— Итак, товарищи офицеры! — произнес начальник центра специального назначения, полковник Доронин. — У нас остался крайний вопрос, прошу обратить на него особое внимание. Согласно последней шифр телеграмме из штаба округа, нам поступила задача подготовить и обучить специальную группу солдат. На базе нашего центра, есть все необходимое. Время на подготовку составляет шесть месяцев. Да, курс будет сокращенным. Чем конкретно будет заниматься эта группа впоследствии, в телеграмме не указано. Наша задача, обеспечить учебно-тренировочный процесс для того, чтобы качественно выполнить поставленную задачу и обучить группу. Насколько я понял, это своего рода эксперимент. Вопросы?
— Интересно, получается, — заметил майор. — Мало им тех, кого мы выпускаем ежегодно?! А какова численность группы?
— Не более восьми человек.
— А есть информация, кого именно будут набирать? Срочники? Сверхсрочники? Офицеры?
— Насколько я знаю, группа уже частично набрана. Туда входят инициативные, способные действовать нестандартно солдаты срочной службы. Сверхсрочники там тоже есть, но без подробностей. У меня также есть информация, что туда рассматривали даже тех, у кого проблемы с дисциплиной.
— Даже так? Хм, в тех ситуациях, что может оказаться группа, это будет даже полезно. Сколько у нас времени на подготовку материально-технической базы?
— Не более двух недель. Уже в конце декабря, процесс обучения будет запущен и продлится до июня восемьдесят шестого года. Процесс обучения будут курировать люди из Москвы. Обучать будем по всем направлениям, полный и очень плотный курс. Никаких поблажек!
— Товарищ полковник, а известно, кто будет старшим в этой группе?
Полковник Доронин вернулся к своему столу, открыл какую-то папку и перевернул в ней несколько листов. Спустя несколько секунд ткнул туда пальцем.
— Да, вот… Старшим предварительно назначен капитан Игнатьев. Он выпускник Рязанского Высшего Воздушно-Десантного Училища на факультете специальной разведки. Между прочим, закончил с отличием, а совсем недавно успел отличиться в боевой операции. Помните недавний инцидент на севере Афганистана, во время которой погиб наш боевой товарищ майор Шишкин?
Все промолчали. Это была неприятная тема, которую командование замяло.
— Еще вопросы?
Больше вопросов не было. Все прекрасно понимали, что это значит…
— Ну что, Максим, вот и все… Подошло время окончания нашего пути? — произнес Василий Николаевич, когда мы оказались в Мары.
— Получается так. Вы куда теперь?
— Да, так… — загадочно улыбнулся дед. — Есть у меня городе кое-какие знакомые. Не пропаду. Ты-то сам, куда дальше?
— Южнее города стоит наша воинская часть. До вечера я должен быть там. Что-нибудь придумаю, может, попутку поймаю…
— Понятно! Ну, это не сложно — маршрут тут налажен. Кстати, просьба у меня есть… — произнес Кикоть. Зачем-то полез в сумку и вытащил оттуда стеклянную бутылку, с уже знакомой мне коричневой жидкостью. — Настойку ты мою уже пробовал, знаешь, какая она. Сможешь передать одному офицеру?
— Ну, тут как получиться… — растерянно отозвался я. — Я не знаю, что у меня будет завтра и куда Родина пошлет. Может быть, в Афган я и вовсе не попаду.
— А и не нужно в Афганистан. Ты ведь офицера по фамилии Ветров, знаешь?
— А имя и отчество как? — я сделал вид, что удивился. Дедок действительно был полон сюрпризов. — Случайно не Алексей Семенович?
— Верно. Он самый.
— Это замполит наш. Вы и его знаете?
— Я много кого знаю, Максим! — загадочно усмехнулся Василий Николаевич, затем протянул мне бутылку. — Работа у меня была такая, много где довелось побывать. Скажешь Алексею, что от меня. И привет ему передай. Кстати, как он тебе?
— Ну… Странный!
— Есть такое дело… — усмехнулся Кикоть. — И еще, держи мой телефон… Если нужна будет какая-то помощь, звони. Чем смогу, тем помогу!
Он выудил ручку, отошел в сторону к бетонному парапету и написал там номер. Затем передал мне.
— Спасибо, Василий Николаевич! — ответил я, принимая клочок бумаги, вырванный из старенького блокнота.
Крепко пожав ему руку, мы попрощались и разошлись. Бутылку я сунул в свой вещевой мешок, после чего отправился к выходу с автовокзала.
Проблема в том, что здесь практически никакого общественного транспорта уже не было. На юге граница, там же наша часть. Местные жители перемещались как-то по своему, на грузовиках, тракторах, а кто-то и на телегах, запряженных лошадьми.
От Мары до моей воинской части около восьмидесяти километров, далековато, чтобы идти пешком. Погода хреновая, еще немного и дождь польет. Холодно, ветер поднялся. Бегать по городу и искать транспорт, на котором я могу добраться до своей воинской части — само по себе глупо.
К счастью, проблема решилась сама собой. Едва я покинул автовокзал и направился в сторону авиабазы, как позади меня раздался шум двигателя. Обернувшись, я увидел приближающуюся «Шишигу». Так как я давно уже был по военной форме, на меня обратили внимание. Скрипнув тормозами, ГАЗ-66 остановился чуть впереди меня и из кабины выбрался… Рядовой Чоговадзе, грузин по кличке Чага.
