Тайк постучал пальцем по фотографии кольца с огромным красным камнем в окружении лепестков из бриллиантов. Даже он, мало разбирающийся в ювелирном искусстве, понял, что это – настоящее произведение ювелирного искусства.
– Это рубин?
– Нет, красный алмаз, – пояснила Сэйдж, подойдя и встав рядом. – Очень редкий камень практически безупречной чистоты. Он по химическому составу схож с углем, но удивительно, во что могут превратить уголь давление и миллионы лет.
– Этот алмаз и в самом деле такой красный? – спросил с интересом Тайк.
Сэйдж еле заметно улыбнулась.
– Фотография не может полностью передать всю красоту его цвета. Это глубокий, сочный красный оттенок.
– Полагаю, этим кольцом владеет семья Баллантайн?
Сэйдж кивнула.
– Тогда почему его не выставили вместе с остальной коллекцией на коктейль-вечеринке? Я думал, целью этого мероприятия было продемонстрировать все самые выдающиеся драгоценные камни, собранные вашей семьей за последние несколько сотен лет. А это кольцо я бы назвал просто сказочным!
Сэйдж взяла плоскогубцы, посмотрела на них и бросила обратно на верстак.
– Мы решили не демонстрировать публике это кольцо.
– Но почему? Оно что, краденое?
Сэйдж сердито посмотрела на собеседника.
– Нет, не краденое. – Она вздохнула, и Тайк заметил, что ее глаза потемнели от боли. – Это я попросила Линка не выставлять его. По личным причинам.
Прежде чем Тайк успел поинтересоваться, что это за причины, Сэйдж подняла руку и продолжила:
– И оно не будет выставляться на всеобщее обозрение ни сейчас, ни впредь.
Сэйдж прошла в центр комнаты и устроилась на одном из кресел-мешков, поджав под себя босые ноги. Тайк устроился на диване в дальнем углу, пытаясь держаться подальше от Сэйдж. Окажись он сейчас на расстоянии вытянутой руки от нее, скорее всего, послал бы к черту разговор и затащил Сэйдж в постель. То, что произошло сегодня в переулке, показало, что он не может сопротивляться влечению к этой женщине. Впрочем, так было всегда. Но Тайк понимал, что заняться сейчас с ней любовью – настоящее сумасшествие. Все равно что подбросить взрывчатку в костер.
Они оба взрослые люди и должны хладнокровно обсудить возникшие вопросы. Сэйдж все еще выглядит слегка сбитой с толку, и нельзя винить ее за это – ситуация действительно непростая.
Хотя Тайк никогда не отличался красноречием, он понимал, что единственный способ продвинуться вперед – это общаться. Проклятье! В этом он никогда не был мастак.
– Ты все еще злишься на меня за то, что я подстроил наше знакомство? – спросил он, стараясь говорить мягко.
– Ты использовал меня!
Сначала это действительно было так. Узнав, что Локлин – дочь Коннора, Тайк разгневался, посчитав, что Сэйдж живет той жизнью, которая по праву принадлежит Локлин. Он ожидал встретить в лице Сэйдж избалованную принцессу, которую мог бы презирать, но оказалось, что она – без всякого гонора, веселая и немножко сумасшедшая.
– Уже через час после нашего знакомства я понял, что ты обожаешь свою семью и все равно не будешь распространяться о них. А еще я понял, что тебя не интересует деловая сторона вашего семейного бизнеса. Если бы мне нужна была от тебя только информация о «Баллантайн интернэшнл», я бы тебе больше не позвонил после нашей первой встречи. Что касается акций, я их приобрел честным путем. Купил ровно столько, чтобы привлечь ваше внимание к Локлин, это и было моей конечной целью. Новость о твоей беременности немного изменила мои планы. Но я никого ни в чем не обманул.
– Ты нас шантажируешь! – возразила Сэйдж, но Тайк разглядел сомнение в ее глазах.
Он не обиделся, понимая, что она лишь пытается нащупать твердую почву под ногами, разобраться в сложившейся ситуации.
– Я попросил провести ДНК-тест, и если он подтвердит мои предположения, то я всего лишь попрошу тебя и твоих братьев познакомиться с моей сестрой. Я не собираюсь требовать от вас денег.
Тайк не сводил глаз с лица глубоко задумавшейся Сэйдж. Она выглядела такой одинокой и потерянной! Идя сюда, он собирался поговорить, не проявляя эмоций, но дольше сохранять хладнокровие было невозможно. Встав с дивана, Тайк подошел к Сэйдж и сел на пол перед ней, согнув колени и обхватив их руками.
– Я собирался рассказать тебе об этом, но ты не отвечала на мои звонки.
Сэйдж открыла рот, но, понимая, что с таким доводом не поспоришь, промолчала.
– Ты не хотела со мной разговаривать, поэтому пришлось перейти к плану Б.
Сэйдж посмотрела на висящую на стене картину, изображающую балерину, стоящую спиной к зрителю. Знаменитый Дега своих танцовщиц идеализировал, а эта выглядела измученной в своем стремлении достичь идеала. Она массировала уставшие ступни и всем своим видом словно излучала усталость и боль. Это была одна из ранних работ Тайка, но она вызывала сильные эмоции. Тайку и самому эта картина нравилась. Интересно, когда и зачем Сэйдж ее купила? Да, она любит балет. Но ведь с ее финансами вполне можно было приобрести полотно кисти самого Дега.
