- Проявил тактичность. Ему хочется, чтобы вы с Ниной подружились.
И сам Сомов от этого не отказался бы. Но сомневался, что его творчество способно всерьез заинтересовать людей, профессионально занимающихся литературой. Он был высокого мнения о своем творчестве, но сомневался, что многие литературные критики с ним согласятся. Проще было считать себя рядовым сочинителем, которых вокруг пруд пруди. Один из многих. Нельзя сказать, что это его расстраивало, его самолюбие не распространялось на такую ерунду. Но ему не хотелось, чтобы Нина посчитала его не заслуживающим внимания.
- Первый день получился неудачным, - сказал Сомов мрачно.
- Ошибаетесь. Один человек принес свой рассказ. Это уже победа. Появился Камень, от которого я ничего подобного не ожидал. Но раз он появился, значит, ваш семинар - стоящее дело. И, наконец, вы познакомились с Ниной. Вот сколько сразу интересных событий.
- Неужели это поможет вам разобраться с загадками Деревни?
- Нельзя исключать. Мне кажется, что их появление как-то связано с нашей главной задачей - обнаружением управляющего Деревней Хозяина. Но они явно с ним не знакомы. Камень не меньше нашего хочет отыскать Хозяина, но мне кажется, что с помощью Нины мы выйдем на него быстрее.
- Она его вычислит?
- Не удивлюсь. Она очень умная.
- Об этом я и сам догадался.
- Пока все идет хорошо, - сказал Петров одобрительно и подмигнул. - Продолжайте. У вас все получится.
Петров Сомова не удивил. Но настроение испортил. По его словам, получалось, что работать должен был именно он - Сомов. В этом был свой резон, спорить не приходилось. Вот только после разговора работать ему расхотелось. Совсем. Книги писать - это приятное, конечно, занятие, которое приносит радость. Что еще надо? Вот только придумывать новый текст, да и думать вообще не получалось. Он посмотрел на тощую папочку с рассказом странного парня Анонима. И отвернулся. Даже читать не было сил.
В дверь тихонько постучали.
"Кого это принесло"? - подумал Сомов с неприязнью, но сдержался и ответил вежливо:
- Входите. Можно.
Это пришла Нина.
- Здравствуй. Ничего, что я утром?
- Здравствуй. Приятный сюрприз.
- Угостишь кофе? Захотелось выпить с тобой утренний кофе. Можно?
- Конечно, кофе - это ты хорошо придумала. Правильно сделала, что пришла, что-то я сегодня не в лучшей форме. Не обращай внимания. Я не грустный, а просто невеселый. Наверное, после кофе взбодрюсь.
- А что случилось?
- В том-то и дело, что ничего не случилось. И давно ничего не происходит. Меня это бесит.
- Книгу писать не пробовал?
Сомов не удержался и рассмеялся. Ничего подобного от новой знакомой он не ожидал. Петров не удивил, а Нина удивила.
- Думаешь, работа мне поможет?
- Конечно.
- Откуда тебе знать? Мы едва знакомы.
- Не бином Ньютона. По-моему, я уже говорила, что лучше всего у меня получается помогать талантливым писателям. Творческий кризис - неприятная штука. Сейчас пришла твоя очередь.
- Я достаточно талантлив, чтобы вызвать у тебя интерес?
- Да.
- У меня творческий кризис?
- Нет.
- Так почему ты пришла ко мне выпить кофе?
- Хочу быть рядом, когда ты напишешь свою книгу. А еще - ты красавчик.
- А твои работодатели тоже так считают?
Нина хихикнула.
- У меня нет работодателей. Я большая девочка.
- А деньги тебе кто платит?
- Деньги? В Деревне? Ты серьезно?
Сомов смутился, выставил себя дураком перед Ниной. Фантаст, мозг которого настолько примитивен, что не способен привыкнуть к новой реальности. Обычное дело, сначала сказал, потом подумал. Она не рассмеялась, тактичная девушка.
- Прости. Привык, что только я работаю даром.
- Не расстраивайся. Все писатели - эгоисты. Им приходится постоянно редактировать произнесенные слова. Ты лучше многих, но все равно по природе своей писатель, так что иногда тебе кажется, что кроме тебя никого нет.
- Но у меня есть и положительные качества.
- Не сомневаюсь. Слышала, что ты завариваешь замечательный кофе. Жду.
Нина соврала, но Сомову было приятно. Он никогда раньше не задумывался о том, как правильно заваривать кофе. Не мудрил. Кипятил в жезле воду, бросал туда две ложки кофе. После того, как смесь закипала, снимал с огня и пил. Все. Никаких излишеств.
- Хорошо получилось, - сказала Нина, пригубив напиток. - Научишь потом?
Сомов кивнул.
До семинара оставался час. Они пошли прогуляться в парк. Весенние аллеи прекрасно взбодрили его, сильнее, чем кофе. Молодые листочки сверкали под лучами уже жаркого солнца. Птички щебетали. Сомов чувствовал себя свободным и уверенным в своих силах человеком.
- Ты хотел меня о чем-то спросить?
- Многим писателям ты уже помогла?
- Ты - четвертый.
- Да уж.
- Если тебе это интересно, я никогда не смешивала работу с личными отношениями. У тебя нет причин для ревности.
