Заражённых немедленно изолировали, но по всей станции, то тут, то там появлялись твари и нападали на людей.
Существенного ущерба эти существа людям не приносили, но вот инфекция вскоре стала убивать. Ни один укушенный не прожил более двух суток.
— Мама, хочу пить… — отвлек меня от раздумий Алан.
Подошла к питьевому дозатору, включила кран — вода есть, значит снабжение станции продолжается.
За дверью вновь послышались крики, стоны и хрип.
Мы уже сутки сидим в этой палате, ожидая помощи. Выйти в коридор — верная смерть, ведь за дверью так много зараженных! Сидеть здесь — верная смерть.
Я подошла к своему сыну и подала ему воды.
— Нет!!! Нет!!! — Алан, выбил у меня из рук стакан и забился в угол кровати.
Значит водобоязнь "подоспела"…
Через несколько минут сын вновь уснул, а я задумалась, когда наша жизнь превратилась в ад? Или она всегда такой была? От бессилия наступила апатия и отрешенность. Я просто ждала. Никаких эмоций.
За дверью вновь скребли, словно они чувствуют, что здесь кто-то есть.
На данный момент на станции около полутора тысяч "разбуженных" людей. Сколько из них успело заразиться?
Может мы единственные остались?
— Мама! — вскрикнул сын во сне.
Я легла на кровать рядом с ним. Он опять горит. Жаропонижающие уже не помогают. Ничего уже не поможет. С того самого момента, как в медотсеке Алана укусили, я знала, знала поминутно, что с ним будет. Я набрала лекарства, все, что только могла, и мы закрылись в пустой палате. Поначалу меня накрыла такая истерика. Я металась, ревела, пыталась что-то сделать. Но что я могла? НИ-ЧЕ-ГО!!!
— Мама! Мама! — Алан метался во сне.
Болеутоляющие и седативное тоже уже не помогают.
— Потерпи, малыш! Мамочка рядом! Мама не бросит тебя! Алан, сынок, я люблю тебя! — шептала я ему на ушко.
Маленькое, исхудавшее тельце выгнуло судорогой и сын закричал.
Смотреть на его страдания не было сил. Слезы текли ручьём… Кажется, я кричала вместе с ним. За дверью творилась вакханалия — зараженные, услышав нас, ломились в дверь, кричали, бесновались.
— Ма-а-а-ма!!!! — истошно кричал Алан. — Ма-а-а-ма!
Я взяла сына на руки — его тело словно задеревенело. Прижала его к себе и стала покрывать лицо поцелуями.
— Милый мой, маленький мой, потерпи! Скоро все закончится…
— Мама, мне страшно! — прошептал Алан и обмяк.
— Ничего, маленький мой. — сквозь слезы шептала ему на ушко. — Мама не бросит тебя! Мама с тобой!
Отчаянно сдерживая рыдания, прижала сына к груди, зная, что нам остались минуты.
Малыш тяжело и хрипло дышал…
Пока из его груди не стал звучать совсем чуждый ему хриплый рык…
Зажмурила глаза, чтобы не видеть как мой маленький, ласковый сынок откроет свои, уже чужие, безумные глаза и начнёт рвать меня.
Сутки спустя.
— Много ещё? — спросил человек в военной форме.
— Ещё 23 отсека и этот сектор зачищен. — ответил ему обладатель такой же спецодежды.
— Вот черт. Скорей бы. Жрать хочется. — ответил первый.
— Смотри, как бы ты обедом не стал! — хохотнул его товарищ.
— Это вообще несправедливо. Почему мы не можем применять боевое оружие? — не унимался первый. — Ведь эти твари кидаются на нас не по-шуточному! Они ведь и правда сожрать нас могут.
— Ну во-первых — эти, как ты выразился, твари — все-таки люди. Они больны! И мы должны оказать им помощь. А во вторых — не будут они тебя жрать. Покусают и всё! — не выдержал третий солдат из их группы.
— Ага, а мне потом в заморозке чалиться, вместе с остальными зараженными и ждать, когда лекарство придумают? Нет уж, если на меня нападут…
— А ну рты закрыли! — рыкнул командир отряда. — Развели тут…
Он подошёл к двери очередного отсека и приставил универсальный ключ к магнитному замку, от чего тот тихо щёлкнул и мигнул зелёным "глазом".
За дверью людям в военной форме предстала страшная картина — весь отсек в крови и на полу два трупа.
— Вот черт! — присвистнул первый. — Похоже тут только трупы. Выживших нет.
— Да, не успели. Похоже зараженный ребёнок впился матери в шею и она погибла от потери крови. Проверь ребёнка! — сказал командир.
— Почему опять я-то? — заныл первый.
— Много говоришь.
Солдат подошёл к окровавленному ребёнку и ткнул в него прикладом автомата — ноль реакции.
— Чисто! Отправить сюда "носильщиков"? — отрапортовал он.
— Позже. Когда весь сектор будет зачищен от…
— Mother? — внезапный тихий всхлип заставил всех резко обернуться.
На полу, рядом с растерзанной матерью, пытался подняться мальчик лет четырёх.
— Твою ж…. Оно говорит! — чертыхнулся один из солдат и вскинул оружие.
— Не оно, а он. Это ребёнок, а не животное! Смотри, он не агрессивен. — пытался успокоить его товарищ.
