Жена ушла от него, сына, которого вопреки его желаниям он послал в Кембридж изучать физику, исключили за неуспеваемость и за пьянство. Тот стал продавцом в магазине. Дочь, которая должна была по замыслам отца поступить на химический факультет университета в Нью-Йорке, вдруг в восемнадцать лет объявила о своем намерении выйти замуж за какого-то парня, с точки зрения отца, вовсе ей неподходящего и, не получив согласия на брак, бежала с ним.
Доктор Сэнди даже не мог точно сказать, где теперь находятся его сын и дочь, потому что сам он, махнув на все рукой, вплотную занялся созданием уникального динозаврового питомника...
– Там все будет рассчитано, как в алгебраическом уравнении, – с гордостью говорил он. – Лучше иметь дело с динозаврами и компьютерами, чем с людьми...
Ему нравилось думать, что древние животные обладают первозданной чистотой и непорочностью, качествами, которых так не хватает роду человеческому. Все эти рассуждения показались мне тогда просто наивными.
– Бросьте, – сказал я, – вы пытаетесь прикрыть свою ненависть к людям формулой, что, мол, люди лгуны, а первозданная материя, из-которой вам якобы удалось воскресить динозавров – чиста и не умеет, не научилась лгать... Но если уж на то пошло, то динозавры не пишут стихов и не играют на скрипке. Их общество, может быть, и честно, но невероятно примитивно и скучно.
– О нет! – с какой-то злобой воскликнул доктор Сэнди. – Об этом я позабочусь! Скучно в моем заповеднике не будет! Об этом узнает весь мир! Весь!
– Возможно, – сказал я ему как-то вяло, может быть, оттого, что не верил ему.
– Хотите, я покажу вам свою шашечную машину? – неожиданно спросил он у меня.
– Шашечную? – переспросил я.
– Ну да. Вы играете в шашки?
– Играл когда-то.
– Как вы считаете, для этой игры нужен интеллект?
– Думаю, что да, – сказал я.
Загляните ко мне как-нибудь вечерком в лабораторию, я попрошу вас сыграть партию в шашки с машиной, которую я сам изобрел. Уверяю, она, эта неживая машина окажется сильнее. Ибо она создана моим умом, вычислена до малейшей детали...
Я удивился. Но дал согласие.
«Странная мания все рассчитывать и программировать, – подумал я, заходя спустя неделю к доктору Сэнди. – Возможно, это способ самоутверждения...»
У доктора Сэнди была первоклассная лаборатория, спроектированная и построенная им самим. Это была комната, полная специального оборудования, отдаленно напоминающая небольшую электростанцию.
– Зачем вам нужна эта машина? – поинтересовался я. – Наверняка, не только для игры в шашки?
Доктор Сэнди начал объяснять в своей обычной холодной манере о скорости и безупречности производимых машиной вычислений, о том, что именно она является главной центральной частью грандиозного проекта компьютерного зоопарка, который вот-вот откроется на Зеленом острове. Выходило так, что шашечная машина представляла собой чуть ли не космический пульт управления Вселенной.
Я от души рассмеялся и сказал, что готов состязаться с этой машиной, а значит, и с самой идеей искусственно выстроенного на Зеленом острове динозаврового питомника, в который, признаюсь честно, я ничуть не верил...
Доктор Сэнди резко сверкнул глазами и предложил мне сыграть с машиной.
Мне казалось, что для него эта партия вопрос жизни и смерти.
– И что же произошло? – с тревогой спросила тетя Софи.
– Мы начали игру, – сказал доктор Браз. – Доска представляла собой освещенный щит, расположенный в передней части машины, а шашками были красные и белые лампочки...
Непосредственно передо мной тоже была доска, но с кнопками в каждом квадрате. И когда я нажимал кнопку того квадрата, куда бы я поставил шашку, в соответствующем квадрате на щите зажигалась лампочка. Когда машина делала ход, что происходило почти мгновенно, зажигалась другая лампочка.
Когда съедали шашку, лампочка, обозначавшая ее, гасла, а когда шашка становилась дамкой, загоралась ярче.
Это было очень просто, но немножко непривычно, да к тому же я давно не играл в шашки, поэтому в первые три партии машина выиграла безо всякого труда. После этих партий у меня возникло чувство подавленности, усугубленное еще и тем, что машина делала ходы с невероятной скоростью. Если я на минутку задумывался, мне казалось, что машина от нетерпения стучит ногой, похожей на лапу чудовища...
Тем временем доктор Сэнди явно наслаждался игрой и не переставал любовно расхваливать скорость, точность и ловкость своей машины, а вместе с ней рекламировал мне компьютерные системы своего будущего зоопарка на острове, так что я ознакомился со всем этим задолго до того, как впервые ступил на остров...
Доктор Сэнди настаивал, чтобы я продолжал игру. И я от отчаяния решил проделать один опыт.
Я заметил, что несмотря на то, что машина играла превосходно и улавливала малейшую мою ошибку, ее мастерство заключалось исключительно в умении быстро реагировать на любой ход. Она никогда не устраивала мне ловушек и не делала неожиданных ходов. Я начал подозревать, что она не очень-то хорошо разбирается в самой игре и что ее легко можно сбить с толку какой-нибудь необычной комбинацией.
