колени ирассказывать одалеких звездах ивеликих героях. Такие дедушки куда-то пропали. Причем бабушки остались. Они даже почувствовали себя хозяйками положения. Некому наних прикрикнуть. Некому поставить ихнаместо. Бабушки застегивают вам пуговицы икормят вас манной кашей. Аразве может вырасти изчеловека что-нибудь дельное, если вдетстве оннеслышит озвездах ивеликих людях, ноест кашу изженских рук?
От дедушки пахнет табаком исолнцем. Бабушку онназывает «мать», амаму— «дочка». Нонастоящая дружба унего свнуком. Они посвящены водну тайну. Мир для них одинаково свеж изагадочен.
Поэтому заобедом они хитро подмигивают друг другу исмеются глазами. Сейчас они встанут ипойдут вместе. Может, рыбачить, аможет— ремонтировать велосипед. Внуку интересно жить, адеду умирать нестрашно.
У нас давно небыло нивойн, ниэпидемий. Дедушек никто неубивал, ноони куда-то исчезли. Бросили своих бабушек иушли кдругим. Глупо растратили жизнь инедожили довнуков. Необзавелись семьей иостались бездетными.
Короче, все расшаталось исдвинулось соснования. Поэтому вмире так много капризных инервных детей. Имного никому ненужных стареющих мужчин, пьющих стоски иникого неназывающих словом «внучок».
Не вставая сместа, можно двигаться. Выневерите? Новыже движетесь— вместе сЗемлей вокруг Солнца ивместе сСолнцем внутри Галактики. Сэтим нельзя спорить, это доказано. Ноэто движение космическое имеханическое. Аесть движение духовное.
Ты сидишь наместе под тенистым кленом вгородском саду. Твой взгляд неблуждает подетям, сидящим вколясках, ипомамашам, собирающимся встайки иболтающим «освоем, одевичьем». Взгляд твой вообще отсутствует, так как глаза утебя закрыты.
Ты думаешь осмерти идвижешься кней, как кпорогу, закоторым начнется нечто новое. Движешься умом, заранее, доприхода настоящей смерти. Когда она придет, будет поздно. Флоренский говорил, что человек умирает однажды инеуспевает приобрести опыт. Таким образом, онумирает неумело инеискусно. Это страшно. Нужно готовиться ксмерти заранее, чтобы войти внее красиво ибез стыда.
И вот ты,закрыв глаза, сидишь идумаешь онеизбежном будущем, вздрагиваешь отпрошедшей покоже дрожи итвердишь вуме два слова: «Господи, помилуй». Это настоящее движение. Осознанное исвободное. Добровольное исмелое. Движение туда, куда тебя пока незвали, нонепременно позовут, икуда войти нужно будет смолитвой.
Проходящие мимо думают, что тыспишь. Если имскажут, что тыдвижешься итрудишься, они рассмеются. Это неважно.
Скоро ты«проснешься», как Штирлиц, привыкший отдыхать быстро, ипоспешишь поделам. Нотапара шагов, которую тысделал всторону вечности, непропадет даром.
Мне никогда неслучалось бывать вкоролевских замках, проходить мимо немигающих грозных стражников. Неслучалось жмурить глаза отблеска чужих драгоценностей. Учтивые люди вбелых перчатках неналивали мне вино вхрустальный бокал. Ивластный голос хозяина замка незаставлял меня вздрагивать ипереходить нашепот.
Зеркальный паркет, высокие окна, блики огня вкамине, роскошные туалеты дам… Всего этого яневидел.
Зато сегодня явидел полевую лилию. Спаситель сказал, что она красивее, чем Соломон вовсей своей славе.
Внутренний мир человека шире иглубже целой Вселенной. Холодные бездны космоса немогут вместить Бога. Они для Него— малая капля. Авот человеческое сердце способно ивидеть, ивмещать, ихранить всебе Господа.
Более того, Господь хочет вместиться вчеловеческое сердце. Незначитли это совсей очевидностью, что сердце людское иобширнее, идрагоценнее всей Вселенной? Только вот мысль эту— опревосходстве внутреннего над внешним— современный человек слышит свершин Тибета иИндии чаще, чем скафедры христианского проповедника.
Оттого христианство многим показалось мелким. Алюди массово окунаются вбесчеловечные пропасти восточной мистики.
Каждый земной отец вответе засохранение улюдей правильного понятия оБоге Отце. Если отец уйдет изсемьи, или останется, нонебудет кормить ивоспитывать, жалеть инаказывать, толюдям будет трудно, анекоторым— невозможно усвоить евангельское учение обОтце Небесном.
Златоуст сказал однажды: «Все зло— отнезнания Писания». Можно переформулировать максиму святого отца исказать: «Все зло— отнеправильно понятого христианства». Христианство возвестило миру свободу, равенство ибратство: свободу отгреха, равенство перед Богом ибратство всех людей, имеющих общего Отца.
Но если Бога забыли, аотверы остались только слова, тосвобода, равенство ибратство теряют свой правильный смысл. Блудник инасильник грешат, говоря освободе. Бунтарь поднимает мятеж, рассуждая оравенстве. Мнимое братство рождает такую вражду, какая неснилась многодетной семье, вступающей вправо наследства над маленьким полем.
В космос, политику, бизнес устремилась женщина. Заееспиной остались распавшиеся или несозданные семьи. Нетрожьте ее.Это плата заравенство смужчиной.
Люди меняют пол, прошивают все тело железом, травят душу итело дурманом. Несмейте имвозражать. Это— «свобода».