Ребёнок то и дело переводил взгляд со своей матери на солдат своими огромными, перепуганными глазами.
— Мальчик? Как тебя зовут? — спросил командир на английском языке.
— Алан. — ответил перепуганный мальчишка. — Мама заболела?
— Он что, иммунный? — спросил один из солдат.
— Похоже на то! — ответил ему командир.
Группа солдат с опаской и удивлением смотрела на единственного выжившего после заражения.
— Центр. У нас выживший. — сиплым голосом проговорил командир в рацию, укутывая ребёнка в плед.
— Ну так отправляйте к остальным эвакуированным. В чем проблема? — ответил ему уставший голос.
— В том, что это похоже выживший после заражения!
Глава 6
Станция Л-214
Ксюша
Я не пользовалась своим даром с тех пор как Лёша мне сказал, что Моники больше нет. Не хотела, не могла, но сейчас… Сейчас мне придётся это сделать, несмотря на то, что это невероятно сложно.
Выходить из палаты, скорее всего, не безопасно, а выяснить, что там происходит — необходимо.
Я встала напротив двери и закрыла глаза. Сердце ускорило бег и всю меня охватила какая-то тревога и волнение. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я раскрыла свое сознание для мира вокруг и… Ничего не вышло.
Волна паники сразу же накрыла меня — может мне доступны только сознания моих родных? Нет-нет! Ещё на Земле я "слышала" людей из бункера. С ними сложнее, но все же это возможно! Нужно попытаться ещё раз!
Я попыталась ещё раз. А потом ещё. И ещё. И так до тех пор пока у меня наконец-то не получилось!
Вот спящие сознания моих детей, за стеной ещё несколько таких же.
Я попыталась мысленно продвинуться в коридор и найти там кого-то. За дверью явно кто-то был.
Тяжёлая, нездоровая аура этого человека давила. Я не совсем понимала, что он видит — его зрение расплывалось, двоилось, вокруг плавали какие-то силуэты и страшные образы.
Человек за дверью начал подвывать и биться головой в стену.
Покинула его сознание в ужасе. Липкий пот покрыл всю спину и заставлял дрожать. Человек в коридоре явно болен, только почему ему никто не помогает?
Нужно попробовать снова.
Мысленно двигаюсь по коридору. Сознания людей обычно горят как яркие лампочки, но мне уже несколько раз встречались почти угасшие. Не рискую приближаться к ним. Наконец, нахожу Андрея — он стоит прислонившись к стене, будто прячась от кого-то за углом.
Глазами Андрея смотреть легко и не страшно, в отличии от первого человека в коридоре.
Вот, на мгновение, Андрей выглянул из-за угла и проверил, есть ли там кто. За углом оказалось пусто и он сразу же побежал вперёд, пока не добежал до очередного поворота.
Он уже вышел из медотсека и идёт к жилым. Конечно, он же говорил, что пойдёт к дочери.
Андрей передвигался перебежками, от укрытия к укрытию. Вот, наконец, он подошёл к двери и постучал в нее. Казалось, он нервничает всё сильнее.
Вдруг Андрей замер, прислушиваясь к звукам вокруг.
Я слышала, слышала его ушами скрежет зубов, стоны и хриплый, булькающий рык.
Андрей медленно повернулся на звук и я увидела… Увидела то, что человеком назвать очень страшно, ибо никому не захочешь таких страданий.
По коридору сильно хромая, шёл мужчина в некогда белом халате. Все его лицо было расцарапано, халат в крови. Мужчина встал, уставился пустым взглядом на Андрея, а потом, дико закричав, начал выцарапывать себе глаза. Он кричал и кричал, и пальцами пытался залезть всё глубже, пока вдруг за дверью не послышалось:
— Кто там? Андрей это ты?
Мужчина в халате склонил голову на бок, его дыхание участились, он начал хрипло подвывать…
— Открывай! Открывай быстрее! — в панике закричал Андрей.
Этот крик стал триггером для мужчины в халате и он с криком сорвался с места и побежал в сторону раздражителя.
Внезапно дверь отсека открылась, Андрей буквально ввалился внутрь и за его спиной тут же послышался тихий щелчок закрывающегося замка.
Повернувшись, он увидел как молодая женщина приставила к его шее инъектор, а сама тем временем внимательно его осматривает.
— Это не помогает, Ульяна! — тихо сказал он, глядя ей в глаза. — Седативное заражённых почти не вырубает. Убери инъектор, у меня не было контакта!
— Я так испугалась! — всхлипнула она. — Много их там?
— Да, много. — ответил Андрей. — Но они в основном вредят себе. Если их не провоцировать, то могут и не заметить.
— Я должна быть там! Я должна быть в медотсеке! — шептала она.
— А как же они? — он кивнул на что-то позади неё. — Кто защитит их?
Ульяна обернулась и Андрею предстал вид, который умилил бы даже самого черствого человека. Поперёк кровати, по уши завернувшись в большой плед, мирно дремали пятеро малышей разных возрастов. Ещё двое, совсем младенцы, посапывали в манеже.
Ульяна Александровна долго смотрела на детей, а потом прошептала:
— Я всегда хотела большую семью, детишек. Но не сложилось. А теперь, когда на мне такая ответственность, я удивляюсь, как же матери не сходят с ума от страха за своих детей? Как у них хватает сил и мужества?
Она вытерла слезы и с уверенным видом повернулась к Андрею: