отом, что «безболезненная, непостыдная, мирная кончина жизни» есть, имынезря так часто оней молимся.
Лоскутное одеяло № 6 (36).
«Яненашёл себя всписке». Есть ситуации, когда ничего страшнее этих нескольких слов непридумаешь. Это знают провалившиеся абитуриенты. Они мучились срепетиторами, неспали поночам, заходили ваудитории спотными отстраха руками. Теперь экзамены позади, иуже вывесили списки тех, кто зачислен. Родители идети, вытягивая шеи иприподнимаясь нацыпочках, пробегают глазами постолбцам сфамилиями. «Нет! Нет меня! Непоступил!» Слёзы сами брызжут изглаз. Обида сжимает горло. Огорчённые родители обнимают плачущих детей иплачут сними вместе. Деньги потрачены даром, игод потерян. Носильнее всего обида зато,что непризнали, непоняли, незаметили.
Есть ситуации несравнимо болезненней. Они тоже связаны сименами ифамилиями всписке. Это, кпримеру, списки выживших вавиакатастрофе. Лучше упасть замертво отудара молнии, направленной именно втебя, тебя одного, чем ненайти втаком списке родное имя ифамилию.
«Вас нет здесь. Вынепрописаны»,— это значит, что вы— бомж. Ваше имя расплылось отводы, или стёрлось насгибе, или было неправильно записано вдокументе— всё это означает, что увас начались большие инепредвиденные неприятности, аможет, даже жизненная катастрофа.
Не надо пренебрегать «бумажкой». Она мистична, инезря отнеё так часто зависит жизнь. Наступит день, когда всё тайное станет явным. Обэтом Дне сказано: Судьи сели, ираскрылись книги(Дан. 7,10). Речь пойдёт оместе вечного жительства человека. Всякому захочется войти вворота Небесного Иерусалима. Но,хотя Ворота его небудут запираться днём, аночи там небудет(Откр. 21,25), войти вних сможет некаждый. Писание говорит, что несмогут войти те,кто предан мерзости илжи(Откр. 21,27).
И здесь, наземле, открытие книг ипоиск имён— это постоянное напоминание обудущем, которое заранее увидел Иоанн.
И увидел ямёртвых, малых ивеликих, стоящих перед Богом, икниги раскрыты были, ииная книга раскрыта, которая есть книга жизни; исудимы были мёртвые понаписанному вкнигах, сообразно сделами своими(Откр. 20,12).
От любви коХристу зависит всё, зависит ивременная жизнь, ивечная. Грешишь ты,брат, непереставая, потому что Христа нелюбишь. Грех любишь, себя любишь, футбол любишь. Расплескал силы сердца потысячам мелких любовей, а«единое напотребу» нелюбишь. Нелюбящий Меня несоблюдает слов Моих(Ин.14,24). Напротив, кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё(Ин.14,3).
Не отсилы воли инеотпривычки кблагочестию зависит жизнь позаповедям, аотлюбви кГосподу Иисусу. Сэтой мыслью слушай, что Господь трижды спрашивает уПетра: Симоне Ионин, любишили Мя?(Ин.21,16).
Только сэтой мыслью можно, неопасаясь соблазниться, читать Песнь песней. Если вывстретите возлюбленного моего, что скажете выему? Что яизнемогаю отлюбви(Песн. 5,8).
Резиновый мяч, сусилием погружённый вводу, тотчас выскочит изводы, как только мыотпустим руки. Точно также мысль осмерти выскакивает изсердца, как только перестаёшь еётуда сусилием погружать. Мысль осмерти чужда человеку, ивэтом есть тайна. Для того чтобы понять, что тыобязан уйти измира, как ивсе остальные, нужно столькоже усилий ума, сколько тратит человек, начиная партию с«Е2— Е4». Новтом-то ифокус, что логические операции— это нежизнь. Это— обслуживание жизни. Сама жизнь нелогична, вернее— сверхлогична. Страшно сказать, номне иногда идела нет дотого, что одни уже умерли, адругие умрут. Чувство вечности, чувство личного бессмертия живёт вмоей груди, как цыплёнок под скорлупой, искаждым ударом сердца просится наружу. Ачтоже смертный страх? Онесть? Да,есть. Ноэто страх суда, это боязнь уйти насуд неготовым. Это предчувствие того ужаса, который охватит грешника, когда надо будет поднять лицо и,глаза вглаза, посмотреть наИисуса Христа. Для человека, который нелюбил Христа ивсю жизнь умудрился прожить без Него, других мук ненадо. Надеюсь, для любящего всё будет иначе.
Трогательны слова акафиста:
Иисусе, надежда всмерти моей,
Иисусе, жизнь посмерти моей,
Иисусе, утешение мое наСуде Твоем,Иисусе, желание мое, непосрами меня тогда...
Так, посреди шума костей, сустав ксуставу соединяющихся друг сдругом, посреди страха отразгибающихся книг иожидания приговора, человек, любящий Христа, будет смотреть наНего слюбовью. «Чтобы Тынисказал мне,— подумает такой человек,— кудабы Тыниотослал меня, Ты— утешение моe наСуде Твоем».
Смотрю налюдей исудивлением думаю отом, что всех ихродили женщины. Родовые пути очень малы всравнении симеющим родиться человеком. Неестьли это образ «тесного пути иузких врат», ведущих вжизнь, окоторых говорит Спаситель? Подвизайтесь,— говорит Он,— войти тесным путём. Иэто может значить, что рождение вэту жизнь служит подобием рождения ввечность. Женщина, рождая ребёнка, имеет скорбь, азатем непомнит скорби ирадуется, потому что родился человек вмир(Ин.16,21). Соскорбью итеснотой подобает родиться идля будущего мира, апотом забыть оскорби, оборачиваясь иглядя напрошедшую жизнь как наудаляющееся сновидение.