Гермафродиты впирсинге итатуаже, без семьи идетей, без истории иверы хотят, чтоб весь мир был похож наних. Хотят, чтобы все покинули джунгли ишалаши изалезли вночные клубы курить дурь ирезать вены. Это вихпонимании всеобщее равенство исчастье, подаренное цивилизацией. Это будет великое братство безразличных друг другу людей, втайне сердца ежедневно удивляющихся: почему наних досих пор необрушилось небо?
Необходимо вдуматься вслова Христа оптицах небесных. Они несеют инежнут, они несобирают вжитницы. Ноони вовсе небеспечны итем более неленивы.
Птица встает рано, чистит носик ипо-своему молится Богу— поет. Азатем непрестанно трудится: строит гнездо, ищет корм, стережется хищников. Бог дает ейчервячка впищу ипрутик для гнезда. Ноптица неможет запасать червячков вхолодильнике, неможет сдать гнездо варенду, чтобы сэтого жить. Она ежедневно трудится иежедневно нуждается впомощи Отца Небесного.
Как это резко контрастирует сдухом нашей жизни. Человеку хочется застраховаться, обезопаситься. Алюбое самое краткое евангельское изречение, при вдумчивом отношении, зовет нас кподвигу иотнимает самонадеянность.
Люди упорно ипостоянно спорят сЕвангелием. Господь говорит, что мынеможем сделать белым или черным ниодин волос, акосметическая наука говорит— можем.
Господь говорит, что мынеможем увеличить свой рост налокоть. Можем,— говорит хирургия.
Скоро малые дети— испорченный плод испорченных родителей— станут вовсе чужды чистоты иневинности. Тогда люди самою жизнью перечеркнут евангельские слова отом, что таковых есть Царство Небесное.
Если хочешь учиться, весь мир станет учителем. Чему учит поезд? Опоздал наминуту— потерял все. Ателефон? Сказал здесь— слышно там.
Какой великий учитель— молодая картошка! Чистить еелегко. Тонкую кожицу слегка поскоблил, промыл— ивкастрюлю. Астоит дать ейпостареть вземле— идобелого тела доберешься неиначе, как срезая кожу вместе сгрязью. Ичеловеку работы больше, икартошке больней.
Так игрех, неизбежный для всех людей, скоблить нужно смолоду. Иначе онвпитается вплоть икровь, идля очистки души нужно будет срезать снее мясо пластами. Вдуховном, конечно, смысле.
Настанет время, илюди вознедугуют.
Тогда больные скажут здоровому:
«Тыболен больше других, потому что непохож нанас».
Прп. Антоний Великий
Собрались однажды 10мудрых мужиков ругать одного сумасшедшего. «Стобой, гад,— говорит один,— невозможно работать. Все люди как люди, тянут покарманам, что могут, атывсе поописи начальству сдаешь». «Докаких пор,— кричит второй,— ты,паразит, по-русски говорить ненаучишься? Ниматюка оттебя, нианекдота неуслышишь». Третий кричит: «Тыили сам пей, или другим пить давай! Атоглянешь под руку— водка ворту колом становится».
Долго ругали 10нормальных мужиков одного идиота. Атот знай плечами жмет даглазами хлопает. Даеще про себя, видно, шепчет что-то. Оно ипонятное дело— сумасшедший.
Молодые девчонки напряженно игордо идут пожизни, как будто шагают поподиуму. Кому ичто они доказывают— неясно.
Ясно одно: постареть иумереть придется. ИСтрашный Суд неизбежен.
«Ах,так ты…»—
«Ябез души
Лето целое все пела». -
«Тывсе пела? Это дело:
Так подиже попляши!»
Девочки, читайте Крылова иапостола Павла.
У бабы Сони наПривозе весы грубые— они для помидоров. Удяди Коли ваптеке весы тоньше— они для лекарств. Лекарство— оно такое: чуть недодашь— невылечит. Чуть передашь— отравит.
Давайте Господа назовем слюбовью Аптекарем. Онвсем все так точно отмерил. Сказалже некто изстарцев: «Крылышко умухи имеет вес. АуБога— весы точные».
У Бога нет мертвых.
Мудрость народная предупреждает незарекаться отсумы итюрьмы. Кто знает, как жизнь сложится завтра. Кто знает, скем столкнешься лоб влоб, глубоко задумавшись иповернув заугол. Ятоже знать незнал, что целых три месяца своей жизни мне придется прятаться вчужом инезнакомом городе, ачтобы чем-то жить— работать грузчиком вовощном магазине итамже спать, получая еще полставки сторожа. Откого ивкаком городе япрятался— сегодня уже неважно. Важна одна черта моей тамошней жизни, окоторой хочется рассказать.
Через два квартала отнашего магазина располагалось старое городское кладбище. Нанем занедостатком места уже давно никого нехоронили. Сквозь могильные плиты проросли деревья, все кладбище утопало взелени, ияходил туда гулять ввечерние часы между закрытием магазина инаступлением темноты. Может быть, невкаждом городе мира найдется гражданин сфамилией Рабинович, нозато набольшинстве кладбищ внашей стране найдется еврейское поле. Шумный, неугомонный, упертый, пахнущий библейской древностью, красивый иотталкивающий одновременно, самый странный народ наземле разбрелся повсюду ивезде оставил следы своего присутствия.
Та кладбищенская часть, где были похоронены евреи, находилась насамом краю, итуда яходил чаще. Сначала меня привлекли надписи намогилах ипортреты умерших. Там были похоронены евреи, служившие в