— На этот раз я защищу свое открытие, — сказал Джеральд Уэлдон, должно быть, самому себе. — Поэтому никак нельзя спешить с доказательствами.
— Вы защитите его от нас? — в вопросе крошечной тени крылась насмешка.
— От моих собратьев, — огрызнулся Уэлдон. — Я загрузил данные в компьютер, где разумеется есть датировка, а также распечатал их. Один экземпляр подписали владелица дома и один квартирант — разумеется, они не понимали, что именно подписывают. А другой я послал заказным письмом самому себе. Оба письма я положил в банковский сейф. Да. Теперь это невозможно будет украсть.
— Все это не имеет значения. Просто придите к нам, и вся Вселенная станет считать вас самым блестящим человеком из всех когда-либо живших, независимо от того, украдены ваши предыдущие изобретения или нет.
— Возможно, за это стоило бы отдать жизнь, — глубокомысленно заметил Уэлдон. — Однако, я хочу остаться живым, чтобы насладиться славой, которую принесет моя гениальность. Я не из тех людей, что с удовлетворением мечтают о посмертной славе.
— Для чего все эти разговоры о смерти? Вы же знаете, какие мы маленькие. Даже тень, которую вы видите, сильно увеличивает нас.
Вы по отношению к нам, — тут существо сделало паузу, и тень мерцала, пока оно подыскивало надлежащее сравнение, словно боялось, что неправильное слово вызовет у Уэлдона нежелательную реакцию, — ну, как кит по отношению к человеку, — закончило оно, наконец.
— Как кит? Ну, нет. Я гораздо крупнее вас.
— Во всяком случае, вы для нас слишком большой, чтобы мы могли вам навредить, даже если бы пожелали. Но мы даже не помышляем об этом. Вы нам очень нужны.
— Почему?
— Из-за вашей невероятной силы. Мы столкнулись с ужасным бедствием…
— С каким именно?
Целую минуту не было никакого ответа. Уэлдон терпеливо ждал.
— Вы не поймете объяснений, — сказало, наконец, существо. — Вы должны прибыть сюда, чтобы увидеть все своими глазами.
— Это не ответ. Но я не обвиняю вас в том, что вы не ответили. Вам, наверное, трудно придумать ложь, которая убедила бы меня. А если бы вы сказали правду, я мог бы догадаться, какая меня ждет опасность. Возможно, я догадаюсь о ней и без вашей помощи.
— Мы расскажем вам все в свое время.
— В вашей Вселенной не хватает энергии, — задумчиво сказал Уэлдон. — Это я точно знаю.
На этот раз ответ последовал быстро, очень быстро.
— Вам не стоит бояться. Вы не замерзнете до смерти.
— У вас там есть кислород?
— Все живое нуждается в кислороде.
— Его достаточно для такого существа, как я? Мне ведь его нужно больше, чем миллиону ваших собратьев.
— Его более чем достаточно, так что не придется экономить. Мы не испытываем недостатка ни в кислороде, ни в еде.
— Значит, я не буду нуждаться в кислороде и пище в вашей Вселенной?
— Там будет все, что вам действительно необходимо.
Уэлдон помолчал. В этот словесном поединке крошечная тень не сказала ему ничего, что бы он уже и так не знал. И Уэлдон был уверен, что она и не скажет ему ничего, сколько бы времени они не беседовали. Но он был также абсолютно уверен, что все это опасно.
Десять лет назад, когда его ожесточение против таких, как Клейтон и Гэмпер, достигло пика, он напал на след странной силы, которая и доставила ему это существо. Только в ядрах атомов ученые могли найти доказательства существования простых сил, изменяющих мощность обратно пропорционально кубу расстояния. Уэлдон подозревал, что эти силы можно зарегистрировать и использовать и на большем расстоянии, чем внутриядерные отношения, и нашел способ подтвердить свои подозрения.
Он был настолько взволнован, что на какое-то время мысли о людях, которых он ненавидел, вылетели из головы. Сначала у него появилась идея попытаться опубликовать свои результаты, но затем он вспомнил обо всех предыдущих попытках, о редакторах научных журналов, и заколебался. А потом осознал и другую причину того, почему следует быть осторожным. Пока что он обнаружил лишь начало, самый краешек чего-то совсем неизведанного. Нужно работать дальше, но для этого необходимо сложное и дорогое оборудование, на это потребуются время и силы. Если объявить о своем открытии сейчас, то другие, со своими хорошо оснащенными лабораториями и целыми командами помощников, тут же налетят и украдут у него открытие. Его имя в истории науки станет фигурировать лишь в крошечном примечании.
Вот такие размышления заставили его сохранить открытие в тайне, а вскоре после этого он уже радовался, что сделал это. Новые силы, которые он обнаружил, оказалось очень трудно исследовать. Ему понадобилось целых два года до того, как он сумел увеличить их мощность за пределами молекулярных расстояний.
В этой точке он понял, что впереди его ждет еще более значительное открытие, и продолжал лихорадочно работать. Когда он его сделает, никакое другое имя в мире науки не сможет сравниться с его именем. Кража идей будет уже невозможна. Все люди ждали бы каждого его слова, как откровения гения — а в эти откровения он намеревался включить и жестокие обвинения Клейтона и профессора Гэмпера.
