Млечный Путь № 1 2021
Повесть
Леонид Ашкинази
300
Как же, наверное, страшно жить
тебе - видящему поток истории,
опять устремленный в никуда?
Л.Х.
Не слишком густой лес - большие редко стоящие старые деревья, сомкнутые кроны. Двое - как сто, как двести, как триста лет назад; мальчик идет впереди - просто он знает, то есть думает, что знает, дорогу, - девочка за ним, немного сбоку. А следом, примерно в метре над землей, с негромким жужжанием равномерно плывет транспортный контейнер: темно-серый прямоугольный блок с закругленными ребрами. Современный нам зритель мог бы сравнить его с гробом; но у этих двоих такой ассоциации и не возникает. Позднее утро, тепло. На них шорты, свободные - но не навыпуск - рубашки; обувь, которую в середине XX века назвали бы кедами, а в конце - высокими кроссовками; девочка этих названий не знает. Мальчик знает: он интересуется историей, что теперь редкость. На вид им лет по 20, на самом же деле - по 30. Нынче взрослеют медленнее.
- Мне прадедушка рассказал несколько лет назад интересную историю. Якобы его... стало быть, тоже прадед... рассказал, в свою очередь, ему семейную легенду, что какой-то его предок, кажется, просто отец, исчез. Оставив странную записку.
- Сообщение?
- Ну да, написанное на бумаге. Как древние книги. Записка была странная - "Я покидаю это время, прошу меня не искать, со мной все в порядке".
- То есть он куда-то уехал?
- В этом случае он написал бы - "покидаю это место". А не "время". Он был, как прадедушке рассказали, физик, не из великих, но зато еще и преподаватель, то есть любил точные формулировки. По крайней мере, говорили, что любил точно формулировать.
- То есть так говорили тому, кто тебе все это рассказал.
- Да.
- И ты захотел его... то есть автора, как ты сказал, записки, найти?
- Ты шутишь? Что значит найти? Для начала выяснить, куда он делся и что имел в виду.
- Но ты считаешь, что он остался в этом, так сказать, месте?
- Умница моя. И есть один факт, который как раз за то, что он никуда не уезжал. Он же был относительно молод - между 50 и 55-ю годами. Точно не более 60.
- В то время это уже считалось "молод"?
- Не уверен. Но, во всяком случае, он был активно работающим человеком, это легко удалось установить.
- По следу?
- Да... по информационному следу. Ты же должна знать, в конце 21 века был создан глобальный исторический информационный фонд, поиск в нем - занятие не слишком простое, в школе этому почти не учат, но прадед со мной занимался, пока был жив, а потом я и сам учился. Так вот, его след обрывается совершенно четко - в год исчезновения. Если бы он стал жить и работать в другом месте, след бы не оборвался - просто изменилась бы схема пространственных локализаций.
- А умереть он не мог?
- Тогда нашлась бы информация о смерти.
- А... ее не было?
- Конечно, не было. Через несколько лет его официально признали пропавшим без вести, а позже - умершим.
- Официально признали?
- Ну, то есть...
Мальчик вздыхает; ему нравится эта девочка, она не так часто погружается в медиасеть, как прочие, и она всегда охотно идет ему навстречу, но ей все приходится объяснять, а он "никаким концом не педагог", как сказал бы его далекий предок, пропавший без вести триста лет назад. Впрочем, этого выражения мальчик не употребляет, хотя в оставленных предком материалах, множество которых он обнаружил в Глобальном Фонде, это выражение - наряду с множеством иных архаизмов - конечно, имелось. Сбор информации о предках, приведение ее в систему и наложение на историю, которым он занимался три года, принес ему место в третьей десятке на конкурсе исторических исследований школьников - при почти тысяче участников, как говорят, "со всего мира", это был просто отличный результат. Особенно же он гордится тем, что алгоритм поиска придумал и реализовал сам, и тот оказался столь эффективен, что ему пришлось пользоваться не всей мощностью распределенной Сети, а лишь вычислительным кластером местного, своего университета - интересующихся школьников там привечали. Как, впрочем, во всех - немногих - сохранившихся и работающих университетах.
В свой отчет он, однако, включил не все. "Все" могло бы принести ему место и в первой десятке, но он присматривался к иной, более великой задаче.
- Ну, смотри: у человека есть какие-то связи с окружающим миром.
- Личные отношения, дружбы, встречи?
- Нет. Имеется в виду - деловые отношения, работа, проекты, обязательства.
- Ты хочешь сказать - связи с обществом?
- Да, примерно так - и с людьми, и с институциями, то есть с обществом. Так вот, общество принимает их на себя и как-то урегулирует. Но это не важно. А важно другое.
Он смотрит на подругу, загадочно улыбается и делает паузу. "Держит паузу", - рефлектирует он: он любит историю. Девочка тоже улыбается - она знает эту его привычку и привычно ей умиляется.
- А что?
- То, что он был спелеологом.
Пауза.