– Расскажи мне о своей сестре, – приказала Сэйдж.
Тайк приподнял бровь, удивившись такому резкому тону.
– Что ты хочешь о ней узнать и зачем?
– Ну, ты же хочешь, чтобы мы с Локлин познакомились. Чем она занимается? Какая она?
Тайк ненадолго задумался, размышляя, как ответить. Он обожал сестру, но не привык говорить о ней или о своей семье.
– Э-э-э… Она на восемь лет моложе меня. Работает архивариусом.
– Правда? И ей нравится эта профессия?
Тайк улыбнулся.
– Она любит свою работу. Локлин без ума от истории и книг.
Занервничав, он встал, пересек комнату и начал рассматривать фотографии в рамках, висящие на стене. Вот Сэйдж, совсем юная, в балетной пачке, пытается сделать пируэт. Вот Бэк на трамплине – готовится прыгнуть в бассейн. Вот Джегер и Линк, одетые во фраки, на чьей-то свадьбе. По всему миру миллионы таких стен, как эта, хранящих миллиарды воспоминаний. Но ни у Тайка, ни у Локлин такой стены нет.
Как и большинство жителей Нью-Йорка, Тайк мог наблюдать, как живут Баллантайны – в прессе очень часто писали о них. И в тот день, когда родители Сэйдж разбились на самолете, об этом тоже были репортажи во всех газетах. Тайк до сих пор помнил статью о Конноре, убежденном холостяке, который стал приемным отцом для своих осиротевших племянников и племянницы.
Тайка особенно поразило, что Коннор усыновил Линка – сына своей экономки. Так не поступили бы ни отец Тайка, отказавшийся от него, когда сын был еще младенцем, ни отчим, которому не было дела ни до кого, кроме себя самого. Оба были абсолютно безответственными. Неудивительно, что поступок Коннора произвел на Тайка неизгладимое впечатление.
Его мать сначала находила в себе силы ходить на работу. Но это настолько выматывало ее, что она не занималась ни сыном, ни дочерью. Через месяц после окончания Тайком выпускного класса, она окончательно замкнулась в себе, перестала покидать свою спальню, не хотела никого видеть. Прошло полтора месяца. Видя, что матери не становится лучше, Тайк понял, что содержать всю семью придется ему. Он отказался от стипендии в художественной школе и пошел работать – ведь ему надо было заботиться о восьмилетней сестре. Так как вкалывать приходилось на двух работах, а мать почти целый день спала, Локлин росла без присмотра. Ей так хотелось иметь семью, братьев и сестер, чтобы в доме звучали разговоры и смех! А вместо этого у нее была мать, не желающая с ней разговаривать, и брат, постоянно одолеваемый заботами, как растянуть до получки последние пять долларов и упросить домовладельца дать отсрочку по уплате аренды.
Тайк и Сэйдж росли в разных мирах. Она знала, каково это – быть частью счастливой семьи, ощущать поддержку близких, любить и быть любимой. А ему в борьбе за то, чтобы его семья не оказалась выброшенной на улицу, некогда было думать о любви и поддержке.
– Что ты помнишь о Конноре и о том времени, когда он встречался с твоей матерью?
Тайк сунул руки в задние карманы джинсов.
– Как я уже сказал, моя мама работала уборщицей в «Баллантайн интернэшнл». Я помню, как она уходила на работу после обеда, а возвращалась утром, когда я уже собирался в школу.
– Кто же присматривал за тобой?
Тайк непонимающе наморщил лоб.
– Присматривал? Мне было уже целых семь лет. Я сам за собой присматривал.
Сэйдж широко распахнула глаза.
– И мать оставляла тебя одного?
– У нее не было выбора, – бросил в ответ Тайк. – На няньку денег не было.
Сэйдж с ужасом посмотрела на него. Насколько же разное у них было детство! Сэйдж в семь лет, наверное, и чихнуть бы самостоятельно не дали.
– Ты хоть раз попытался рассказать Коннору о своей сестре?
Тайк покачал головой:
– Нет. После того как мама умерла, мы нашли письмо, которое она оставила для Локлин, рассказав в нем правду. Мама видела, что между ней и Коннором почти все кончено, она знала, что он собирается ее бросить…
– Коннор никогда не заводил серьезных отношений, – сказала Сэйдж дрожащим голосом. – Таков уж он был – боялся попасть в ловушку женщины, а потому никогда не был женат или помолвлен.
Тайк мог его понять. У него самого все романы были лишь краткими, потому что очень скоро начинали его тяготить. Забавно, но с Сэйдж он такого не испытывал – возможно, потому, что они расстались раньше, чем на него напала привычная фобия эмоциональной близости…
Так на чем он остановился?
– Узнав, что Локлин – дочь Коннора, я попытался с ним связаться, но не пробился дальше его личных адвокатов. Те объяснили мне, что многие женщины пытались шантажировать Коннора, утверждая, что родили от него ребенка. Адвокаты посоветовали мне потребовать через суд проведения ДНК – теста. Но у меня не было для этого веских оснований, учитывая, что в свидетельстве о рождении Локлин в качестве биологического отца указан мой отчим. Я ничего не смог бы доказать.
– Поэтому ты решил накупить акций «Баллантайн интернэшнл»? – Сейдж закусила нижнюю губу. – Ты, наверное, выложил за них целое состояние!