Поэтому я начал делать не то чтобы неправильные ходы, а скорее бессмысленные, и хотя некоторые оказывались гибельными для меня, другие заставляли машину задумываться несколько дольше обычного.
Доктор Сэнди заметил это и тотчас пустился в длинное техническое объяснение, суть которого сводилась к тому, что машина не была виновата, а программа, заданная ей, рассчитана на обычную игру с разумным противником и не предусматривала никаких дурачеств. Ему явно не нравились мои фокусы, и он дал мне понять, что я веду себя не совсем по-джентльменски. Но теперь я сам уже увлекся и начал вести такую необычную игру, что машина, казалось, была в полной растерянности. Она начала отдавать шашки одну за другой. Было совершенно очевидно, что я выиграл партию.
Доктор Сэнди сидел молча, уставившись на освещенный щит. Его лицо выражало боль и растерянность, я даже на минуту искренне пожалел, что затеял этот опыт. Но теперь уже не оставалось ничего другого, как продолжать. И я сделал последний решающий ход.
После этого хода наступила длительная пауза в игре. Видимо, машина долго соображала, что же ей делать дальше.
Я подмигнул доктору Сэнди, сказав:
– Вот вам и вся система управления динозаврами...
Я рассмеялся. А машина смошенничала.
– Как?! – изумилась тетя Софи.
– Она, нисколько не стесняясь, просто взяла и передвинула свою шашку назад. Это было то трогательное, наивное мошенничество, которое можно было ожидать в аналогичных обстоятельствах только от маленького ребенка.
Я опять рассмеялся, а затем взглянул на доктора Сэнди. Его лицо стало беловато-серым, и он смотрел на машину с таким ужасом, словно на глазах у него только что произошло убийство.
Так он стоял несколько минут, затем, не сказав ни слова, повернулся и вышел. На меня он даже не взглянул.
Я подождал его несколько минут, потом спустился вниз. Он был уже в машине и собирался уезжать. Я сел в машину рядом с ним. Минут десять мы ехали молча. Затем я сказал:
– Было очень интересно!
– Но она смошенничала!
– Да, но не очень-то ловко. Вы бы ее научили перевертывать доску с фигурами в подобных случаях.
Доктор Сэнди, помолчав, сказал устало:
– Это все объясняется очень просто!
– Конечно, просто! – подхватил я. – Она не хотела проигрывать.
– Задавая программу, – сказал доктор Сэнди, как будто он и не слышал меня, – я запрещаю ей нарушать правила игры, а также проигрывать...
– Большинство из нас старается придерживаться такой программы...
Доктор Сэнди с горечью усмехнулся.
Мне показалось тогда, что его идея с созданием на Зеленом острове управляемого компьютерами зоопарка, потерпела настоящее крушение...
Доктор Браз вздохнул.
– Но вышло иначе... – сказал он. – Динозавры существуют и зоопарк тоже... Хотя мне иногда кажется, что все это – всего лишь высшая точка самоутверждения доктора Сэнди...
Окажись я на месте властей, я бы ни за что не допустил в зоопарк Зеленого острова людей, тем более детей... Но это всего-навсего моя точка зрения, мои опасения, не подкрепленные ничем доказательным: ни электронными приборами, ни машиной, ни деньгами...
– Вы всерьез думаете, что доктор Сэнди добыл сокровища здесь, на острове? – спросила тетя Софи.
Доктор Браз рассмеялся.
– Как вам сказать... Если так произошло на самом деле, это еще хуже...
Он нажал кнопку перед собой и сказал громко:
– Чтобы не загрязнять окружающую среду, в зоопарке используются легковые электромобили... В будущем, как уверяет хозяин и создатель зоопарка, нам удастся ездить прямо среди животных...
В другой машине Джимми нажал кнопку и сказал:
– Кстати, мы слышали весь ваш рассказ, доктор Браз.
Мишки-гамми довольно заурчали на заднем сиденье.
– О Господи! – раздался голос тети Софи. – Это уж совершенно ни к чему.
Тем временем электромобиль въехал в пальмовую рощу, деревья были невысокими, с толстыми стволами.
Доктор Браз продолжал:
– Обратите внимание на удивительный растительный мир, окружающий вас. Справа и слева от вас – деревья, которые называются цикадами... Это доисторические предшественники пальмового дерева. Листья цикад были любимой пищей динозавров.
Электромобиль медленно ехал среди деревьев. Джимми обратил внимание на то, что заграждения и стены зоопарка были замаскированы зеленью.
– По-видимому, этот доктор Сэнди хотел усилить впечатление, будто экскурсия проводится в настоящих джунглях, – сказал он.
– Посмотрите на деревья! – воскликнула Солнышко.
Мишки-гамми прижались к стеклу.
– Ух ты! – прошептал Малыш.
– Что? Что там? – спросила Райс.
– Смотри! Динозавр на дереве! – закричал Джимми.