Сержант поспешил к амбару. Откинув запор, он крикнул:
– Выходите, товарищи! Вы свободны!
Из темного помещения на свет начали появляться перепуганные выстрелами соколовцы. Еще не до конца осознав случившееся, они жались друг к другу, матери обнимали детей, молодые выводили под руки престарелых… Мишка, увидев мать, бросился к ней.
Поддерживаемый начальником Соколовской полиции, вышел из амбара и Дмитрий Петрович. Побили его крепко. Он с трудом передвигал ноги. Но даже в таком состоянии, увидев сидевшую на корточках растрепанную и растерянную учительницу немецкого языка, распорядился:
– Переводчицу немедленно отпустить! Это наш товарищ! – И, обращаясь к сержанту, сказал: – Объяви, чтобы никто не расходился. Надо решать, что будем делать дальше.
Пока Никонов собирал начавший расходиться народ, Мишка потянул Сергея за рукав.
– Дядя Серёжа, не всех немцев побили. Еще один в комендатуре остался.
– Точно?
– Точно! – заверил Мишка. – Я всех пересчитал. Одного не хватает!
– Симаков, – позвал Сергей одного из красноармейцев, – сходи с хлопцем, там, в комендатуре, еще один фашист прячется. Веди его сюда.
– А что сам?
– Так я с пулеметом. Тяжело его таскать…
– Пошли, – согласился красноармеец и поспешил вслед за подростком.
Вскоре они вернулись, ведя впереди перепуганного и что-то бормочущего фашиста. Как оказалось, это был личный повар гестаповца.
Мишка не слышал, о чем говорил Дмитрий Петрович, но понял по репликам озадаченных селян. Решено было уйти на болота, туда, где располагался отряд красноармейцев. Все понимали, что немцы никого не оставят в живых после разгрома карателей. Надо было спешить: в любой момент мог вернуться бронетранспортер с фашистами из Рогачёва.
На сборы было дано два часа.
– Куда на ночь глядя уходить? Дня не будет, что ли? – бурчала мать, увязывая тряпки и посуду в узлы. – Надо же, надумали…
– Может и не быть, – весомо заметил Мишка. – Ты зря все это собираешь. Кто тащить-то будет? Ты да я – вот и вся тягловая сила.
– А как же мы жить-то будем? Без всего этого? – села от неожиданного осознания действительности Татьяна Ивановна.
– Как все, – тихо произнес Мишка.
Народ медленно потянулся в сторону леса. На опушке их ждал Дмитрий Петрович. Когда подошли Мишка с сестренкой и Татьяна Ивановна, председатель, отозвав подростка в сторону, попросил:
– Михаил, надо остаться с красноармейцами и нашими ребятами из полиции. Никому из них ночью не пройти к сторожке. Ты же уже не раз ходил. А за узел свой не беспокойся. Доставим в лучшем виде, – с трудом улыбнулся разбитыми губами Дмитрий Петрович. – Почему прошу тебя? – пояснил председатель колхоза. – Так уж вышло, что ты один хорошо знаешь лес. А если объявятся фашисты и завяжется бой, то надо будет их увести в сторону Горелого болота. Я знаю, тебе те места знакомы…
– Да, – подтвердил Мишка, – мы с отцом на глухаря туда ходили охотиться.
– Вот-вот! Именно туда и надо увести фашистов, а потом уже направиться в сторону сторожки. Сам понимать должен: идти мы будем медленно…
– Я все понимаю и сделаю как надо! А можно Колька Спирин и Родька Смирнов останутся со мной? Оружия сейчас вдосталь, а они из винтовки стрелять умеют и из автомата тоже.
– Нет, Миша. Они еще малы для таких дел.
– А как же я? Они ведь мои ровесники…
– Ты – совсем другое дело. Ты боец! Настоящий! Проверенный в деле! А у ребят еще будет возможность пострелять… Всё, парень! Прощайся с близкими и возвращайся в Соколовку.
Глава 6В двенадцать мальчишеских лет
– Ты с нами? Значит, все будет нормально! – с улыбкой встретил маленького помощника сержант Никонов.
Мишка внимательно осмотрел позиции бойцов и остался доволен: подобраться незамеченным враг не сможет. Сержант, исподволь наблюдая за пацаном, понимал, что к его советам следует прислушиваться. Толковый мальчишка.
– Товарищ сержант, Дмитрий Петрович мне наказал: если случится бой, уводить за собой фашистов в сторону Горелого болота. Это туда, – показал Мишка на опушку леса. – Иначе наши, Соколовские, не успеют дойти до сторожки деда Пантелея.
– Хорошо, – согласился Никонов. – Я сейчас оповещу об этом бойцов, а ты пока посиди.
– Мне бы винтовку…
– С винтовкой тяжеловато будет, особенно если бежать придется, а вот с немецким «шмайсером» – самое то. – Сняв с плеча автомат, сержант протянул его Мишке. – Обращаться умеешь?
– А то, – повеселел подросток и, сноровисто отстегнув магазин, проверил наличие патронов и остался доволен. Магазин был забит до отказа.
«Теперь и повоевать можно!» – улыбнулся он своим мыслям.