Рождаясь, ребёнок крутится поспирали идвижется вперёд, раздвигая себе дорогу. Подобно морю, раздвинувшему воды ипропустившему израильтян, женский организм даёт ребёнку дорогу, изатем путь закрывается. Море обратно смыкает воды. Мысмотрим намладенца иудивляемся: как оноказался вживоте матери? Как онвышел наружу? Как совершается это многократно повторяющееся чудо?
Рождение— это смерть одного образа жизни иначало другого. Изводы навоздух, изтемноты насвет отпитания через пуповину кпервому крику ипервому наполнению воздухом лёгких. Постоянная школа премудрости, научающая верить вбудущую жизнь,— вот что такое действительность, скрытая зафасадом родильного отделения.
Как поразному умирают люди! Серафим Саровский— наколенях перед образом, вмолитве. Достоевский— под тихий голос жены, уего кровати читающей Евангелие. Авот другие примеры.
Арий— присев для исправления надобности вобщественном туалете. Дидро— подавившись косточкой персика игадко ругаясь.
Пушкин шептал: «Вгорняя, вгорняя». Суворов сказал взабытьи: «Покой души— уПрестола Всевышнего». Чехов попросил шампанского...
У египетских отцов был совет— услышав отом, что кто тоготовится умереть, идти туда инаходиться при умирающем. Нужно помочь человеку молитвой инужно ловить последние слова уходящего брата. Умирающий нелжёт инелицемерит. Водну фразу онвмещает весь опыт прожитой жизни. Идуши тех, кто находится рядом, напитываются страхом ивеличием происходящего.
В биографической литературе мне интересны последние страницы, описание смерти. Внезапно умер или после «долгой ипродолжительной болезни». Вкругу родных или водиночестве. Успел причаститься перед смертью, или обэтом даже речи быть немогло. Всё это— самое важное идля нас, идля покойного. Как писал Бродский— «Точка всегда обозримей вконце прямой».
Мне известны, покрайней мере, два характерных случая. Итам, итам речь идёт оздоровых мужиках, которым, понародному мнению, «ещё жить ижить». Каждый изних всвоё время пришёл домой раньше обычного ипервым делом налил себе грамм 150водки. Выпил залпом изатем требовал отжены «супружеских обязанностей». Жёны удивлялись иотнекивались, ссылаясь нато,что, дескать, ещё светло, рано ипрочее. Номужья вобоих случаях были настойчивы имотивировали требование тем, что это «впоследний раз». Оба они вближайшие часы по?сле этих нехитрых иодинаковых удовольствий отдавали Богу душу.
Эти истории произошли вразное время, вразных городах иссовершенно непохожими людьми. Вобоих случаях они как будто поставили точку всвоей жизни, последний раз совершив самые дорогие для себя действия. Оба смерть почувствовали как топозвериному, хотя ниони сами, ниихродные, ниврачи ещё задень ниочём подобном непомышляли.
Думаешь обэтом ипонимаешь, что нет никого мудрее ичеловеколюбивее, чем наша Церковь, заставляющая нас ежедневно молиться: «Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, идобраго ответа наСтрашнем Судищи Христове просим».
И ещё вспоминаются Павловы слова онекоторых: Ихконец— погибель, ихбог—чрево, ислава их— всраме, они мыслят оземном(Флп. 3,19).
Как жалко, что мои учителя биологии несумели поселить вмоей душе любви кприроде. Иучитель астрономии ненаучил меня слюбовью смотреть назвёздное небо. Как жаль. Они несделали этого потому, что неставили себе таких целей. Они цедили сквозь зубы научные термины иписали мелом надоске всякую никому ненужную чушь. Аведь яссовсем особым чувством читалбы теперь главы Бытия отворении, и103йпсалом, ипоследние главы Иова. Всё товПисании, кчему живая природа является живой идоступной иллюстрацией.
Окуджава сего песней «Виноградную косточку втёплую землю зарою»— гораздо лучший учитель, чем многие дипломированные педагоги.
Миллионы людей молились имолятся Богу, ивсех ихслышит Бог. Нетолько слышит, ноипонимает. Ипонимает непотому, что Он— полиглот, непотому, что знает все человеческие языки совсеми ихнаречиями ипроизношением. Непотому. Апотому, что слышит Бог человека ещё дотого момента, как раскроются молящиеся уста. Зародыш вженской утробе видит Бог спервых секунд зачатия, изарождающуюся молитву видит Бог вглубине человеческого сердца ещё дотого, как она станет звуком.
Язык сердца нашего знает Бог. Вэтом языке нет подлежащих исказуемых, причастий инаречий, запятых икавычек. Новнём есть то,чем живёт человек: вера, тревога, радость, страх, сострадание. Всё это видит ипонимает Бог.
А если звуки, слетающие суст человека, несоответствует тому, что живёт всердце человека, тоэто вовсе несчитается молитвой. Как набессмысленно ибеззвучно открывающую рот рыбу, смотрит Бог натакого человека, ижалко Ему, что это невполне человек.
Когда мыизмучиваемся отлжи ибессмыслицы, мыспрашиваем Тебя, Боже: «Разве так должен жить человек?» Икогда Тывидишь нашу усталость инедоумение, Тыговоришь нам о