Мисс Неугомонность — страница 2 из 38

тически всякую надежду обрести нечто подобное для себя.

Мы ведь все немножко эгоисты, верно?

Мы можем совершенно искренне радоваться за друзей и близких, но все равно будем жалобно вопрошать: «Боже? А чем я-то хуже? А когда мне? Почему не мне это?»

Особенно когда то, чего ты так страстно желаешь, находится на расстоянии вытянутой руки, но не желает, мать его, даваться в эти самые вытянутые, протянутые, растопыренные руки, готовые сграбастать и утащить. В нору. Свою темную кроличью нору. А там связать, заклеить поганый рот скотчем и оседлать, чтобы…

Вот что это за мысли, а?

Господи, лучше бы той проклятой вечеринке никогда и не случаться, жилось бы мне тогда куда как спокойнее, без бессмысленных мечтаний об одном железном хамовитом дровосеке, которой только в свои же железки и влюблен. Проверено.

Хотя… не факт.

Потому что безобразие в моих голове и теле начали происходить еще до нее.

* * *

Все началось с того дня, когда я увидела этого придурка в первый раз. Мы с Алееной рискнули сунуться в тот самый «необычный район», чтобы, по словам подруги, «вернуть одолженную на время одежду этого прекрасного человека», а на самом деле просто для того, чтобы она смогла еще раз встретиться с тем, кто запал ей в душу — уж не знаю, по какой причине. Даже предполагать не хочу!

То ли мы выбрали неудачное время, то ли просто мысль была не айс, но мы умудрились засветиться перед криминальными элементами, которыми изобиловал тот райончик.

А этот дуболом, прости господи, не придумал ничего лучше, как выставить нас… своими подружками! Подружками на одну ночь! И в качестве доказательства поцеловал меня прилюдно!

Хам!

Подлец!

Негодяй!

Мерзавец!

Всего десять секунд поцелуя!

Неужели нельзя было подольше?

Хотя бы двадцать?

Ну, чтобы я как следует распробовала его вкус — кофе и какая-то карамельная сладость. Пончики? Серьезно? Вот этот злобный дровосек любит пончики?

Ну, поцеловал и поцеловал. Подумаешь! Но ведь при каждой нашей очередной встрече он буквально нарывался! Грубил, обзывался, хамил, вечно в чем-то подозревал! Меня!!! Мари Дюпре! Да я! Да я с такими людьми работала! Да мне такое доверяли — от семейных секретов до счетов с деньгами! А он меня подозревал! И в чем?

Ха-ха три раза!

В некоем интересе к себе, дуболомному!

Ну, я тебе покажу, оглобля неотесанная!

Когда Ронни предложил мне должность директора съемочной площадки на время работы реалити-шоу, я подумала — вот он, мой шанс! Мой шанс доказать, что я серьезный специалист и преданный делу человек, а не какая-то там рыжая финтифлюшка, как он любил меня обзывать. Дались ему мои кудряшки!

И начать я решила правильно: поставить себя сразу в такое положение, чтобы меня воспринимали как равную себе, а не как девочку на побегушках!

— Это ж как и сколько надо было отсасывать тому радужному петушку, чтобы получить столь теплое местечко и попытаться сесть нам на голову?

Нет, нормально, да?

Такая вот первая реакция этого… мистера Доэрти… на мое объявление о том, что с момента съемок все парни должны неукоснительно выполнять правила. А за соблюдением буду наблюдать именно я — Мари Дюпре.

Ты думал меня сразу же выбить из колеи и смутить? Да фиг тебе! Я подготовилась заранее!

— О! Я ждала этого вопроса! И всю дорогу молилась, чтобы задал его именно ты. — Боги, боги, он такой предсказуемый! Какая прелесть! — Видишь ли, мой дикий-дикий друг, наш незабываемый Ронни гуляет по обе стороны розово-голубой улицы. И сейчас он как раз на той ее части, где я не в его вкусе. К тому же, если глаза мне не изменяют, а фотка может это подтвердить, именно на твоей сладкой упругой попке лежала его рука, когда он «пригласил» вас подписывать документы!

