— Ум-м, а тебе повезло! Копирующий ниндзя — один из самых сильных шиноби деревни!
— Он дал мне рекомендации по тренировкам и развитию тайдзюцу, — добавила я, умолчав, что выпросила у него также и объяснение, как делается теневое клонирование. Хатаке посмотрел тогда на меня очень пристально, и мне пришлось оправдываться тем, что я услышала это от другого сенсея, что обещал меня научить этому, так как у меня огромный резерв чакры. Хатаке помялся, но выпросить у меня удалось — хоть и вкратце, но он рассказал мне, как эта техника создаётся.
С тех пор прошло уже немало времени, а создать теневых клонов у меня пока что так и не получилось.
— Ты ведь уже скоро поступаешь в Академию? — смотрел он на меня сверху вниз.
— Да, через полмесяца поступление. Я хочу попасть в самый лучший класс! — наигранно воскликнула я в детской манере.
— Замечательный настрой! Тебе, кстати, сколько лет?
— Семь!
— Да ты малышка.
— Нет, я не такая, я взрослая, воть! — я сложила руки на груди и надула губы, намеренно изображая возмущение.
— Ахаха, — чутка рассмеялся шиноби. — Ты всё схватываешь на лету. Я уверен, ты будешь очень талантливой куноичи. Мне уже пора идти, так что держи на прощание — считай это подарком.
Парень вытащил из стандартного подсумка ниндзя три куная и протянул мне.
— Вау! — выразила я удивление. — Это же кунаи? Мне? Да? Кунаи? Мне?! Спасибо-о-о!
— Да, чтобы ты смогла потренироваться ещё, к моменту поступления. Только будь осторожнее, никого не порань, — улыбнулся он напоследок и исчез в облачке шуншина.
Фальшивая улыбка, которую я держала весь разговор, слезла с лица в ту же секунду, и я, понадёжней спрятав кунаи, направилась на окраину деревни к приюту. Эта тренировка меня утомила, и я даже не знала, что мне было сложней: пытаться контролировать столь большой резерв чакры, что будто назло не поддавался, или же изображать из себя маленькую весёлую девочку, не имея при этом ни грамма эмоций?
Добравшись быстро до детского дома, я тихо запрыгнула на второй этаж в открытое окно, из которого ранее и ушла.
Сняв уличную обувь, я спрятала кунаи и направилась умываться. Этот год был одним из самых долгих в моей жизни — каждый день тянулся так, будто вместо времени была резина. Не зря говорят, что в детстве годы кажутся дольше, а после двадцати лет мчатся так, что и не заметишь.
Вернувшись в свою комнату, я открыла ящик и начала копаться в книгах, которые выпрашивала у смотрителей приюта. Мне было интересно всё — от романов до учебников по истории. Я читала, чтобы просто занять время, но чаще всего, чтобы иметь хоть какой-то повод отказать детям с предложением поиграть. Меня и так особо недолюбливали, зная, что в отличие от всех остальных, у меня отдельная комната, так ещё и нежелание тратить время на игры ухудшило и без того шаткую репутацию. Из-за того, что я постоянно что-то изучала, меня все стали обзывать книжным червём, и через пару месяцев уже ни один ребёнок не звал меня веселиться. А это как раз то, что и было мне нужно. Тренировки и чтение были в приоритете, и у меня всегда находилось алиби, где я была — читала книгу в своей комнате. И всё. Никаких вопросов. Идеальная репутация зубрилы. Даже смотрителям нравилось, что я такая спокойная и не доставляю проблем.
Взяв подаренную книгу по контролю чакры, я уже легла на кровать, как неожиданно кто-то тихо постучал в дверь. Я тут же глянула на часы, с мыслью о том, что опоздала на ужин, но обнаружила, что сейчас только полшестого.
— Ариза-тян, ты тут? — послышался чутка волнительный голос воспитателя за дверью.
— Да, — ответив, я поспешно открыла дверь и пустила миловидную девушку лет тридцати на порог. Она внимательно, даже как-то грустно, посмотрела на меня глубокими карими глазами и произнесла то, чего я совсем не ожидала:
— Нам пора прощаться, Ариза-тян, сегодня ты переезжаешь, — с ноткой меланхолии в голосе заявила она.
— Переезжаю?
— Да, в общежитие, тебя уже ждут внизу.
— А… я думала, тут буду… — протянула я, часто моргая.
— Все, кто будет поступать на шиноби, переезжают в общежитие, что недалеко от Академии. Так положено, — мягко улыбнулась она и присела, чтобы я не запрокидывала голову, когда общаюсь. — Мы гордимся каждым воспитанником, что стал шиноби, у нас таких немного. И я уверена, твои родители бы тоже гордились тобой, — с горечью неизбежного расставания проговорила она и приложила руку к моей груди, туда, где находился фиолетовый кулон, подаренный родителями. Это всё, что у меня осталось от них, и его нужно беречь.
В прошлой жизни всё, что мне и бабушке оставили родители перед тем, как распрощаться и навсегда уехать — это ничего. Кажется, в этот раз мне попались более любящие родители, хоть я и вновь осталась без них.
— Спасибо вам…
— Стань замечательной куноичи, ты это сможешь, Ариза-чан.
— Обязательно.
