Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023 — страница 31 из 51

- Уверяю вас, мы принадлежим к числу тех, кто благосклонно относится к вам, несмотря на ваши греховные глупости и слабости. Мы постараемся заставить вас перестать сожалеть о легкомысленном мире, который вы оставили навсегда.

- Вы слишком гостеприимны, - сказал я. - Я вернусь в Ханаан как можно быстрее.

- Вы никогда не вернетесь в Ханаан. Дорога, по которой вы пришли, ведет только в одном направлении.

- И вы собираетесь держать меня здесь, в этой адской пещере?

- Для вашего блага.

- Меня поражает, - возразил я с некоторой горячностью, - что вы слишком заинтересован в моем моральном благополучии.


***

Должно быть, прошла целая неделя - хотя у меня не было возможности измерить время, ибо мои часы упрямо отказывались идти - моей жизни в заключении внутри светящихся занавесок.

Через равные промежутки времени мой Светильник из тыквы посещал меня, принося еду, которая сияла, будто фосфоресцировала, но которую, тем не менее, я ел с бесконечным удовольствием, найдя пищу очень хорошей.

Он казался не склонным к разговору, но всегда был добр и вежлив, неизменно здоровался и оставлял меня со спокойной высокомерной улыбкой, ставшей, наконец, в высшей степени раздражающей.

- Послушайте, -- сказал я однажды, окончательно потеряв всякое терпение, - вы очень хорошо знаете, что у меня есть желание задушить вас и вернуться из этого места обратно к дневному свету. Однако я слаб, и вы чрезвычайно обяжете меня, сказав, кто вы, почему всегда так высокомерно улыбаетесь, и что предполагаете делать со мной. Кто вы, черт возьми, вообще?

- Вы всему скоро научитесь, - ответил он с безграничной вежливостью, - ибо мне приказано немедленно провести вас к моему господину.

- Владыка сплурглов?

- Сплурглов, если хотите. Видимо, это имя, данное нам в жалком мире, которого вам посчастливилось избежать. Сопровождайте меня, если хотите, в зал аудиенций милорда.

Повелитель сплурглов был личностью серьезной. Как мой опекун, а также советники и придворные (с одним исключением), которые окружили его в благоустроенной комнате, он был светящимся. Исключение составлял человек, присутствовавший, видимо, по служебной необходимости. Этот не светившийся человек сделал все возможное, чтобы восполнить естественный недостаток, и в этом он достоин был уважения. Он натер лицо, руки и одежду фосфором и светился искусственно, плохо имитируя подлинный принцип освещения мира сплурглов.

Подражание было в его случае самой искренней и очевидной формой лести. Его отношение к сплурглам было в высшей степени подобострастным. Он был у них на побегушках, радовался их одобрительному вниманию и, казалось, наполнялся осознанной важностью всякий раз, когда повелитель этих странных существ соизволял одарить его покровительственным словом или взглядом.

- Червь земли! - сказал главный сплургл. - У вас появилась прекрасная возможность использовать свое новое положение.

- Я склонен, - ответил я, - при первой же возможности вернуться к моей пресмыкающейся жизни.

- Бедный дурак, -- сказал лорд сплурглов без малейших признаков нетерпения.

- Спасибо, - сказал я с ироническим поклоном, - и как мне называть вашу светлость?

- О, я Ариман, - ответил он, - великий Ариман, могущественный дьявол Ариман. Смертные дрожат при мысли обо мне, и мое имя они не смеют произносить. В свое время я правил огромной империей Дэвов и Архидэвов и причинил много вреда Персии и ее окрестностям. Я ужасный злодей, уверяю вас. Я внушаю большой ужас.

- Простите меня, дядя Ариман, - заметил я, - но вы уверены, что так же ужасны, как раньше?

Выражение умерщвленного тщеславия промелькнуло на его лице.

- Возможно, - ответил он, немного поколебавшись, - может быть, я немного отвык. Годы и обстоятельства ограничили мое поле деятельности. Но я все еще очень ужасен. Вельзевул, разве я не очень ужасен?

- Мой лорд Ариман, - раздался за моей спиной знакомый голос, - вы невыразимо ужасны.

Я оглянулся и увидел, что это мнение исходило от моего старого знакомого и хранителя.

- Ты слышишь Вельзевула, - продолжал Ариман. - Он говорит, что я невыразимо ужасен. Ты можешь поверить Вельзевулу, он один из самых правдивых и сознательных дьяволов в нашем сообществе. Он довольно низко оценивает человеческую природу, но в таких вопросах его мнение так же хорошо, как чье-либо. Да, я бесспорно ужасен. Не так ли, Стэкпол?

Парень, которого я раньше принял за смертного, как и я, шагнул вперед из толпы, поднял глаза от земли, пока не встретился взглядом с Ариманом, и тотчас же начал дрожать, будто потерял дар речи от ужаса. Я был уверен в то время, что негодяй просто симулировал. Я даже подумал, что он лукаво подмигнул мне, когда перестал дрожать.

- Видите, - сказал Ариман, гордо повернувшись ко мне, - какой заметный ужас испытывает наш достойный друг Джеремия Стэкпол, хотя он привык ко мне за уже почти двадцать лет.