Вытащила свой телефон и продемонстрировала парням одну из сотни фотографий, которые нащелкала в день подписания контрактов.

Пару секунд стояла тишина, братья пытались рассмотреть экран смартфона. А потом грянул громогласный рев.

— Саваж, он ведь реально тебя лапает за жопу!

— Он меня не лапал!

— Саваж, пошел на хер с моего любимого кресла! Не хочу переопылиться!

— Сам пошел! Не прикасался он ко мне!

— Ке-е-евин, сладкая детка, подай мне холодненького пивка. Хочу еще раз полюбоваться тобой со спины.

— Да не было такого, придурки!

— Мать твою, Саваж, и он до сих пор живой?

— А я прямо сейчас кого-то прибью!

И, как бык на красную тряпку, рванул в мою сторону.

А-а. Не на ту напал.

— Если ты приблизишься еще на один метр, рука дрогнет и фотка полетит в альбом на странице Алеены. А там сейчас идет ну о-о-очень бурная жизнь. Активизировались все ее старые подписчики, примерно полмиллиона человек. И я, как администратор ее группы, имею полное право публиковать там фоточки и видосики. Как раз мы сейчас развернули рекламную компанию перед началом съемок. Думаю, ты очень быстро станешь популярен в определенной среде. М-м-м?

Ага! Уела я тебя, дурында долговязая?

Подружка, желая сгладить неловкую, на ее взгляд, ситуацию, встрепенулась, прокашлялась и начала свой очередной очень вежливый, но малоэффективный пассаж:

— Послушайте, парни. Мне почему-то представляется, что всем будет лучше, если мы просто примем тот факт, что Мари — наш директор площадки. Это не значит, что она…

Она не успела договорить, как опять прорычал Саваж:

— А если вместе с той, порочащей мою честь, фотографией, будет опубликована примерно вот такая?

И эта скотина сграбастала меня в медвежьи объятия, резко оторвав от стула и практически усадив на себя, вынуждая обхватить его за талию ногами.

И обрушился ртом на губы.

Я хотела шмякнуть его по морде. Честно. Хотела. Ну, когда планировала эту сценку. Я знала, что он попытается каким-то образом повлиять на меня, попытаться поставить на место.

Но не ртом же!

К этому я оказалась не готова.

Как не была готова и к головокружительной сладости этого поцелуя. Вроде не по моей воле, вроде не в той обстановке, вроде вообще в дурацкое время и в присутствии слишком большого количества свидетелей.

Но че-е-е-ерт…

Я пила этот поцелуй.

Я не могла заставить себя стукнуть его или дернуть коленкой в правильном направлении. Или на худой конец просто с силой наступить шпилькой на чьи-то ласты. Да и как бы я это сделала, если сидела на нем верхом, не доставая пола ногами?

Как сквозь вату, которой внезапно кто-то замотал мою бедовую голову, со всех сторон послышался приглушенный свист и улюлюканье.

— Вот это мой мальчик!

— Ох, опередил меня, братец!

— Вот так надо знакомиться с директором!

— Эй, Саваж, ты ее сейчас сожрешь!

— Ну наконец-то! Я уж думал, это никогда не случится!

Оторвавшись от меня через слишком короткие полминуты, Саваж, первую секунду выглядевший как будто ударенным по башке пыльным мешком и слегка потерянным, встряхнул головой и, явно собравшись с мыслями, криво ухмыльнулся мне:

— Плевать мне на ваших подписчиков, сладкая. Главное, чтобы запомнила ты — я всегда сверху!

Да я и не против.

Когда начнем? Стойте, он назвал меня «сладкая», да? Мне же не послышалось?

Бинго!