— Вай, Громов! Ты что ли? — обрадовался он, обходя кабину.
— Я! А ты тут чего катаешься, топливо зря прожигаешь?
— Обижаешь! — широко улыбнулся тот. — Я теперь водитель, пищу возить в нашу часть назначен. У нас кухня все. Сломался.
Зная ломаную манеру общения грузина, понять его было сложно, поэтому приходилось переспрашивать и уточнять.
— Кухня сломалась? — удивился я. — Как так случилось?
— Ой, слушай, я не знаю как. Мне сказали ездить, вот я и езжу. Кушать-то надо солдатам? Вот, третий день одно и то же.
— Один ездишь?
— Нет, в кузове еще шестеро наших сидят. Из второй роты. Как думаешь, на двести человек еды много нужно привезти? Вон, кузов набитый. Кто это все разгружать будет?
Ну, ясно — погрузочно-разгрузочная команда, работающая за еду.
— А сейчас куда направляешься?
— Так обратно в часть и едем. Ужин скоро. Твой куда путь держишь? Ты ж вроде в отпуске должен быть, или нет?
— Отпуск уже закончился. Если подкинете — будет замечательно.
— Да конечно подкинем! А то в кабине одному скучно ехать!
Почему бойцы сидели в холодном кузове, а не в кабине — ведь там было свободное место, было понятно — возможность вскрыть тару и набить брюхо. Оказалось, что весь кузов «Шишиги» буквально забит переносными армейскими термосами, разных объемов. В основном тут была тара на двадцать четыре и тридцать шесть литров. Учитывая время дня, близился ужин. Скорее всего, в обед отправляли две машины, потому что для двух блюд и термосов требовалось больше.
— А кто старший?
— А нет его.
— А как же начальник продовольственной службы?
Чоговадзе только растерянно плечами пожал. Мол, не знаю — моя руль крутить и вопросов не задавать.
Я усмехнулся — в армии всегда бардак, а там где служу я — особенно. По-хорошему, нужно не водителя и шестерых бойцов отправлять, а как минимум прапорщика, либо офицера. Впрочем, чего удивляться?
В общем, не став зря терять время, я закинул свой вещевой мешок в кабину, влез туда и сам. Через несколько минут Чага вывел грузовик из города и повел его в сторону части. По пути, на ломаном языке, путая и мешая русские и грузинские слова, тот рассказывал последние новости. Впрочем, за неполную прошедшую неделю, ничего особенного и не произошло. Так, немного изменений по личному составу и все.
Ничего интересного по пути не произошло. Мы просто доехали до ворот нашей воинской части, а мне пришлось выгрузиться. Через КПП меня пропустили без проблем, тем более, что дежурным стоял старший лейтенант Карпов.
Сразу по прибытии в часть, я отметился в дежурке, а потом отправился в свою казарму. Но по пути увидел, что в окнах штаба кабинета замполита горит свет, а потому решил зайти к нему сразу, чтобы не таскать по роте бутылку настойки. Алкоголь, все-таки, хоть и лечебный.
Вошел в штаб, благо в это время дня, тут практически никого не было — офицеры и прапорщики, не задействованные в суточном наряде, уже отправились в общежитие. Поднявшись на второй этаж, я обратил внимание, что писаря на месте не оказалось — в соседней комнате тот гремел стаканами и что-то насвистывал себе под нос. Раздолбай.
Постучавшись в кабинет Ветрова, я спросил:
— Разрешите, товарищ майор?
— Кишкин, чего так долго? Забыл, где сахар лежит? — спиной ко входу, не оборачиваясь, спросил замполит.
— Я не Кишкин, товарищ майор!
Тот, качаясь на стуле, чуть не чертыхнулся. Вскочил, увидев меня, замер от удивления.
— Громов? — уточнил тот, как будто бы не поверив своим глазам. Хотя, ничего странного в этом не было. — Ты какого черта тут делаешь?
— С отпуска прибыл и мимо проходил. А к вам по личному делу! — не дожидаясь разрешения, я закрыл за собой дверь.
Снял вещевой мешок, ослабил петлю, сунул руку и ловко выудил оттуда бутылку настойки Василия Николаевича. Поставил ее на стол. — Это вам, товарищ майор! Просили передать!
— Кто? — тот не сдвинулся с места, придирчиво глядя на бутылку так, словно она была прокаженная. Видимо, не часто ему срочники бутылки приносили.
— От полковника Кикоть! — ответил я, не став упоминать имя и отчество старика.
Надо было видеть морду замполита. Именно морду, а не лицо.
— Как? От него? — недоверчиво произнес майор. — Серьезно?
— Ну да. Я в поезде с ним ехал. А как до Мары добрались, он по своим делам отлучился. Просил вам передать и привет заодно.
— Очень неожиданно, чего это он?!
— Не могу знать.
— Ты ничего не путаешь? — прищурился майор. — Точно Кикоть?
— Точно! — уверенно заявил я. — Разрешите идти?
Замполит неуверенно кивнул и все-таки взял бутылку в руки.
Я сразу догадался, что произошла какая-то ошибка. Ветров принял подарок, но вероятно, подумал совсем на другого человека. Ведь выходя из его кабинета, я отчетливо услышал, как тот пробурчал что-то сильно похожее на: «Как он так быстро полковником стал?»