Вероника пыталась обдумать эту историю. Было невозможно выскользнуть из «Гранда». Или так должно было быть.
— Пару недель назад жертва неожиданно — некоторые сказали бы, что довольно удобно — вспомнила, — сказал Хикмэн с раздраженным презрением. — Она описала нападавшего, которым оказался Мигель Рамирез, бывший сотрудник прачечной в «Гранде». Согласно ее адвокату, это объясняет, что никто не видел как она уходит. Он сказал, что ее нападавший смог вывезти ее, используя свои знания планировки отеля.
— И вас в этой истории не устраивает?..
— Проблема в том, что ее предполагаемого нападавшего депортировали в прошлом месяце, после того как его поймала Служба по надзору за мигрантами. Кажется, никто не знает где он теперь, так что нет способа получить ДНК. И теперь жертва требует от отеля три миллиона. Ее адвокат говорит, что отель проявил преступную халатность, наняв нелегальных работников.
— И на какую именно работу меня нанимают? — медленно спросила Вероника.
— Ну, либо жертва говорит правду, и кто-то напал на нее где-то в отеле, а затем вывез ее, не попав на камеры, — сказал Хикмэн. — Или она врет и ей удалось скрыться незамеченной и на нее напали где-то в другом месте. Нам нужно, чтобы вы выяснили, как она покинула этот отель и с кем.
На улице ночь наступала в складском районе. Звуки поднимались с улиц: крики, смех и гудки машин, громкая музыка. В ближайшем клубе с живой музыкой проверяли микрофоны и аккорды на электрогитарах, вызывая взрывы криков.
Хикмэн особо не скрывал своего скептицизма по отношению к рассказу девушки. И Вероника понимала почему. Детали — по крайней мере те, которыми он решил поделиться, — не складывались.
Но ее собственная память настойчиво и яростно пыталась вернуться. Ей было шестнадцать, когда она, пошатываясь, зашла в здание суда в разорванном белом платье. Трясясь с головы до пят, она села напротив шерифа Дона Лэмба и рассказала свою историю. Как она пошла на вечеринку Шелли Помрой прошлым вечером. Как она очнулась на странной кровати без белья, униженная и испытывающая боль. Как она не могла ничего больше вспомнить.
Она с кинематографической ясностью могла восстановить разговор в кабинете Лэмба. То, как шериф откинулся в кресле, по диагонали от стола. То как она пыталась оставаться спокойной, когда он повторял вопросы, пытаясь ее поймать на лжи. Голос Лэмба, его тон холодного, неприкрытого презрения: у меня тут нет никаких доказательств, с которыми можно работать, но это ведь неважно для твой семьи, не так ли?
Она опустила взгляд на открытую папку на столе, сверху лежали фото сломанного тела девушки. Кто-то с ней это сделал. И пока что ему это сошло с рук.
— Хорошо, — спокойно сказала Вероника, протягивая руку. — Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, что случилось с этой девушкой.
Мягкая, сухая ладонь Хикмэна оказалась в ее руке, и они скрепили сделку рукопожатием.
— Чудесно, — сказал он.
ГЛАВА 5
— Итак, — сказал Клифф, обнимая Кита за плечи, — Что чувствуешь, папа-медведь?
Дыхание Клиффа было горячим и отдавало алкоголем на лице Кита, когда он нарушил тишину. В нескольких шагах Мак стояла рядом с дверью Вероники, пытаясь подслушать. Уивил стоял рядом с ней, также периодически пытаясь подслушать, но очевидно считая разговор Кита и Клиффа большим развлечением.
Кит приподнял бровь.
— Папа-медведь? Это что-то новенькое между нами или в тебе говорит выпитая почти целиком бутылка скотча?
— Ты знаешь о чем я, — сказал Клифф. Он осмотрел комнату, как будто ждал, что кто-то еще присоединится к разговору, — Мы все это видели, так? Как в пьесе Мэмета[9]. Новый талант взял дело у усталого старичка? — он взял стакан Кита из его руки, — Скотч для успешных.
Кит улыбнулся.
— Вероника уже давно не на тренировке. У нее были важные дела, и она проделала с ними блестящую работу. Я горд, не удивлен.
Мак выбрала этот момент, чтобы вступить в разговор.
— Я тоже. И просто чтобы высказаться, я всегда рада поддержать каждого из вас, никаких фаворитов, независимо от того кто…
Дверь Вероники неожиданно открылась и появилась она, быстро шагая по комнате и мимо разговаривающих людей, к столу секретаря.
— … «Доказательство смерти»[10] — ладно, как скажешь, возьми с полки пирожок — сымпровизировала Мак, когда Вероника открыла ящик стола и достала папку. — Но ни про что больше вы не сможете сказать, что мои парни «снимают кино ради кино». Дело все же больше в… как там это слово?
— Лейтмотив — сказал Кит.
— Да! Спасибо. Лейтмотив проходит через всю его работу, — сказала Мак, взглянув на Веронику, которая остановилась у дивана и смотрела на группу с озадаченным выражением. — О, эй, Вероника, мы тут просто о кино болтаем.
— Ладно. Простите, что помешала, — Вероника посмотрела на них искоса вопросительно и поспешила обратно в кабинет, закрыв за собой дверь.