- Ревность - иррациональное чувство, которое не поддается логике и здравому смыслу. Поэтому возникает сама по себе. Причины для ее возникновения обычно не нужны.
- Хорошо сформулировал.
- Да, кое-что умею.
- В твоем случае причину легко увидеть, - сказала Нина.
- Не понял.
- Предположим, ты встретил девушку, с которой готов провести вечность. И боишься, что она тебя отвергнет. А это уже, прости, ревность с причиной.
- Согласен, это вполне обоснованная причина для ревности. Ты, Нина, сейчас поможешь мне написать книгу и отправишься искать следующего клиента, пятого. А я останусь один со своей дурацкой, некому не нужной книгой. Так себе перспектива.
- Нет. Ты напишешь замечательную книгу. У меня не будет причин уходить.
- Ты только что сказала, что не смешивала работу и личные отношения. Значит, мне не на что рассчитывать? И я навсегда останусь четвертым?
- Во-первых, как я уже говорила, у тебя нет никакого кризиса. Во-вторых, ты напишешь свой текст и без меня. В-третьих, я не буду тебе помогать, я буду тебе мешать. Для того, чтобы ты иногда задумывался над тем, что пишешь. Это заставит лучше справиться с работой. Тебя иногда следует немного тормозить.
- Чтобы сначала думал, а потом писал?
- Это ведь хорошо, правда? Но, повторяю, ты справишься и без меня.
- Ничего не понимаю, зачем ты тогда пришла?
- Я хочу быть с тобой.
- Камень сказал, что мы прекрасная пара, - грустно сказал Сомов.
Он понимал, если Нина сейчас уйдет, он больше не никогда не напишет ни единой строчки. Сколько бы Петров его не уговаривал.
- Камни часто сообразительнее людей, - сказала Нина.
- Я знал, что когда-нибудь встречу тебя.
- Рано или поздно это должно было случиться.
Самое удивительное, что они не забыли о семинаре. Сработало чувство долга. Работу надо было закончить. В новом объявлении было указано время начала собрания, кто его написал, Сомов не знал, впрочем, это не имело значения.
В кабинете никого не было. Народ собираться не торопился.
- Я сяду в зале? - спросил Сомов.
- Нет. Неправильно. Писатели будут чувствовать себя увереннее, если увидят организатора. Для них важно, чтобы в случае провала мероприятия ответственность нес специальный человек. Это помогает им сохранять чувство собственного достоинства.
- Один "семинарист" уже сбежал, как только увидел меня за столом, - грустно напомнил Сомов.
- Не переживай. Он обязательно вернется.
"А я уже вернулся, голубки мои"!
- Камень! - воскликнул Сомов.
"Да, это я - Камень с большой буквы".
- Почуял что-то интересное? - спросила Нина.
"Хорошее слово ты применила. Правильное. Я почуял. Именно так работает мое природное любопытство. Надеюсь, вы уже обсудили свои проблемы и готовы продолжить работу. Кстати, мы еще не прочитали рассказ Анонима. Приступим. Мне кажется, что этот парень нас удивит".
Сомов кивнул и начал читать.
Лето 1517 года выдалось необычайно засушливым. Народ готовился к голоду. Завсегдатаи пивных связывали это обстоятельство с неожиданным прекращением отлова и показательного наказания еретиков.
Профессор из Гетенберга Ниавариус даже написал трактат о зависимости количества выпавших в округе осадков от числа поверженных врагов церкви. Опираясь на цифры, он убедительно доказал, что чем больше в городе разжигали очистительных костров, тем больше влаги посылало небо и, естественно, пышнее колосились окрестные пашни. В ученых кругах трактат приняли с интересом, рассматривая его, как еще одно хитроумное рациональное доказательство существования Бога.
Совсем иначе истолковывали ситуацию крестьяне. Далекие от политики и вообще от каких-либо теорий, они решили позаботиться о себе самостоятельно, возобновив охоту на ведьм и колдунов. Для проведения столь богоугодного дела тотчас образовался Союз хлебопашцев, который в первый же день постановил отловить некоего Михеля, торговавшего на местном базаре напитком с непредсказуемыми свойствами. Пусть, мол, на небесах увидят, что еретикам прощения не будет. Впрочем, мужики, объединившиеся в Союз, были, в общем-то, ребята законопослушные, они не стали спешить с самосудом, а обратились с просьбой о сожжении негодяя к местному епископу, как положено. Но тот, к немалому их удивлению и против обыкновения, отказал, призвав хлебопашцев к смирению и милосердию.
В глубине души он, конечно, пожалел, что современная политика, до поры до времени, чурается решительных действий, но против церковного начальства не пошел.
Период либерализации и попустительства явно затягивался. Народ ждал перемен, и решение епископа вызвало неудовольствие. Наиболее нетерпеливые захотели было поджечь ненавистного Михеля без разрешения, но тот был отбит городской стражей и водворен в каземат.
Ропот толпы, прокатившейся по городу, уже нельзя было замолчать. Горожане неожиданно возлюбили хлеборобов. Целыми днями возле телег на базаре толкались любопытствующие, жадно впитывая диковинные рассказы крестьян. И о необычной засухе, поразившей посевы, и о странных, невиданных прежде насекомых, и о собаках-людоедах - грозе ночных дорог, и о призраках, посещавших дома вероотступников в полночь, и о еретиках, открыто обсуждающих условия договора с дьяволом.