- Я не догадался. Слабо заподозрил, когда завкафедрой сказал "у меня на кафедре есть", а сильно заподозрил сейчас. Кстати, это скорее всего означает, что это есть у всех девочек.
- Наверное... и у нас доля выше, чем у землян.
- Да, раз в пять. Но важно вот что - если это у всех, то не обязательно рисковать тебе. И тем более, не обязательно спешить. Можно дождаться, пока прилетит на стажировку еще кто-то...
- Но я сказала Логовенко, что приду. Кроме того, нехорошо подставлять другого, хорошие социологи так не поступают (мы оба хмыкнули).
- Давай так. Завтра сделаем эксперимент с пеналом...
- ... нет, завтра мы смотрим программы, ты нас экзаменуешь и решаешь, что мы делаем дальше по учебе. Если справимся, то послезавтра - эксперимент. Но только, если мы придумаем, как его сделать безопасно. А обследование в Институте - это безопасно, - сделаем не позднее, чем в каникулы, если получится - раньше. Решение на дальнейшее - потом. Но у тебя - "право вето". Я правильно сказала?
- Правильно. А какое это будет вето - абсолютное или суспензивное?
- Это будет наше вето!
В этот момент мы подошли к домику, и она сказала - "я устала и не хочу подниматься по лестнице". Днем я бы пожал плечами и безразличным голосом произнес бы "туалет есть и на первом этаже", но с учетом ситуации пришлось обойтись акустическим каналом связи.
Позже я рассказал ей - их этому не учили - разницу между абсолютным и суспензивным вето, с примерами из истории Земли, Пандеи и республики Соан.
На следующий день мы просмотрели программы, я проверил их знания, и мы вместе составили план занятий для младших и для нее. Мы хорошо поработали и почти управились. Утром пятого дня мы доделали ее программу и отправились все вместе в Музей делать эксперимент. Мы, вроде бы, придумали, как сделать его безопасно, но для этого надо было не сидеть, и копить данные полчаса, а открыть панель управления и следить в реальном времени. И если появиться незнакомая молекула, то есть "ее" сигнальная молекула, перестать дышать, а при появлении самого первого сигнала от пенала выскочить за дверь.
Перед этим мы с Таль написали, какого результата хотим и какого ждем. После эксперимента мы спрятались от детей и посмотрели записи. Все пять - четыре записи и реальный результат эксперимента совпали.
У двух студентов - ноль. У Таль - эффект есть. Моя запись прогноза оказалась ближе к экспериментальному результату - молекула опять была, как сказали бы физики, "чуть-чуть другая". За два раза я научился читать результаты их машины. То есть на главную мутацию у каждой группы накладывалось что-то свое. Я смотрел на запись и думал - оказывается, еще не прошло время ужасных чудес.
Информацию Логовенко я послал в тот же вечер, включая описание технологии эксперимента. Его ответ был краток - "!"
В тот же вечер мы с Таль придумали, как поставить еще один эксперимент, но времени на это уже не было. Начинались занятия, и первый месяц - это было что-то ужасное. Дети приходили, делали задания, торопливо ели и падали в кровать. Мне кажется, что они даже перестали общаться друг с другом; надеюсь, что это не так. Нагрузка на Таль была не меньше, но хоть разнообразнее - она, кроме всего прочего, помогала мне проверять их задания. Она не сказала Логовенко, что она вовсе не студентка, но дела это не меняло - аспирант должен заниматься со студентами; у нас это не обязательно, но она была из Царств. Через полтора, примерно, месяца наступило некоторое просветление.
Для начала мы пошли в магазин для дайвинга и оборудовались. Маленький баллон с запасом кислорода, абсорбированного на графене, на два часа дыхания, автоматический редуктор для подачи кислорода и сброса выдоха в атмосферу, комплект тонких, почти невидимых трубочек и прозрачная пленка для рта и носа. Нейтральные газы не сорбируются на графене, вернее - сорбируются, но кислород их оттуда вытесняет. Так что дышать приходится чистым кислородом, но это не опасно. В молодости, когда я занимался альпинизмом - это древнее увлечение, но оно сохранилось - мне приходилось это делать. Кстати, Уль Хату, наверное, тоже. При случае спрошу Шензи, может, он ей рассказывал. (Позднейшее примечание - позже я сообразил, что на Саракше нет таких высоких гор, как на Земле, так что кислородом они не пользуются.)
Потом мы экипировались и отправились в музей. Сотрудники Отдела ко мне уже привыкли и особо нас не разглядывали. Баллончик был спрятан под курткой, а трубочку в рот и ротик заклеить - это мы сделали, когда они поставили пенал на стол и оставили нас наедине с ним. Результат был таким - пенал реагировал, но на нее существенно медленнее, и, самое главное, концентрации обоих молекул колебались во времени. Когда они первый раз начали падать - сначала ее, а потом, с правильной задержкой, и его - я посмотрел на Таль вопросительно, и она кивнула. Я понял.
За два часа она сделала еще одно колебание, а под конец вообще почти задавила свой сигнал и, соответственно, его ответ. Когда мы вышли, и отошли метров на сто - осторожная девочка! - она отклеила пленку со рта и носа, сделала несколько симпатичных глубоких вдохов-выдохов и пояснила - "я представила себе, что это угроза, и организм послушался, а потом и он, да?". Я кивнул. И подумал, что в каникулы нам будет, чем заняться.
