- Да. Если дело было бы просто в гипотермии, это бы каждый идиот мог сделать.
- Мда... как говорится, "приснится же такое!".
Пауза.
- И еще вопросик...
- Конечно.
- Чтобы быть вам полезным в своем, так сказать, профессиональном качестве...
- Во-первых, не "вам", а "нам". Во-вторых, вы уже оказались более чем полезны, так как наши расходы на вас, - улыбка, - вы уже окупили и с запасом.
- Спасибо. Приятно это слышать. А вопрос у меня вот какой - почему и кто приходит в проект? Я задавал этот вопрос тому, кто нас познакомил, и получил ответ. Но вы, наверное, знаете картину лучше?
- Скорее всего, примерно так же. Хотя... я знаю лучше своих сотрудников, а он своих, так что точнее всего будет синтез. Но вам ведь не цифры нужны, а глубина? Как спелеологу? - Оба смеются. - Значит так, проще всего обстоит дело с учеными и теми, кто с ними работает. Эта технология - их дитя, они трясутся от вожделения ее проверить крупномасштабно, многое готовы за это отдать. Дополнительный мотив у них - любопытство. Что будет с цивилизацией? Ядерный апокалипсис, смрадное болото, просто инерционный прогноз, медленное разложение, что-то неведомое?
- Какой срок проекта они выбирают? Другие параметры для них ведь не важны?
- Да, где и сколько - им не важно. Срок - большинство за максимум, 300 лет, часть, кто постарше, высказывались за 250, кое-кто и за 200. Не хотят проснуться старичками. Мои сотрудники - тут список мотивов шире. Одним интересен проект, другим любопытно будущее, у третьих страх апокалипсиса, некоторые ждут его в ближайшие 30-50 лет, хотят проскочить, у кого-то - отсутствие прямого мотива, либо за компанию, нежелание расстаться с кем-то из участников, либо от скуки или от общего отвращения... По-моему, я это говорил.
- Да. Но мне так лучше, цельная картина, это важно.
Социолог знает еще один мотив, но его не называет. Это самое простое - страх смерти. Но зачем называть его? - он и так его знает. И он спрашивает дальше:
- А сроки?
- Большинству почти безразлично, называли цифры от 50 до 300, но на максимум большинство согласно.
- А есть ли шансы, что в будущем мы столкнемся с агрессией?
- Неожиданный вопрос... вообще-то это, скорее, вопрос к вам...
- Но от вашего мнения, сложившегося к данному моменту, зависит, что в этом направлении уже сделано.
- Вы правы... но знаете, я как-то специально об этом не думал. Я предполагаю, что мир в целом движется к лучшему, и агрессии не жду. Кроме того, даже за 75 и тем более за 300 лет будет создана такая техника, что при агрессии - в которую я не верю - у нас не будет шансов.
- Логика понятна. То есть шансов все равно нет, и поэтому можно ничего не делать.
- Однако. - Пауза. - Вам надо пообщаться на эту тему с моим помощником по безопасности... кстати, вы ведь с ним общались - он летал с вами.
- ?
- Да, он считает, что практические навыки должны поддерживаться и обновляться, он вообще иногда полдня просто на воротах дежурит. Это как если бы я пол в офисе подметал. Но он считает, что многое можно заметить и почувствовать только лично.
- Серьезный подход. У него ведь свой штат?
- Конечно.
- Вы с его людьми общаетесь?
- В основном при приеме на работу... и так, в ходе работы, эпизодически.
- Сколько из его людей - участники проекта?
- Он попросил пять мест.
- А что вы думаете о его личных мотивах?
Пауза.
- Мы работаем вместе девять лет... я взял его... ну, у него были проблемы на предыдущем месте. Так что он мне обязан, работает безукоризненно и очень профессионально... почему... думаю, тут и интерес, и верность фирме и мне, ну и, наверное, амбиции...
- ?
- Возможно, его немного не устраивает роль... каждому из нас хочется стать большим, чем мы есть.
- Многим.
- Вы правы.
- Кстати, верность фирме и вам - в данном случае вещи разные. Более того, противоположные.
Пауза.
- Вы отчасти правы. Я предлагал ему возглавить фирму после моего отбытия. Он не согласился, сказав, что ему интересно само приключение.
- Он сказал правду?
- Отчасти. Приключение интересно ему какими-то возможностями. В роли главы моей фирмы у него возможности были бы большие, но все-таки ограниченные. Кроме того, большая часть моего бизнеса - строительство. Ему это неинтересно. Просто царствовать и получать доходы - тоже неинтересно.
Пауза.
- Хорошо, это я понял. А вот насчет срока путешествия... как предполагается решать этот вопрос на практике?
- Видите ли... тут такая штука - в проекте есть несколько человек, у которых медицинские мотивы.
- Болезнь, которая сегодня неизлечима, но биологи уверены...
- Да. Что через 50 лет она будет излечима. А через 75 - легко и с гарантией. Кроме того, через 300 лет может измениться все. Например, цивилизация может отказаться от материальных факторов.
- От денег?
- Да. Поэтому те, чей вес в обществе определяется материальным положением, скорее проголосуют за меньший срок, за 50 или 75 лет.