Время тянулось медленно, потихоньку начало смеркаться. «Это хорошо! По темноте фашисты в лес не полезут, побоятся, – лежа на соломе под сараем, размышлял Мишка, прислушиваясь. Но, кроме кваканья лягушек на деревенском пруду, ничего слышно не было. – Жаль тех, кто остался в деревне. Десятка три наберется. Правда, все больше старики, но и их тоже жаль. Не выживут одни-то… Да и фашисты не оставят их в покое…»
Настороженное ухо уловило шум работающих двигателей. В деревню медленно въезжал бронетранспортер, за ним еще один и еще… Следом проползли грузовики с солдатами… Вся эта громада техники заполонила площадь перед комендатурой.
«Ну и силища! Видно, не на шутку разобиделись фашисты. Вон сколь солдат нагнали! – разглядывал Мишка немцев. Некоторые из них уже разбежались по дворам. Через какое-то время все оставшиеся в деревне были согнаны к комендатуре. Притащили даже лежачих. – Где Никонов? Почему не начинает?»
А между тем фашисты о чем-то расспрашивали деревенских, слов, правда, не было слышно. Но и так догадаться несложно. Вот один из деревенских, а им оказался не кто иной, как Никифор, фашистский прихвостень, кивает и показывает рукой на лес, где скрылись сельчане.
«Вот крыса! Предатель! Поди, знает, где находится сторожка лесничего… Выслуживается перед немцами!»
Мишка подполз к сержанту.
– Вон того мужика видите? – показал он рукой в сторону Никифора. – Он давно живет в Соколовке… Приведет фашистов к сторожке… Как пить дать приведет! Что делать-то будем?
– Ждать!
– Чего? Никифора надо убить! Он всех предаст!
И в этот момент автоматчики открыли огонь по оставшимся жителям деревни. Только Никифора не тронули, а он стоял, глядя на расстрел односельчан, и смеялся.
– Вот твари! – вырвалось у Мишки. – Дяденька Никонов, почему не стреляете?
– Ждем! Я послал Сергея вон к тому дому. Он начнет, а за ним уже и мы… Потерпи!
И тут ударил пулемет: зло, напористо, убийственно… Сергея поддержали остальные красноармейцы. Фашисты отозвались ливнем огня из пулеметов, стоявших на бронетранспортерах, треском «шмайсеров».
Силы явно были неравными, и отряду Никонова пришлось отступить. Мишка даже ни разу не выстрелил из автомата – далековато было. Мальчишка рванул к развесистой ели на опушке леса, где была намечена встреча. Когда он подбежал, двое красноармейцев уже залегли за поваленным деревом и приготовились к встрече фашистов. Прибежали, тяжело дыша, еще трое, за ними еще двое… Вот и Никонов…
Оглядев солдат, он приказал:
– Далеко не разбредаться. Быть готовыми разом подняться и продолжить путь! А сейчас лежать и отслеживать немцев. Своих смотрите не перестреляйте! – Заметив Мишку, спросил: – Ты как?
– Нормально… Жаль вот только соколовцев, полегли ни за что…
– Что делать… Война!
Прибежали еще двое. За ними появился Сергей. Положив пулемет на траву, огорченно произнес:
– Лёха Сластин ранен… в ноги и в живот. Не жилец… Остался нас прикрывать. С ним Мишка Распутин. Тоже ранен…
– А дядя Саша? Ну, этот, рядовой Родин? – спросил один из прибежавших.
– Убит! И Миронов тоже погиб! – ответил Никонов. – Так что больше ждать некого, надо уходить…
– Нельзя! – категорично заявил Мишка. – Пока Никифор жив…
Но Сергей его перебил:
– Не беспокойся! Я его первым положил!
– А где же наши? – Ну эти… полицейские бывшие?
– Я их раньше отправил прикрывать отход ваших Соколовских… На всякий случай! – пояснил сержант. – Ну всё! Хватит лясы точить! Михаил, командуй! – распорядился Никонов.
– Не отставать! – строго сказал Мишка. – В ночном лесу ходить непросто. Пойдем вдоль реки, а потом заболоченным лугом… Так что поначалу след оставим хороший, чтобы фашисты утром по нему пошли, а потом уже попетляем и уйдем по ручью.
Красноармейцы еще долго оглядывались назад, где звучали пулеметные очереди, где ценой своей жизни сдерживали врага их товарищи… А вскоре они заметили всполохи пламени. Это фашисты подожгли деревню.
Привал сделали, когда восток заалел. Бойцы явно устали, хотя вида старались не показывать. Мишка тоже изрядно притомился – не думал, что идти по мокрому лугу, а позже хлюпать по Горелому болоту так утомительно. А потом себя остановил: «Тю! Я же предыдущей ночью не спал, а утром бегом пробежал вон сколько! Да и так весь день на ногах! – Как там наши: мама, Катюня?» И от воспоминаний о близких на душе у мальчишки потеплело. Он даже ненадолго смежил веки и не заметил, как уснул. Проснулся же оттого, что его кто-то тряс за плечо.
– Михаил, проснись! Немцы!
– Как – немцы? – даже не открыв еще глаза, вскричал мальчишка. – Мы же всю ночь следы запутывали!
– Дозор вернулся. По нашим следам идут два десятка фашистов. Видимо, егеря! – пояснил Никонов, и, присев рядом с еще не проснувшимся до конца пареньком, он спросил: – Есть место, где спрятаться?
– Егеря – это кто такие?
– Спецподразделение… Солдаты, способные находить противника по следам, хорошо знающие лес… В общем, серьезные ребята! – выдохнул Никонов. – Как уходить будем? Их в два раза больше… – Помолчав, добавил: – Да так бы ничего, вот только патронов маловато осталось. На хороший бой не хватит. Так есть место для того, чтобы укрыться? – повторил свой вопрос сержант.