Попробуем в итоге восстановить события; параллельно протекающие объединены в "интервалы", хотя временные отметки могут и не вполне совпадать, лишь бы не нарушались причинно-следственные связи. Место по умолчанию - Земля.
Интервал 1
(01) Саракш. Бегство Уль Хата из Страны Отцов, встреча с Шензи, попадание в Островную Империю, работа там.
(02) Саракш. Работа Абалкина и Тристана в Островной Империи, гибель Тристана.
(03) Арканар. Покушение на Румату, бегство Руматы и Киры на Землю.
Интервал 2
(04) Саракш. Встреча Уль Хата, Шензи и Абалкина, далее они разделяются, по дороге на базу Абалкин понимает, что с базы отправить их на Землю может не получиться, перехватывает их по пути, перенаправляет на остров, где держит мини-Призрак, объясняет, как попасть на Землю и как там его ждать. Абалкин попадает на базу, докладывает о событиях, отправляется на Землю рейсовым Призраком.
(05) Румата и Кира на базе Комкона, пытаются установить конструктивный диалог с Комконом, это не получается, Кира хочет вернуться на Саракш, Румата соглашается.
(06) Сикорски следит за ними, технически это делает Сандро.
Интервал 3
(07) Уль Хат и Шензи летят на Землю, прилетают, и ждут там Абалкина.
(08) Сандро связывается с Руматой, пытается его отговорить от возвращения, это не удается. Румата и Кира отправляются. Сикорски (предположительно через кого-то их своих агентов на Саракше) передает руководству "черных", когда и кого надо послать в Пьяную Берлогу.
(09) Арканар. Гибель Руматы и Киры.
Интервал 4
(10) Сандро все рассказывает Анне и Павлу, друзьям Руматы (Антона), составляет записку о разговоре и помещает ее в Архив Совета
(11) Уль Хат и Шензи встречаются с Абалкиным, хотят пойти с ним вместе к Сикорски, но Абалкин идет один и погибает в присутствии Глумовой, Каммерера и Серосовина. При этом (предположительно, судя по записи звуков в помещении, на которую ссылаются Стругацкие) Сикорски готов убить и Каммерера, если тот вмешается на стороне Абалкина.
(12) Сотрудники Сикорски, пользуясь (предположительно) данными мониторинга околоземного пространства, обнаруживают Уль Хата и Шензи, принуждают их к встрече с Сикорски.
Интервал 5
(13) Сикорски встречается с Уль Хатом и Шензи, пытается взять их под контроль, но Шензи чувствует ложь и они не идут на контакт.
(14) Серосовин, Уль Хат и Шензи (по инициативе Серосовина) обращаются в Совет.
(15) Совет открывает "дело Сикорски", требует перевести архив Комкона в свой Архив. Сикорски возражает - это равносильно открытию архива, а у нас "тайна личности". На что Комов отвечает - либо они люди, а вы, Сикорски, убийца, либо они не люди, а автоматы Странников, тогда какая, массаракш-и-массаракш, тайна личности?! Архив переводится. Совет создает комиссию для срочной подготовки рассмотрения дела.
(16) Сандро (предположительно) перемещает документы в Архиве Совета (в том числе и свою записку).
(17) Клавдий (предположительно) по поручению Сикорски перемещает документы в Архиве Совета, но те, которые уже переместил Сандро, не попадаются ему на глаза (Сикорски мог еще задуматься, почему их нет, но Клавдий - вряд ли).
(18) После недельной подготовительной работы Совет заслушивает Уль Хата, Шензи, Серосовина, Сандро, Бромберга и еще ряд лиц. Глумова, Каммерер и Сикорски отказываются от выступлений, а Глумова и Сикорски - от ответов на вопросы (процедура это допускает). После короткого обсуждения (выступило 11 членов Совета), принимает решение (при рассмотрении такого рода вопросов требуется квалифицированное большинство - три четверти). Совет радикально реорганизует Комкон, сильно уменьшает его полномочия, ставит его под контроль Совета, предлагает научным организациям возродить "Комитеты по этике", распущенные ранее, при создании Комкона. Руководителем того, что осталось от Комкона, Совет назначает Каммерера.
Интервал 6
(19) Саракш. Уль Хат и Шензи возвращаются на Саракш, в Южные Царства. Уль Хат создает там нечто вроде системы ПБЗ, защищающей от белых субмарин. Биологи по инициативе Уль Хата обследуют Шензи, обнаруживают редкую аномалию, проводят тотальный скрининг населения Царств, выявляют около трех тысяч носителей этой аномалии. Шензи обучает эту группу (создав соответствующую пирамидальную структуру) чувствовать враждебность и, при необходимости, защищаться.
(20) Саракш. Шензи просит Уль Хата записать события, ему недосуг это делать, он обращается к двоим свои знакомым журналистам, пишущим под псевдонимом A&L, и они, взяв несколько интервью (у Уль Хата, Шензи и, возможно, еще у кого-то) пишут (предположительно, с участием Уль Хата) текст "Слабое звено".