Принявшись быстро собирать вещи, я через двадцать минут оказалась с шестью огромными пакетами — там были и подаренные Минато книги, свитки, одежда, канцелярские принадлежности и средства личной гигиены. Я хотела забрать с собой всё, так как неизвестно, с кем я буду жить и будет ли мне на что существовать вообще.
Я сонно зевнула, в последний раз окинув взглядом комнату, в которой провела первые полтора года в этом мире, и вышла. Спускаясь по лестнице вниз, я пришла к выводу, что это даже к лучшему, что Пожиратели лишили меня всех эмоций и чувств. Ведь наверняка бы я за это время привязалась к кому-то, подружилась так, что эта разлука бы разбила мне сердце. Я бы вновь чувствовала себя одиноко в этом неведомом мире, в котором нет ни одного человека, кому я по настоящему нужна. Мне было бы сложнее тренироваться, чувствуя каждый день убивающее одиночество и бескрайнюю тоску по близким людям и друзьям. В какое тело меня не засунь, я всё равно остаюсь весёлым экстравертом, которому нужны друзья и близкие, чтобы ощущать себя хорошо.
Сейчас у меня нет ни боли, ни тоски, ни радости. Всё серо и тускло. И, как ни странно, меня это ни капельку не колышет. Всё не так, как должно быть, но мне всё равно.
«Интересно, вернутся ли мне когда-нибудь эмоции?»
Внизу меня уже ждал сопровождающий — это был один из воспитателей, обычный угрюмый мужчина лет сорока, а также все остальные, кто пришёл попрощаться.
Это были смотрители приюта и те немногие дети, которые хорошо ко мне относились. Все знали, что сюда я уже не вернусь, и воспоминания о тихом детском доме на окраине Конохи навсегда останутся лишь в памяти. Эти полтора года, за которые я научилась прыгать выше своей головы, метать сюрикены и драться. Полтора года, которые разделили на «До» и «После» всю мою историю жизни.
Воспитатели сопроводили меня ободряющими напутствиями, пожелали сдать хорошо экзамены и поступить в самую лучшую группу. Дети же наперебой кричали мне, чтобы я потом как-нибудь показала им техники, которые изучу, и тоже научила их драться. У них не хватало очага, чтобы пойти в Академию, но казалось, что все до единого этого хотели. В отличие от меня, они даже не чувствовали у себя чакру, и от этого многие грустили.
Знали бы они, что я шестнадцать лет прожила обычным человеком, быть может, не завидовали так сильно.
Мы все только начали свой путь. Они будут обычными гражданами Конохи: кто-то плотником, кто-то торговцем — а я должна буду стать тем, кто спасёт этот мир.
Мы попрощались. Дверь за мной закрылась. И больше я их никогда не видела.
***
Общежитие мне досталось то же, что было в аниме у Наруто. Пятиэтажное бежевое здание с красной крышей, маленькими окнами на первых этажах, и зелёными досками, прибитыми будто где попало.
Оно находилось в паре кварталов от центральной улицы и Академии, как раз в том районе, где в основном жили граждане, не имеющие большого количества чакры. Непримечательное место, где можно было лишь изредка увидеть проходящих шиноби. Я тут была пару раз, но, поняв, что тут просто не у кого выпрашивать тренировки, больше сюда не приходила.
В большинстве своём, шиноби объединены в кланы, что находятся в различных частях Конохи. У них своя территория, где чужаки появляются нечасто, а если и появляются, то в большинстве случаев их моментально мягко просят её покинуть. Я ощутила это на своей шкуре, когда случайно зашла к Хьюга — они мне быстро показали, что я перепутала дорогу.
С этими мыслями мы с сопровождающим поднялись по лестнице на самый верхний этаж. По пути замечала, какие необычные дома располагаются в Конохе. Все какой-то необычной формы — круглые, овальные, немного конусовидные — каждый последующий этаж имел меньше площади, чем предыдущий, из-за чего приходилось делать неширокие навесные крыши, огибающее всё здание.
«Скорее всего, это для того, чтобы шиноби могли легко перепрыгивать с одного дома на другой?» — именно такие предположения крутились в моей голове по дороге.
Однокомнатная обшарпанная квартира, доставшаяся мне, была на самом верхнем этаже и имела просторный балкон, из которого можно было охватить взглядом чуть ли не всю Коноху.
«На нём можно будет смотреть на звёзды», — пронеслось у меня в мыслях. В прошлой жизни я обожала изучать астрономию и смотреть на звёзды, но родственники были категорически против этой специальности, и мне пришлось пойти на медицинский.
Сопровождающий отдал мне ключ и сказал подождать в квартире: через пару часов ко мне должен будет зайти заведующий общежития и всё рассказать.
Не став ждать, я решила сразу же приступить к уборке. Наполнив ведро водой, я стала отмывать пол от толстого слоя пыли.
Стены были покрашены в зелёный цвет во всей квартире, за исключением ванной. В комнате стоял один шкаф, комод и кровать, на кухне холодильник, газовая плита, добротный деревянный стол, покрытый скатертью, и пара стульев.
В санузле была ледяная кафельная плитка цвета морской волны, немного потрескавшаяся в определённых местах. Старая чугунная ванна, наверное, со времён Хаширамы, и такого же возраста раковина со ржавым краном. На кухне немного посуды, которой, видно, давно не пользовались. Пыльные деревянные карнизы, а на них — старенькие зелёные занавески, которые вот-вот порвутся.