Но не скажу же я это вслух, да? Леди не пристало навязываться понравившемуся ей придурку. А посему:

— А что, разве произошло нечто запоминающееся? — вздернув нос, фыркнула я. — Не заметила. Кому-то явно не хватает практики. — Можно я не буду предлагать себя в качестве спарринг-партнера для практики? Это будет слишком уж очевидно, так ведь?

— Языкатая чихуахуа!

— Мисс Дюпре и твой директор, грубиян небритый!

— Язва кучерявая!

— Дылда хамовитая!

— Да чума на твою голову! — Саваж, аж затрясшись от негодования, хватанул кожанку, лежавшую на спинке стула, и выскочил за дверь, так шандарахнув ею, что загудела вся стена.

Ну и вот.

Теперь собачимся каждый день. Держим друг друга в тонусе.

Хотя я бы уже и не отказалась от других тонизирующих упражнений. Горизонтальных.

Глава 2

— Что? Как сегодня? Что, прям сейчас? Святый боже, у нас же пеленального столика еще нет!

Малой метался по гаражу, спотыкаясь о сохнущие детали, с сотовым в руке.

— Али, точно сегодня? Хорошо, хорошо, принцесса. Я сейчас примчусь. Я мигом. В смысле, пробки? Да мне на них как-то на байке-то… Вот, блин. Забыл. Оки-доки, я попрошу у Саважа его пикап.

Черта с два!

— Нет.

— Саваж, не дури. Я же не просто так.

— Ага, опять в магазин за продуктами? Не дам. Вы мне его засрали в прошлый раз.

— Да какой магазин! Нам в центр акушерства! За Рози! Али уже там, оформляет документы!

— Черт! Сегодня уже?

— Да я сам ох… ох как обалдел. — Рик поперхнулся воздухом, испуганно оглянувшись по привычке на кабинетик рыжей церберши, бдящей наш внешний вид и следящей за чистотой речи.

Вот чертовы девки!

Всю жизнь нашу перевернули.

Жили мы себе спокойно с братьями, не тужили. По мелкому терлись с бандюгами на районе, ничего сверх-супер-мега-криминального. А тут, с того момента, как в жизни братишки появилась эта его принцесса, а вместе с ней ее неугомонная подружка, все полетело кувырком.

На нас по-крупному наехали Скорпы: типа, или ложитесь под нас, или хана вам. И Рик, креативщик, мля, придумал эту муйню с реалити-шоу. А девахи умудрились найти нужных людей.

И закрутилась такая хренотень, что мама не горюй.

— Ключи не дам. Сам с тобой поеду. Иди возьми на всякий случай свои документы.

— Ага, полетел. Братец, готовность три минуты.

— Иди уже, братец.

Я вытер руки промасленной ветошью, потом вымыл с мылом, схватил куртку и пошел заводить пикап. Так, бумажник еще захватить. Что там Рик бормотал, чего у них нет? Столика пеленального? Вот пока будут оформляться, я успею заехать и купить. Подарок. Племяннице.

Невольно улыбнулся, подумав о том, что в нашем доме опять появится ребенок. Последней, самой мелкой, была Юпик. Ох и намаялись мы с ней первое время. Сама не спала и нам не давала, засранка оручая. Зато сейчас вымахала — красавица. И умница. Небось кавалерами обросла, как псина бродячая блохами. Кстати, надо будет ма Линде позвонить, спросить, как она там, в кампусе своем. И заодно про питание для крохи — какое лучше купить, и подгузники — они же все разные, наверняка эти молодые родители даже не подумали запастись заранее. Беда с этими… кроликами озабоченными. Вот в этом я с мелкой рыжей заразой солидарен. Этих двоих просто невозможно отлепить друг от друга. Первый медовый месяц плавно перетек во второй и с тем же успехом в третий. Как они, интересно, думают заботиться о малышке, если им самим надо напоминать, что пора поесть, попить, с братьями пообщаться.