ление некоторых проектов, от которых отказались в связи с нехваткой средств. А сейчас… вы садитесь, садитесь, – слова относились к женщинам, пришедшим последними, – сейчас мы заслушаем рассказ о том, как вам все это удалось.
Начала говорить старуха:
– Я хотела бы сначала отдать должное заслугам и усилиям наших добровольных помощников, скромных монархистов, не знающих, конечно, всей правды, но достойно идущих на жертвы ради своих идеалов. Далеко не все из вас эти идеалы поддерживают…
– Мы обходимся без идеалов, слава богу, – сказал карлик с лицом как моток шерсти – все в длинных тонких морщинах.
– Мы – да. Другие – нет, – сухо поправила его старуха.
– Не волнуйтесь, Анастасия Николаевна, – обратился к ней сутулый мужчина. – Уважение к идеалам – это уважение друг к другу. Продолжайте.
– Когда мы поднялись на борт теплохода «Рубен Симонов», – сказала Анастасия Николаевна, – мы уже знали, что там находятся наши соперники, обладающие информацией не менее полной, чем наша, но информацией другого рода. И главное – у них была возможность получить шкатулку. – Анастасия Николаевна повела над столом тонкой ручкой – там, куда указал ее палец, поблескивали камешки и золото. – У них был один из нас. И не будем сейчас казнить друг друга, упрекать – это был сознательный выбор Владимира Ильича. Мы выходили с ним на связь еще до начала этой эпопеи – он в общих чертах знал о нашем существовании. Но он не захотел трудиться с нами в силу того, что им владеет неизбывная гордыня. Он полагал, что сможет достичь своих безумных целей, опираясь лишь на собственный ум и склонность к интригам.
– Он всегда был таким, – сказала Татьяна, которая стояла за спиной Анастасии Николаевны. – Он неисправим.
– Неисправим, – повторил сутулый мужчина.
– Вы его пригласили к нам сегодня? – спросила дряхлая женщина, похожая на очень старую черепаху.
– Он отказался, – вздохнул сутулый мужчина, – он сослался на нездоровье.
– Ах, какое нездоровье в его возрасте! – засмеялась старая черепаха. – Я жду не дождусь, когда стану такой же молодой, как он.
– Ох, это будет не скоро, – заметила Анастасия Николаевна.
Сутулый мужчина поднялся.
– Во-первых, – произнес он, чуть окая, глухо и медленно, – от имени всех членов нашего союза, союза величайших людей планеты, живущих вновь, ибо смерть отступает перед нами, от имени Союза бессмертных я выражаю глубокую признательность нашим достойным друзьям – Анастасии Николаевне Романовой, наследнице престола Российской империи, которая не пожалела сил и времени, рискуя жизнью ради всех нас…
Раздались аплодисменты.
Бессмертные, в чертах лиц которых можно было угадать величайших негодяев и тиранов, авантюристов и мыслителей нашего века, а также те бессмертные, чьи лица были никому не известны при первой жизни и неизвестны при второй, – все они хлопали в ладоши искренне и без зависти, ибо уже осознали силу своего союза и приветствовали подвиги во славу его.
В своем первом рождении они жили поодиночке и даже порой ненавидели друг друга. Но время почти всех научило мудрости.
– Во-вторых, я прошу вас выразить свою благодарность и восхищение человеку, который руководил всей этой немыслимой и невероятной операцией. Который не только выследил шкатулку, но и смог в ситуации, в которой достать ее было немыслимо, совершить это немыслимое.
– Не говоря о кораблекрушении, – сказала бабушка-черепаха. – По телевизору показывали.
– Где только не показывали, – сказал карлик.
– В шторм, ночью, в рукопашном бою он победил банду мафиози и обогатил наш союз.
– Я только возвратил семье Романовых ее драгоценности, – сказала рыжая красавица.
– Спасибо вам, Иосиф Виссарионович, – с чувством произнес сутулый мужчина. – Спасибо вам, наш дорогой. Простите, что называю вас вашим старым именем.
– Я не обижаюсь, – ответил Сталин. – В конце концов, и в женском теле есть свои прелести.
Все засмеялись и снова захлопали в ладоши. Среди них были и те, кто во втором рождении, по непонятным еще капризам реинкарнации, получил иной пол.
Вошел охранник.
Без предупреждения, без стука. Подошел к сутулому мужчине.
– Алексей Максимович, – сказал он. – Пора. Он испускает дух.
– Вы слышали? – спросил Алексей Максимович у собравшихся за столом. – Нам пора вниз. А вы, пожалуйста, – он обратился к охраннику, – соберите драгоценности и спрячьте в сейф.
Алексей Максимович первым направился в подвал.
Подвал был просторен, чист, разделен на несколько комнат, и, если бы не отсутствие окон, трудно было бы догадаться, что ты находишься под землей.
Алексей Максимович провел всех в запасную комнату, скрывавшуюся за медицинским боксом, стерильным и пахнущим озоном.
– У нас теперь будет настоящая клиника, – сказал он Сталину, пропуская его, как женщину, вперед. – Спасибо тебе, дружище, дорогой мой человечище!
Он стер со щеки набежавшую слезу.
В задней комнате или, вернее, палате на операционном столе лежал старый грузный человек. Он дышал прерывисто и часто, из горла доносился хрип.
– Вы куда? – окликнул появившихся в дверях гостей доктор в повязке, прикрывавшей нижнюю часть лица. – Здесь же стерильно! Вы мне все погубите.
– Остановитесь, остановитесь! – Алексей Максимович закрыл дверь спиной и стал оттеснять бессмертных в пахнущий озоном бокс.
Произошла некоторая сумятица – задние напирали. И вдруг всех заставил остановиться и замереть страшный крик старика.
– О, но! – кричал он и повторял все тише и тише… – Но, но, но-о-о-о…
Врач и помогавшая ему сестра склонились над раздираемым судорогами телом старика.
Бессмертные покорно отступили в коридор.
Но никто не ушел. Прислушивались к звукам, невнятным и страшным звукам, несущим смерть. Звукам, всем известным.
Говорить было трудно. Кто-то закурил, но Сталин вырвал у него сигарету и затоптал ее.
Послышался обиженный голос:
– Вы возвращаетесь к своим штучкам.
Все затихло в операционной.
И потом вдруг – через паузу, может, через минуту – раздался громкий светлый плач ребенка.
– Ура! – негромко сказал Алексей Максимович.
Великая княжна Анастасия широко перекрестилась.
Видно, понимая, что за дверью ждут вестей, акушер, принимавший рождение ребенка из тела умирающего старика, вышел к бессмертным.
Он держал новорожденного.
– Здравствуй, Наполеон Бонапарт! – окая, воскликнул Алексей Максимович. – Здравствуй, великий император. Виват!
Анастасия протянула руку, чтобы дотронуться до ребенка.
Врач отступил в палату, он не хотел, чтобы малыша трогали. Можно занести инфекцию.
– Пятый Наполеон, – сказала Анастасия. – Пятое рождение! Может, это опасно?
– Это может продолжаться вечно, – ответил Сталин. – Скоро и вы, Анастасия Николаевна, снова станете девушкой. И я поведу вас в школу, как младшую сестричку.
Никто не засмеялся.
Над особняком пролетел самолет, недалеко загудела электричка.
Начинался дождик, весенний дождик – он сожрет остатки снега под деревьями.
Внутри особняка, в гостиной, Алексей Максимович откупоривал шампанское.
2000 г.