Спокойно Кит возобновил беседу на том месте, где их прервали. Он облокотился на диван и вытянул ноги перед собой.
— Как я и говорил, — нет, я не возмущен ни вниманием, ни ответственностью, которую получила Вероника. Откровенно говоря, это даже мне выгодно. Я готов к нескольким неделям в своем гамаке.
— Как старый мул на пастбище — сказал Клифф.
— Или может, — сказал Кит с легким напряжением в голосе, — как парень, которого буквально переехал грузовик, после чего он несколько месяцев ползал по канализации нептунской политики, и который готов к чертову отпуску.
Он провел последние несколько месяцев, стараясь проверить обвинения о подкинутых уликах, которые возникли во время четырех лет работы Лэмба. Это было нелегко. Департамент выбирал своих жертв обдуманно, многие из них были судимы и никто из них не мог себе позволить долгих судебных разбирательств. Несколько людей Кит арестовывал сам, когда был шерифом, мелкие преступники и дилеры. Он охотился в дешевых барах, грязных многоквартирных домах, гнилых лагерях, стараясь заслужить доверие людей, у которых не было причин кому-то доверять.
Некоторым не терпелось рассказать свои истории, они слышали, что Кит Марс был одним из тех, кто был заинтересован в помощи таким людям как они. Но некоторые боялись говорить, боялись того что случится с ними или их семьями, если они заговорят. Кит не мог их винить. Его самого еще мучила тупая боль в спине после аварии, которая почти его убила. И каждый раз, когда он садился в машину, был момент — буквально одна секунда — когда он чувствовал, что его сердце неритмично бьется в груди.
За последние несколько недель Кит был нервным и перегоревшим, несосредоточенным в той степени, в какой был сразу после аварии. Он приложил очень много усилий, чтобы собрать доказательства против Лэмба. Что он только что сказал Клиффу, было не просто отговоркой. Он правда был готов отойти от безумия и отдохнуть.
Так что да. Звезда Вероника восходила. Это ожидаемо, про нее много писали газеты по делу Диволт-Скотт. До этого она раскрыла убийство популярной поп звезды в стране, что закончилось короткой заметкой о ней в журнале «Vanity Fair». За его двадцать лет работы частным сыщиком он несколько раз был в похожих ситуациях. Хотя никаких заметок в журналах. Он определенно не был очаровательной блондинкой двадцати девяти лет.
Дверь Вероники снова открылась. Сначала вышел «костюм», его рот и брови чертили параллельные линии на его лице. Вероника следовала за ним, с блокнотом в руке.
Хикмэн сразу направился к выходу из офиса, замерев на пороге.
— Есть несколько коробок с доказательствами. Мы пришлем их завтра утром, — сказал он.
— Хорошо, — сказала Вероника, — Спасибо что пришли.
Он резко кивнул и закрыл дверь.
Вероника заперла замок, потом развернулась и осмотрела комнату с кривой улыбкой. Кит заметил, что с ним взглядом она предпочла не встречаться.
— Ого, а тут тихо. Надеюсь, все подслушивание не сильно помешало вечеринке, — сказала она.
— Никто не подслушивал, — ответила Мак.
— Да, — сказал Уивил, — Мы сдались, когда поняли что дверь слишком толстая.
Кит наблюдал, как Вероника подошла к столу секретаря и присела на край. Он сидел с совершенно безразличным видом как пришелец из игры «Зона 51». Это было удобно, когда он хотел понаблюдать, узнать что-то не показывая излишнего любопытства. Его дочь не доверяла этому выражению, но в этот момент она на него и не смотрела.
— Так ты нам расскажешь, в чем дело? — спросила Мак, пожимая плечами и широко раскидывая руки.
— Ничего особенного. Петра Ландроз послала его ко мне из-за моей работы над делом Диволтов, — ответила Вероника, — Ладно, так вы помните что-то о сексуальном насилии в марте? Девушку оставили умирать в поле на краю города? Не помню, чтобы это попало в местные новости.
И вот оно — причина, по которой Кит не хотел, чтобы она была тут, несмотря ни на что. Потому что, представляя ее где-то близко к подобному делу, его пронизывал ужас. Он сконцентрировался на том, чтобы медленно и осторожно дышать, его пальцы сжались вокруг бокала скотча.
Ответил Клифф.
— Я помню. В полицейской сводке. Это было за неделю до того как пропала Хейли Диволт, так что история потерялась в шумихе, — он облокотился на диван и посмотрел на Веронику, — Помню, там были какие-то вопросы, не связаны ли эти дела. Жертве было столько же лет как Хейли и Авроре, но копы быстро опровергли связь. И после этого я ничего не слышал.
— Что ж, очевидно дело еще открыто, — сказала Вероника, — Они так и не выяснили что произошло. Или может они особо и не старались. Версия, в которой я могу быть… необъективна.
— Это был ее адвокат? — спросила Мак, — Мы охотимся на насильника?
Вероника помедлила и в этот момент Кит увидел как она легонько покраснела.
— Он был страховым аджастером. Но он хочет знать кто это сделал, — ее глаза быстро метнулись к Киту и обратно, — Нас не просили определить ответственность, просто помочь работникам отеля в этом. Но, знаете, есть шанс, что нахождение насильника будет побочным продуктом в этой благородной миссии.