Человек... которого он назвал дежурным в представительстве был очень сильно ошарашен, предложил нам троим сесть, начал с кем-то связываться, потом на экране показался человек, который того, кто нас привел, знал, он с ним поздоровался, сказал: "О, Гриша, привет, что случилось?" ну и они какое-то время говорили, он того называл Геннадий, да, а когда тот появился на экране, этот, который встал, когда мы вошли, прошептал "Геннадий Комов, сегодняшний дежурный Мирового Совета". Ну, потом нас отвели в комнату, спросили, чего мы хотим, и сказали, что с нами будут в ближайшие дни разговаривать разные люди, что если есть вопросы, то задавайте, а если есть пожелания, то на эту кнопочку нажимать. Мы попросили оставить нас на какое-то время одних с тем, кто нас привел. Тот пришел, сказал, что его зовут Гриша Серосовин, что здесь мы под защитой мирового совета, что он сейчас все нам расскажет. Он нам много чего объяснил и рассказал. Потом сказал, что будет приходить ежедневно и объяснять, что происходит, и что вообще наше пребывание здесь продлится, скорее всего, не более двух недель. Он сказал, как с ним связываться, показал, где здесь все, столовая на первом этаже, ходить можно везде, можно и на улицу, только носите везде с собой вот эту коробочку, чтобы с вами можно было связаться, и не уходите далеко, чтобы вы всегда могли быстро вернуться сюда - с вами будут встречаться и лично, и по видео разные люди. Мы спросили, а можем ли мы вообще вернуться в наш кораблик и улететь на Саракш, - мы успели разобраться, как это сделать. Он сказал, что да, нас никто не имеет права задержать, а к кораблику он лично нас доставит, но что совет просит нас дождаться рассмотрения дела. Он произнес это так, что мы согласились (длинная пауза). Ну, вот и прошла неделя... не так уж много было и разговоров, даже странно... Мы же столько всего могли им рассказать... Гриша приходил каждый день, оставался с нами, возил нас по городу и не только... как это было замечательно и интересно... а потом было само мероприятие, огромный зал, наверное, человек сто или двести и столько же экранов по стенам. Гриша сидел рядом с нами, как он сказал, как сопровождающий, он же не член совета, не подумайте... какой смешной...
Мы потом поняли, что там все были удивлены... и потрясены этой историей, этим убийством, им было вообще не до нас. А потом, когда этот их совет принял свои решения, Гриша отвел нас ту комнату, где мы жили эти полторы недели и спросил, чего мы хотим. Мы подумали и сказали, что хотим двух вещей. Хотим, чтобы нам оставили этот кораблик и разрешили вернуться на родину, на Саракш. Гриша сказал, что кораблик наш, что Абалкин прописал в памяти, что он может слушаться только его и любого из нас, и что разрешение не требуется, что на Земле мы свободные люди. Что он хоть сейчас отвезет нас к кораблику, и что он всегда будет рад нас видеть на Земле, и покажет нам все, что мы захотим. Мне вообще все время казалось...
- Что он винит себя...
- Да. Что он не успел.
- Но ведь и Каммерер тогда не успел?
- Каммереру помешал Абалкин. Это снимает часть вины (пауза). Вот. Мы пожили в кораблике двое суток, немного пришли в себя, походили по лесу... потом улетели и прилетели сюда, в Южные Царства (пауза).
- И здесь Уль Хат создал систему, аналогичную ПБЗ, и обеспечил мирную жизнь Царствам?
- Не надо преувеличивать. Ранее побережье контролировалось планерами, которые при появлении субмарин наводили на них катера, вооруженные пулеметами, скорострельными пушками и глубинными бомбами. Реально за год удавалось, ночью и только в плохую погоду, проскочить незамеченными не более пятнадцати - это на все Царства, на все побережье. Соответственно, несколько сотен жертв. Излучатели были установлены на участках, которые труднее охранять, и в итоге количество проникновений и жертв снизилось в четыре-пять раз. Но изменилось, скажем так, настроение. Например, наши морячки раньше только оборонялись, а в новой ситуации они однажды ухитрились добраться до промежуточной базы (я сильно удивился)
- ?
- По дороге есть островок. Ну вот и совершенно неожиданно для белых, нанесли удар по базе, подорвали минами и потопили две субмарины, а экипажи, вылезшие из баров, посмотреть, что это там за непонятный шум, поголовно положили из пулеметов.
- Лихо.
- Да. Плюс они там еще склад боеприпасов заминировали, так что, когда корабли Островной примчались посмотреть, почему никто не отвечает на вызовы, были еще жертвы (пауза).
- Я вот чего не понимаю... почему излучение действует на субмарины, у них же металлические корпуса, они экранируют...
- Да. Но они пытаются обороняться от катеров и вылезают на палубу к своим пушкам и пулеметам, а еще - когда они пытаются десантироваться (длинная пауза).
- Мне мой завкафедрой сообщил, что завтра у вас лекция и ответы на вопросы, приду послушать. Учтите, что студенты у нас активные, вопросами замучают. Я вроде вам все рассказала, а если у вас вопросы появятся, мы можем еще раз встретиться (пауза). И вот еще что. Я как-то попросила Уль Хата записать рассказ о его и наших приключениях, но у него было много работы, он ведь и оружием здесь занимался, и энергетикой, опреснение морской воды наладил, он и преподавал... Но как-то раз я попала здесь в больницу, пробыла там три недели, ко мне никого, кроме него, не пускали. Он попросил меня рассказать кое-кому о наших приключениях и ответить на вопросы по телефону, чтобы я не скучала; рассказала и ответила. А при выходе оказалось, что он приготовил мне сюрприз.
Он сказал, что пригласил двух своих знакомых с Земли, журналистов, но со специальным образованием, один физик, другой - филолог, их звали Леонид и Алла, они прилетели и прожили у нас две недели. Он им много всего рассказал, и о Стране Отцов, и об Островной Империи, и на вопросы отвечал, и они написали такой, можно сказать, художественный текст. И он мне его предъявил. Я прочитала. Там не все точно, что-то он скрыл, что-то приукрасил... но в целом интересно. Этот текст, кажется, целиком не публиковался, но какие-то кусочки я студентам давала. И еще он мне сказал, что посылал его на Землю, у вас были такие историки... Стругацкие, я правильно сказала?
- Да.
- Так вот, он одному из них этот текст посылал, тот поблагодарил, как положено, однако и сам текст похвалил.
Было бы естественно, если бы она в этот момент позволила мне скопировать этот текст или сказала, что даст его мне. Но она этого не сделала, а я промолчал, как и должен был промолчать - поясняю для не историков - историк. Раз информатор это делает так, значит - так надо. Почему - или пойми сам, или спроси, но потом. И еще одну важную вещь я сделал. Не спросил про Уль Хата. Если он жив, захочет и сможет со мной общаться - мне это скажут. Если любое из трех нет - то либо скажут, либо нет, но для дела это уже не очень важно. А если будет очень нужно, узнаем сами.
Я поблагодарил и попрощался. Мой провожатый отвез меня в факультетскую гостиницу, мы вместе поужинали, он уехал, а я прилип к экрану.
Кое-какие данные об этом тексте я нашел. Его упоминали разные люди, большие куски цитировали студенты. Это был художественный текст "Слабое звено", как принято говорить, "построенный на фактическом материале". В нем излагались события, начиная с бегства Уль Хата из Страны Отцов и до попытки его и Шензи второй раз попасть на Базу Комкона на Саракше, точнее - до момента перехвата их на пути туда Абалкиным. Почему текст на этом обрывался, непонятно. Историк и психолог Павел Амнуэль, например, считает, что Уль Хату просто надоело рассказывать. Моя версия иная - Уль Хат считал, что у остальных событий было много свидетелей, и его личные воспоминания не столь интересны. С точки зрения истории, неважно, кто из нас прав, а важно, что Уль Хат совершил ошибку - для историков важны любые воспоминания. Позже этот текст оказался в моем распоряжении, я расскажу, как. В нем оказалось несколько мелких, но важных деталей, которые либо совпадали с тем, что было ранее известно историкам, либо я их проверил, и противоречий не обнаружилось. По объему этот текст почти равен данному отчету, ниже, там, где я напишу, как он попал ко мне, будет приведено два небольших отрывка из него. Сам текст имеется в интернете, вы можете прочитать его, хоть прямо сейчас, хоть потом. Мне кажется, что разумнее - потом, потому что он, естественно, сильно отличается по стилю от данного отчета.
Касательно авторства - на нем стоял псевдоним A&L. Историки литературы подтвердили мне, что его использовали два реально существовавших человека, Леонид Ашкинази и Алла Кузнецова. Тексты, им принадлежащие, известны и аутентичны. Однако это не означает, что они авторы, тем более, единоличные авторы этого текста. Например, псевдоним мог быть использован Уль Хатом с их согласия. Есть даже версия, что "Ашкинази" - вообще псевдоним Уль Хата (историк Рустам Кац), но эта гипотеза в среде историков не считается хорошо аргументированной.
На следующий день была моя лекция и ответы на вопросы. Два часа я рассказывал, потом два часа вопросов, причем все - по делу, четко, конкретно; всем бы нам таких студентов. Преподаватели понемногу разошлись, потом завкафедрой сказал, что наш гость может еще много интересного рассказать, но его тоже надо немного пожалеть, сказал, что на сегодня хватит, и увел меня и Шензи к себе в кабинет. Кстати, она сидела рядом с завкафедрой, присутствовала до конца, и задала лишь два вопроса - но явно, направляя дискуссию. Позавчерашняя девушка принесла чай и вкусности, и состоялся разговор. Сначала, как положено, вежливые слова и благодарности, а потом деловая часть.
- У вас интересные студенты. Во-первых, оптимальное сочетание дотошности и вежливости. Во-вторых, оптимальное сочетание внимания к деталям и интереса к общим вопросам. В-третьих, информированность, включая о делах Земли. И еще - как они реагировали, когда вы (я обратился к Шензи) задавали вопрос.