р писал:
«Стихии – огонь, воздух, земля, вода, уже издавна помогавшие философам представить великолепие мироздания, остаются и первоначалами художественного творчества» [4].
Связан ли закон четырех стихий Башляра с астрологией и с проблемой множественности определений времени? Известный физик Анри Пуанкаре, родившийся в Земном знаке Тельца, писал, что «свойства времени – это только свойства часов». Перефразируя его, спросим, неужели свойства философских понятий – это только свойства философов? Возможно ли, что при выборе определений времени, каждый философ концентрировал внимание на близких ему сферах и выбирал слова, отражающие его образ мышления? Действительно, для одних время казалось упорядочиванием предметов, для других оно было умозаключением или абстракцией, для третьих – актом творчества или проявлением чувств. Возникало впечатление, что, говоря о природе времени, каждый философ оставался в своей стихии и только ее понятия считал реальными.
Для рассмотрения этого явления были выбраны четыре работы, написанные представителями четырех стихий. Выбор имен философов и интерпретация их взглядов производились на основе двух детальных обзоров истории времени. Первый из них написан В. И. Молчановым {Земля}[1], а второй П. П. Гайденко {Воздух}[6]. Сравнение образов и метафор со стихиями производилось по методике Гастона Башляра {Вода} [4]. Сопоставление философов и их стихий опиралось на публикации И. Хикки {Огонь}[3].
Для того чтобы читатель сам мог судить о степени соответствия философов и их стихий, во всем тексте (включая цитаты) стихии и знаки Зодиака указаны в фигурных скобках возле имени человека.
В словаре стихии Земли реальность прочно связано с качествами объектов и фактов. Каждый из трех знаков Зодиака, относящихся к стихии Земли, характеризуется конкретностью «вещизма». Ключевые слова этих знаков:
* Телец – у меня есть;
* Дева – я анализирую и упорядочиваю (то, что у меня есть);
* Козерог – я использую то, что у меня есть (применяя «силы»).
Мир Земли – это вещественный непрерывный мир, заполненный субстанцией; мир пяти чувств ощущения, мир практический и прагматический. Представителей Земли в науке интересовали свойства материальных объектов и возможности их применения в жизни. Показательно, что астрофизик Артур Эддингтон {Козерог, Земля} ввел понятие «стрелы времени». Этим он свел концепцию времени к «стреле» – к предмету, изготовляемому людьми.
Для Земли роль науки сводится к измерению. Известный физик Макс Планк {Телец, Земля} однозначно провозгласил: «Существует лишь то, что можно измерить». В целом же, физика «опирается на опыты, которые, как доказывает Пуанкаре {Телец, Земля} относятся не к пространству, а к телам» [6].
Со времен Ньютона {Козерог, Земля} наука фокусировалось в основном на Земных принципах. Проиллюстрирую историей химии – науки о свойствах и превращениях веществ. Основателем химии как современной науки стал Антуан Лавуазье {Дева, Земля}. Введение понятия атомного веса стало заслугой Джона Дальтона {Дева, Земля}. Открывателем электролиза и создателем первой модели электродвигателя был Майкл Фарадей {Дева, Земля}. В знаке Дева {Земля} родилась целая плеяда ученых, изменивших мир в XX веке, таких как химик-органик Фридрих Кекуле, открыватели изотопов – селестиальные близнецы Фрэнсис Астон и Фредерик Содди, отец ядерной физики – Эрнест Резерфорд.
В философии на всю эпоху Просвещения оказали огромное влияние Дэвид Юм {Телец, Земля} и Джон Локк {Дева, Земля}. По мнению Юма, подлинной реальностью «обладают лишь единичные вещи». Основной принцип сенсуализма, приверженцем которого был Локк, гласил, что «нет ничего в разуме, чего не было бы в чувствах», причем под «чувствами» понимались физические ощущения. Иными словами, «эмпирический мир, т. е. мир становления, оказывается здесь единственным реальным миром, самодостаточным и замкнутым на себя, не предполагающим никакого иного бытия» [6].
«Дайте мне материю, и я покажу вам, как из неё должен образоваться мир», – говорил родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант {Телец, Земля}. Одним из основных терминов Канта является «вещь в себе», а его мир сводится к «совокупности разумных существ как вещей самих по себе» [6]. Философия Канта воспринималась настолько земной, что у Бертрана Рассела {Телец, Земля} возник образ Канта как «гардеробщика, упорядочивающего пальто, а не ученого, создающего физическую теорию пространства» [1].
Один из последователей Канта, Иоганн Фихте {Телец, Земля} довел до логичного завершения его идеи о происхождении мира из материи. В результате «Фихте со всей определенностью отвергает идею творения как в основе своей ложную и неприемлемую ни для философии, ни для религии» [6].
Руководствуясь идеями эмпиризма, Ньютон {Козерог, Земля} использовал абсолютное пространство и абсолютное время для определения важнейшего понятия классической механики – понятия силы. Мир Ньютона выстроился как система сил, а XVIII в. вошел в историю мысли как век Локка и Ньютона [6].