Но трудности были огромны, и лишь за последние два месяца ему посчастливилось их преодолеть. Но даже в этом случае, он задавался вопросом, а сколько человек поверят ему, если доказательством послужит просто крошечная тень, мерцающая на столе. И он также спрашивал себя, а стоит ли отдать жизнь, чтобы получить решающее доказательство?
Тень все еще ожидала его ответа, и Уэлдон понял, что для этого крошечного существа с ускоренным ходом времени, его молчание, должно быть, длится уже долгие часы, если не дни.
— Я вам не верю, — сказал он, наконец. — У меня уже имелся горький опыт с лжецами, и они преподали мне хорошие уроки. Но есть другие, которые вам поверят.
— Они не смогут прибыть к нам!
— Смогут, если я научу их, как это сделать. И я научу вас, как им лучше солгать, как обратиться к их слабостям. Один ищет славу и положение в обществе. Другой — прибыль…
— Мне не нужно лгать. Достаточно славы и денег. И вы тоже сможете их получить.
— Приберегите ложь для других, — заключил Уэлдон и нажал выключатель, положивший конец их беседе.
Он прикинул, что существуют два человека, которые наверняка знают, что у него есть способности, и поверят ему, если он скажет, что обнаружил нечто важное. Этими двумя, у которых имелись все причины в мире верить ему, были… Клейтон и профессор Гэмпер.
Неделю спустя он встретился с ними. Они с большой опаской приняли его приглашение засвидетельствовать великое открытие, но все-таки прибыли. Прошедшие годы изменили их даже сильнее, чем предполагал Уэлдон. Как и его самого. Из долговязого юноши Уэлдон стал немного сутулым, но крепким мужчиной средних лет. В Арнольде Клейтоне изменения были менее приятными. Время превратило его в борова с заплывшими жиром глазками. А Гэмпер, которому уже перевалило за пятьдесят, стал лощеным администратором, который всю свою власть использовал лишь в собственных интересах.
Уэлдон поздоровался с ними, улыбаясь и всячески демонстрируя сердечность.
— После стольких лет вы могли бы ожидать, что я ожесточился, — сказал он.
— Только не я, — проворчал Клейтон.
— Ожесточились? — сказал с удивлением прежний профессор, а ныне декан Гэмпер. — Но по какой причине?
Казалось, он совершенно забыл о краже, которую совершил много лет назад.
— Я не собираюсь обсуждать это, — с улыбкой сказал ему Уэлдон.
— Вы мне написали, — сказал Клейтон, — что у вас есть нечто выгодное. Иначе бы я не стал тратить время впустую, приезжая сюда.
— У меня есть нечто невероятно выгодное. Как для вас, так и для меня. Но на сей раз я не намерен остаться в дураках. Мы все поделим на троих, причем поделим поровну.
— С чего это так щедро? — спросил Клейтон.
— Потому что у меня недостаточно денег и репутации, чтобы самому эксплуатировать свое открытие. У вас, Клейтон, есть деньги. А у декана Гэмпера есть репутация. Это и будет вашим взносом.
— И вы не боитесь, что мы вас обманем?
— Я принял меры предосторожности, так что, фактически, не боюсь. Однако, не стоит это обсуждать. Позвольте мне объяснить вам суть своего открытия.
И он быстро описал им открытие сил, обратно пропорциональных кубу расстояния. Закончив, он почти смог прочитать мысли Гэмпера, сперва недоверчивые, а затем, по мере того, как он начинал верить, тут же охватывающие различные аспекты сказанного, которые можно использовать в эгоистичных целях его, Гэмпера. Клейтон, менее впечатленный научным значением того, что услышал, думал, конечно же, о деньгах, которые можно заработать на этом.
— Минутку, джентльмены, — радостно сказал Уэлдон. — Это еще не все, далеко не все. Используя эту новую силу, я нашел ключ к четвертому измерению.
И это чуть было все не испортило. Уэлдон увидел, что они вот-вот решат, что его разум не выдержал натиска долгих лет разочарований.
— Эйнштейн и его рассуждения о пространственно-временном континууме, — высокомерно бросил декан Гэмпер.
— Нет, не Эйнштейн, — возразил Уэлдон. — Речь идет о четвертом пространственном измерении, перпендикулярном к трем нам известным.
— Вы уже оформили права на какие-нибудь четырехмерные объекты? — с глумливым смешком спросил Клейтон.
— Ничего такого, что могу предъявить вам, — ответил Уэлдон. — Но я нашел новую трехмерную Вселенную. Два ее измерения совпадают с нашими, а третье находится к нашим под прямым углом. Следовательно, любые объекты этой новой Вселенной могут появиться у нас лишь как тени.
— Занятно, — сказал декан Гэмпер, интонацией выражая полное отсутствие интереса ко всему этому. — Казалось бы, такое значительное открытие уже давно должно быть сделано.
— Так бы и случилось, если бы не две причины, — продолжал Уэлдон. — Прежде всего, масштабы этой вселенной значительно меньше наших, практически микроскопические, и в результате, тени ее объектов тоже очень крошечные. Вторая причина состоит в том, что эти тени мерцают и исчезают в тот момент, когда объект отходит в сторону. Таким образом, даже если эти тени и появлялись прежде, их или не замечали, или объясняли их появление источниками в нашем собственном мире.