- Исследователем подземных полостей, так называемых пещер?
Успела нырнуть в Сеть, огорченно думает мальчик. Он называет это "дистанционными мозгами" и не любит. Он любит историю и не знает, что интересного находят все в непрерывной медиа. Его мало кто понимает, но эта девочка - да.
- Ну, примерно так. Только он не был исследователем. Он был спортсменом.
- То есть выступал?
- Нет. Тогда было еще одно течение в культуре, называлось "любительский спорт". Без выступлений. То есть и не спортсмен, и не созерцатель. А просто сам это делаешь. Один или вместе с другими людьми, для себя, для своего личного и для их удовольствия.
- Поняла. То есть не очень поняла, но поверила. - Очередной раз улыбается.
- Он был спелеолог, инструктор. То есть очень опытный.
Мальчик ошибается, термин "инструктор" означал тогда не "очень опытный", а "умеющий обучать других"; какие-то опыт и уровень, конечно, для этого были нужны, но вовсе не экстремальные.
- То есть он мог спрятаться ото всех в пещере, как первобытные мудрецы?
- Мудрецы не жили в пещерах. Это были единичные случаи и только у некоторых народов. Кроме того, зачем ему было прятаться в пещере? Да еще и ото всех?
- Привет. Узнал?
- ... кажется, узнал. Давно же ты не давал о себе знать...
- Работа, сэр, работа. Мы же с тобой, как говорит молодежь, воркоголики?
- Молодежь так уже лет пять не говорит.
- Тебе виднее, с молодежью у нас ты работаешь.
- Помнится, у тебя в лаборатории и ты был старше всех.
- Да. Но при мне они ведут себя культурно.
- Какие стеснительные, однако. У тебя что, опять вопрос про законы Ньютона?
- Не издевайся над старым другом. Да, вопрос, и это займет минимум час. Давай увидимся?
- Давай. У меня в институте?
- Лучше так - я приеду к концу твоего рабочего дня, и пройдемся по бульвару?
- Если к концу именно моего рабочего дня, да еще и прогуляться, то мы точно вылетим в следующий день. Приезжай конкретно - между восемью и девятью?
- Сегодня?
- Естественно. Жду.
- Ну хорошо, знакомых мы перечислили, о бабах поговорили, о детях не будем, теперь, как канадские лесорубы из анекдота, о работе?
- Теперь о работе... Мечту о вечной жизни ты знаешь, всю философию, мораль, этику, все, что человечество за семь тысяч лет вокруг этого, от страха смерти спасаясь, навертело, - все это ты знаешь. По крайней мере, не хуже меня, а значит, достаточно для дальнейшего.
- Для гуманитария ты весьма логичен.
- Наезд высокомерно пропускаю мимо ушей. Вариант - желание увидеть будущее. Опять же, всю философию, мораль, этику...
- Туда же.
- Тем более, что ты - уж извини, но я на твои странички в Интернете захожу - вполне отдал этому дань.
- Да.
- Что говорит по этому поводу наука? Наука говорит - все процессы замедляются в два раза при охлаждении на десять градусов. Итого от 36 до 0 - в 16 раз, за 300 лет человек состарится на 20. Если можно было бы ниже нуля, то... процессы переноса в твердой фазе намного медленнее, чем в жидкой, выигрыш был бы очень сильный, но при образовании кристаллов...
- Тут абзац опусти.
- Хорошо. Далее, криопротекторы. Вещества, позволяющие опустить температуру ниже нуля без образования кристаллов. В этом направлении продвижения почти нет, и вот почему - получить переохлажденную воду вообще трудно, это тебе не ацетат натрия, а присадки даже in vitro слабо эффективны, а в организме они вообще со всем на свете смешиваются, и поэтому на сам организм или вообще не влияют, или влияют неизвестно как.
- Значит, 16 раз...
- Практически немного больше, около 30, но каждое пробуждение съедает три года ресурса, а усыпление - два.
- То есть, скажем, 40-летнего можно отправить вперед на 300 лет практически без риска: ему будет 55, а, скажем, меня - уже с некоторым риском?
- Конкретно тебя - практически без риска.
- Спасибо на добром слове... кстати, а все эти цифры вы откуда взяли?
- Откуда мы все берем? Мышки, крыски...
- Кошечки, собачки... и только?
- Нет. Не только.
- ?
- Ну хорошо... Есть государства, которые за разумные деньги предоставляют для экспериментов заключенных. С их, заключенных, согласия.
- Попробовали бы они не согласиться...
- Не обязательно. Но если шанс выжить велик, а срок заметно сокращается или вообще смертный приговор отменяется?
- И так бывает?
- Да, конечно. Государству, которое предоставляет услугу, это выгодно. При любом исходе экономия средств плюс прямая выгода. Плюс в карман участникам. То есть чиновникам.
- Интересно, конечно, как это все обставлено: у них или у нас проводятся сами эксперименты, если у нас - как обходятся законы, если у них - как сделать, чтобы не украли технологию...