К видным Земным философам XIX века относятся, например, основатели прагматизма Чарльз Пирс {Дева, Земля} и Уильям Джеймс {Козерог, Земля}. «Человек, – пишет Пирс, – настолько полностью находится в границах своего возможного практического опыта, что он не может ни в малейшей степени иметь в виду что-либо выходящее за эти пределы» [6]. Джеймс, в свою очередь, говоря об эмоциях, утверждал, что за ними не кроется ничего, кроме физических реакций тела.
Такой подход принципиально сродни Францу Брентано {Козерог, Земля}, утверждавшему, что «истинный метод философии не отличается от метода естественных наук».
Порой Земные философы настолько отождествляли себя с миром материи, что им даже подумать было тяжело о необходимости проявлять свойства других стихий (мыслить, чувствовать и т. д.). Глава баденской школы неокантианства Вильгельм Виндельбанд {Телец, Земля} сетовал: «Самый тяжкий и мучительный труд – работа мысли». Эту линию рассуждений продолжал Рассел: «Большинство людей скорее умрут, чем станут думать. Многие так и делают».
Представители Воздуха не согласны с этим.
«Мое Я заключается в моей мысли», – уверял Блез Паскаль {Близнецы, Воздух}, и продолжал: «Я легко могу представить себе человека без рук, без ног, без головы, <…> но я не могу вообразить себе человека без мысли: это был бы камень или животное».
В словаре Воздуха реальность прочно связана с абстрактными понятиями взаимосвязей и отношений, с Логосом, с мышлением, со словом, с языком, с символами. Ключевые слова Воздушных знаков:
* Близнецы – я мыслю;
* Весы – я уравновешиваю;
* Водолей – я знаю.
Пространство Воздуха эфемерно. По словам немецкого историософа Освальда Шпенглера {Близнецы, Воздух}, мир как вещь в себе – «это предрассудок». Ему был чужд подход таких его земных предшественников, как Кант {Телец, Земля} или Ньютон {Козерог, Земля}. В Закате Европы он писал: «Вера физика или философа, которую он разделяет с толпой, в то, что его мир есть действительно мир, напоминает нам уверенность дикаря, что все боги черны».
Для Шпенглера история – это «акт мышления», а «единственная истинно существующая действительность – это действительность культурно-историческая». Не опытом и не силой, а «именами и числами, – говорит Шпенглер, – человеческое понимание приобретает власть над миром» [6].
Интересно сравнить подходы Земли и Воздуха в свете истории физических теорий поля. Зная о работах Гаусса {Телец, Земля} и Фарадея {Дева, Земля}, историки поражались, почему не им, а Максвеллу {Близнецы, Воздух} удалось описать свет как электромагнитные волны? Ответ неожиданно совпадал с качествами стихий. По словам биографа Максвелла, В. Карцева, в отличие от своих предшественников, мышление которых находилось «в плену моделей и визуальных представлений», ум Максвелла «мог отрываться от земли».
Ницше {Весы, Воздух} называл себя обитателем воздуха. Как и Шпенглеру, ему были чужды идеи Земли. По словам Башляра, даже «воздух у Ницше – субстанция странная: это субстанция без субстанциальных качеств» [4]. Подобным образом, у Мартина Хайдеггера {Весы, Воздух}, давшего новое направление мировой философии, в пространстве обитают не тела, а «призрачные инструменты, средства-знаки, образующие особую сферу и особую атмосферу отсылок» [1]. Сами же значимые отсылки и их взаимосвязи не принадлежат ни сфере восприятия, ни сфере эмоций. В итоге «Хайдеггер смог преодолеть представление о пространстве, которое скроено по образу и подобию вещи». Хайдеггеровский мир устроен так, что «любая предметность должна раствориться в значимости». При этом термин «значимости», как подчеркивал Хайдеггер, «не содержит в себе ни малейшего оттенка “ценности” и сближается с термином “значение”, когда последний означает значение слова» [6]. Мир Хайдеггера настолько освободился от вещественности и представляемости, что больше не требовал «соотнесенности к внешнему опыту». В отличие от эмпиризма Пуанкаре {Телец, Земля}, «для Хайдеггера наука – это определенное поведение человека» [1].
Бергсон {Весы, Воздух} продолжил развивать идеи бестелесности и в качестве реальности выбрал реальность психическую. Для него пространство – «это реальность без качеств», а время является результатом определенной умственной конструкции и подлинной реальности не имеет [6]. В итоге Бергсон выделил «восприятие пустой однородной среды» как особую способность, присущую людям, представлять себе пространство, лишенное качеств» [1].
Основоположник естествознания Фрэнсис Бэкон {Водолей, Воздух} жил в мире, где «знание – это сила». Такая «сила» в корне отлична от мира Ньютона {Козерог, Земля}, в котором «силы» осуществляли взаимодействия между находящимися в пространстве предметами.
Австрийский физик и философ Эрнст Мах {Водолей, Воздух} еще больше отдалился от эмпиризма Земли и ввел понятие мысленного эксперимента. Вместо тел, пространства и времени у него вводилась «обобщенная категория (структура), в которой ключевую роль играли отношения: отношения между телами, отношения человека и окружающих тел». В итоге Мах исключил из философии все «метафизические» понятия, «и прежде всего понятие субстанции, включая и человеческое Я» [6]. В этом с Махом перекликался основатель философской герменевтики Ганс Гадамер {Водолей, Воздух}, уверявший, что даже «Автор – элемент почти случайный, однажды созданный им текст начинает жить независимо от своего творца».