Этот смертный был тем самым юношей-атеистом из Ханаана, о загадочном исчезновении которого в 1858 году мне сообщили в бакалее Дикона Плимптона! Впоследствии я узнал, что способ его появления в пещере сплурглов был идентичен моему.

В отличие от меня, он быстро смирился с ситуацией. Общество чертей в недрах земли пришлись ему по вкусу. Гарантия комфортного существования была ему обеспечена, пока он жил, не делая попытки бежать из пещеры, и заслуживал расположение похитителей, заигрывая с их безобидным тщеславием.

- Теперь, смертный, - продолжал Ариман с надменным видом, - ты можешь подумать: странно, почему злые духи, такие могущественные и ужасные, как мы, созерцаем твое никчемное тело полностью развращенной природы, а не стираем с лица земли. По правде говоря, мы находим удобным иметь под рукой одного-двух смертных, чтобы они делали тяжелую работу - помогали в разработке огромных природных ресурсов пещеры. Не то чтобы мы были ленивы, - добавил он, - но в нашем почтенном возрасте мы, может быть, менее активны и энергичны, чем были раньше. Именно по этой причине тебе предоставлена возможность пользоваться замечательными преимуществами постоянного общения с такими великими существами, как мы.

- Дорогой, - продолжал этот внушавший благоговейный трепет демон, обмахивавшийся колючим хвостом, которого я прежде не заметил, - здесь довольно тепло! Молох, убери этого смертного. Я нахожу его очень утомительным.

Признаюсь, я почувствовал легкое беспокойство при упоминании имени, ужасного для ушей каждого человека на протяжении веков.

Было что-то омерзительное в идее быть преданным жестокому и кровожадному Молоху, на чьих красных алтарях были принесены в жертву тысячи человеческих жизней. Однако появление моего нового опекуна обнадеживало.

Молох с дружелюбной улыбкой погладил меня по голове и предложил показать пещеру. Это был толстый демон, добродушный и, по-видимому, ленивый, с гротескным лицом и веселым огоньком в глазах. Молох мне сразу понравился.

- Я скажу тебе кое-что хорошее, - прошептал он мне на ухо. - Какие были самые глупые народы, когда-либо жившие на земле? Ха, ха! Это хороший вопрос, уверяю тебя.

- Сдаюсь, - сказал я.

- Самыми глупыми, - сказал он, начиная трястись, как медуза, от подавленного веселья, - были асс(ass - задница, осел)ирийцы, нине(ninny - дурачок)вийцы и вави(Babble - болтовня)лонцы. Понимаешь?

И Молох забился в конвульсиях веселья. Я от души рассмеялся, и он, казалось, был очень доволен моей оценкой своего юмора.

- Я скажу еще больше, - сказал он конфиденциально, - когда подумаю об ответе. Совсем забыл, как приходит ответ. Что-то про резвого пройдоху и рискованную лягушку - нет, не уверен, что именно так. Но это одна из лучших шуток, какую ты когда-нибудь слышал.

- Эти черти вон там, - сказал Молох, когда мы вышли из зала в поле под нависавшую крышу пещеры, где разные довольно безобидные на вид демоны мотыжили кукурузу, - это асуры и гоблины-преты, и ужасные ракшаши хиндок. Они обычно бродили по земле с кровавыми языками, зубами людоедов и каннибальскими аппетитами. Теперь они строго травоядные черти. О, я говорю тебе, наша раса значительно улучшилась с тех пор, как мы отошли от активной деятельности. Ты мог бы назвать это маршем цивилизации, - добавил он с сильными признаками внутреннего смеха.

Мы наткнулись на гигантского демона, неуверенно сидевшего на камне и сжимавшего в правом кулаке плетеную фляжку.

- Это Тифон, - прошептал Молох, - или Сет древних египтян. Сет дышал дымом и швырял во врагов раскаленные валуны. Однажды он напугал всех богов, если ты помнишь, и выгнал их из страны. Он не причинит тебе вреда, он очень миролюбивый теперь, даже когда бывает обманут. Во фляжке отличный ликер, и ему от этого хуже, как ты, наверно, заметил.

- Сет пришел в упадок, ты видишь, - посмеиваясь, добавил Молох, - сет, сел, напился{10}.

- Ты сумасшедший шутник, Молох, -- сказал я.

- Это всего лишь моя шутка, - ответил он. - Мне нравится хорошая шутка. Иногда шутки поднимают меня к выходу из Ханаана и смешат так, что пугают людей снаружи. Ты замечаешь, какие у меня веселые глаза?

В ходе прогулки с Молохом по сообществу сплурглов я понял, насколько безобидны и даже простодушны сейчас эти древние жупелы. Если они когда-то и были злонамеренными, то отбросили недоброжелательность, когда суеверие их отвергло. Некоторые из них все еще гордились своей былой злобной жестокостью, но тень была до смешного непохожа на оригинал. Молох рассказал мне о былых блестящих jeux d'esprit{11}, которые, к сожалению, я не могу вспомнить. Один за другим, дьяволы древности, вытесненные из догм и вероучений более новыми и более модными чертями, сошли с лица земли и ушли на пенсию в эту пещеру под корнями трехзубцового холма.

Здесь разыгравшиеся изверги сорока веков постепенно проржавели до того состояния, в котором я их застал, когда меня притащили за пятки в их сообщество.