- То есть вы - за 75 лет?
- Да, но со мной ситуация сложнее. Помните женщину в самолете?
- Да.
- У меня есть жена и двое вполне взрослых детей от нее. С женой мы давно не живем вместе, хотя и поддерживаем, скажем так, цивилизованные отношения - она не пыталась отнять у меня деньги, а я сделал так, что она получает и будет при цивилизованных отношениях всегда получать серьезную поддержку. С одним из детей у меня давно нет почти никаких отношений, с другим есть... но у них давно своя жизнь. Ситуация, немного похожая на вашу, правда? - Пауза. - А от женщины, которую вы видели в самолете, у меня тоже двое, им три и пять. - Пауза. - Но у нас есть проблемы. Вы ведь не отправляете на генетический скрининг всех знакомых женщин?
- Я даже тех, - осторожная пауза, - кого люблю, не отправляю... - Пауза. - А как вам такой вариант - группа "75" и группа "300"? Тем более, что после пробуждения группы "75", если в ней будет хотя бы один ученый, можно будет понять, как вообще идут дела, не слишком ли велик риск и так далее.
- Именно этот вариант я и собираюсь предлагать.
- Кстати, а ваш ответственный за безопасность - он за 75 или за 300?
- За 300, но попросил включить его в группу 75 - посмотреть на ситуацию, попрощаться со мной.
- Он знает, что это пять лет жизни?
- Да, но он любит держать ситуацию под контролем.
- В этой группе есть еще его люди?
- Да, в нее записались двое.
- Вам не кажется это странным - это же здоровые люди.
- Ну, может быть, у них есть какие-то личные мотивы...
- Например, личная преданность...
- Или служебная. - Смеется.
Пауза.
- У меня еще вопрос...
- Да, конечно.
- А что они будут делать, когда выйдут? В смысле - первая группа.
- Прежде всего произведут контроль эфира. У нас же автоматические приемники все время будут сканировать эфир, и мы накопим, так сказать, радиопортрет событий.
- И телепортрет...
- Да, конечно. И еще до выхода будет проверено, что там наверху, как дела и т.д. Если все в порядке - выйдут. В той части, через которую выход, есть и средства связи, и еда, так что до крупной магистрали они доберутся. Средств у них будет достаточно и для безбедной жизни, и для начала активной деятельности - мы создали специальные счета и фонды в нескольких странах...
- То есть вы исходите из того, что мир не рухнет?
- Я - да. И большинство на самом деле тоже исходит из этого. Даже те, кто...
- Понимаю. А как они скроют, что есть и еще группа?
- Очень просто. После выхода там произойдет взрыв, который аккуратно сбросит в подземную полость все оборудование. Причем взрыв произойдет на самом деле, а что касается оборудования, то его будет ровно столько, чтобы случайно уцелевшие ошметки явно свидетельствовали о том, что нужно.
- Понимаю... а зачем такая сложная система?
- Это наше общее решение. И вот зачем - прежде всего, чтобы надежно скрыть вторую группу. А во-вторых, чтобы никто не вздумал попробовать украсть нашу технологию.
- Так там же не будет настоящего оборудования?
- Конечно, нет. Но без взрыва наверняка полезли бы искать, поняли, что оборудование где-то еще, и нашли бы остальных. А так сунутся, увидят полное обрушение - и все. Причем восстановить нашу технологию та группа сможет только вместе, никто по отдельности не знает всех деталей и тонкостей.
- Хотя внутри группы секретов нет?
- Секретов нет. Но вы же знаете ученых - каждый знает что-то такое...
- А инженер знает и умеет что-то такое...
- Вот именно.
Утро. Из палатки выходит мальчик, проходит мимо мирно расположившихся транспортников и направляется в лес. Минут через десять он возвращается, залезает в палатку, слышны возня, смех, слова "сейчас, сейчас встану". Из палатки выбирается девочка, совершает вояж в лес, через десять минут, когда она возвращается, на одном из транспортных блоков уже разложена еда, причем с некоторой претензией на элегантность - на свежесодранных с куста листьях.
Через пятнадцать минут завтрак закончен и "стол" убран. Из чрева того транспортника, что побольше, мальчик достает два предмета - нечто продолговатое, примерно дециметр на три и толщиной в половину дециметра, и планшет.
- Сейчас мы запустим нашего дрончика и все узнаем.
- А сами? Ты не хочешь туда спуститься?
- Хочу. Но не все сразу. И так быстрее.
- А снаряжение для спуска у нас есть?
- У нас? Ты тоже туда хочешь?
- Конечно!
- Храбрая ты моя...
- ?
- В те времена люди в пещерах иногда погибали.
- Почему?
- Если наверху сильный ливень, пещеру затапливает.
- А выйти наружу?
- Дронов и транспортников не было, они спускались по веревочным лестницам или просто по веревкам, быстро по ним двигаться невозможно. Далее, человек мог сорваться с лестницы или с веревки, просто упасть в колодец и погибнуть от соударения с камнем. Наконец, на человека мог упасть камень. - Пауза; девочка медленно переваривает услышанное и через полминуты вздрагивает; мальчик понимает, что надо отвлечь ее от картин, которые разворачивает ее живое воображение: