назад, каждый внимательно наблюдая за другим.
Капитан Гонзалес ломал голову, как ускорить изучение волнового языка. Когда животное открыло глаза, они с Чао стали подносить к нему разные вещи. Тем временем, Маккензи пытался уловить связь между сигналами, идущими из головы животного, и действиями людей.
— Любые паразиты, настолько умные, что способны управлять движениями своего хозяина, должны понять, что мы пытаемся сделать, — сказал Гонзалес. — Один из сигналов, несомненно, будет означать «они пытаются общаться с нами». И если они захотят сотрудничать, то мы изучим их язык в мгновенье ока.
— Слишком уж большое «если», — сказал Маккензи. — Однако, попытка — не пытка.
Через некоторое время закончилось действие анастезирующего препарата, мир двух Рэльдо очнулся и стал бродить по клетке. Однако, это не касалось непосредственно Рэльдо, и можно было следить за их переговорами так же легко, как тогда, когда животное находилось без сознания.
Но из его поведения последовало одно важное открытие. Когда Чао принес из леса охапку радиоактивных растений, разумеется, держа их руками в свинцовых перчатках, животное рванулось к нему и попыталось разбить преграждающий путь пластик.
— Какая странная реакция, — заметил Чао.
— Что же в ней странного? — спросил Маккензи. — Тварюга хочет жрать. А это, должно быть, то, чем она обычно питается. Отдайте ему растения.
Маккензи оказался прав. Теперь они знали, чем животное питается, и натаскали ему вдоволь еды. Когда животное наелось, оказалось, что это очень послушный зверь, которым легко управлять изнутри. И одновременно усилившиеся сигналы явно означали возросшее волнение.
— Питание паразитов зависит от их хозяина, — заметил Чао. — Они, должно быть, тоже счастливы, когда он сыт.
— Ну, раз они счастливы, то счастлив и я, — сказал Маккензи. — Потому что так мы можем ускорить изучение их языка.
К концу недели они предприняли первые попытки общения с паразитами. Некоторые разговоры сначала были бессмысленными или чрезвычайно запутанными, но постепенно ученые исправляли свои ошибки. Еще пара дней, и эти два мира действительно начали понимать друг друга.
— Зачем вы пришли в эту часть пространства? — потребовал ответа Рэльдо I. — Оно принадлежало нам с тех времен, когда наши предки были бессмысленными, простейшими животными. Так что оно наше.
— Оно наше, — эхом повторил Рэльдо II.
— Заткнись, Второй! Здесь говорю я!
— Мы понятия не имели, — ответил капитан Гонзалес, — что на этой планете есть разумная жизнь.
— Теперь имеете. И вам будет лучше, если вы оставите нас в покое и вернетесь туда, откуда пришли.
— Маленький свирепый дьяволенок! — прорычал Маккензи, выключив микрофон. — Представьте себе размеры этой штуки, что угрожает нам!
— Возможно, — убедительно сказал Гонзалес, — мы сумеем найти способ, который позволит нам совместное существование.
— Нет никакого иного способа, кроме как вернуться в свое пространство. Само существование наших миров несет нам угрозу. Радиоактивны они сами, радиоактивна их еда, радиоактивна их среда обитания. Они распространяют радиацию. Вам придется избавиться от них ради вас самих. А это означает гибель для нас.
Все это, подумал Гонзалес, неприятно похоже на правду.
— Наш мир у вас в плену, — продолжал Рэльдо I. — Но другие миры свободны и останутся свободными. Мы станем защищаться и сопротивляться. Мы научимся управлять нашими мирами лучше прежнего и очистим от вас наше пространство.
— Это будет не так уж легко, — холодно ответил Гонзалес. — У нас гораздо большие возможности, чем вы можете предположить.
— И наши возможности больше, чем вы считаете.
Наступила неловкая тишина.
— Черт побери, — пробормотал Маккензи, — возможно, эта штука может исполнить свои угрозы.
— Я вас предупредил, — сказал Рэльдо I. — Уходите сами, а то мы выгоним вас.
Но они не ушли. Они провели несколько совещаний и отправили послание на Землю для получения дальнейших инструкций.
Время от времени они получали идущие из животного сигналы, но теперь они были совершенно непонятны.
— Они сменили код, — с тревогой сказал Маккензи. — И теперь не станут помогать нам расшифровать его.
Время от времени в лесу замечали или слышали других больших животных, но только в отдалении. Что бы ни планировали паразиты, вряд ли это будет массовое нападение, как в прошлый раз. Капитан Гонзалес укрепил обороноспособность, чтобы не оказаться снова пойманным врасплох.
Тем временем он продолжал совещаться с Маккензи и Чао. Война серьезно повредила бы обеим сторонам. Следовало сотрудничать, но сперва предстояло найти основу для взаимодействия. Какую пользу могли извлечь паразиты из сотрудничества с людьми? Чао, со своим академическим умом, начал перечислять все их выгоды.
Но трудность была не в этом.
— На самом деле, насущным вопросом, — сказал Маккензи, — является: а что мы можем получить от них?
— Ничего, — ответил ему Гонзалес. — Они лишь помеха и всегда останутся помехой. Они со своими хозяевами просто занимают землю, которую хотим заселить мы.
— В таком случае, никакое сотрудничество невозможно, — сказал Чао.
— И они достаточно умны, чтобы понимать это, — добавил Маккензи. — Именно поэтому они никогда не станут нам доверять. Они знают, что нам всегда будет мешать их присутствие, и что мы всегда будем расценивать их как неизбежное зло.
— Потому что, — сказал Гонзалес, — так оно и есть.
— Значит, вы думаете, капитан, — спросил Чао, — что война до полного истребления неизбежна?
— Так мне кажется.
— Ничего не неизбежно, — раздраженно сказал Маккензи. — Мы уже беседовали с ними. Давайте попробуем снова.
— А если они не ответят? — спросил Гонзалес.
— Тогда это будет односторонняя беседа.
— И что вы скажете? Что вы предложите им?
— Я им не стану ничего предлагать. Я спрошу, что предложат они.
— Нет, — сказал Гонзалес. — Это плохая тактика. Вы предлагаете что-то, они предлагают что-то, и, в конечно итоге, вы идете на компромисс. Но вы не можете прийти к ним без малейшей идеи, чего вы хотите.
— Конечно, нет, — согласился с ним Чао. — Это было бы признанием интеллектуального поражения.
— Вы что, хотите, чтобы мы открыли счет в интеллектуальном банке, мистер Могучий Ум? — насмешливо спросил Маккензи.
— Плевать мне на ваши насмешки, — с достоинством возразил Чао. — Мне просто нравится указывать, что академическое мышление, на которое вы привыкли клеветать, ведет к тщательному рассмотрению всех точек зрения прежде, чем прийти к ответу. Оно принимает во внимание самые различные аргументы, даже те, которые вам кажутся вульгарными и незначительными. В нашем предыдущем диалоге с этими разумными паразитами я отметил некоторые интересные явления. Во-первых…
— Пропустите это и переходите к сути дела, дружище, — огрызнулся Маккензи. — Что бы конкретное вы предложили им?