Далее последовал, наконец, неторопливый рассказ об открытии Земли Санникова - сначала русским путешественником конца XVIII - начала XIX веков Яковом Санниковым (портрет на стене), затем, уже в 1900 году, полярным исследователем бароном Толлем Эдуардом Васильевичем, погибшим при попытке достичь увиденного им на горизонте большого острова.
"Харонзон: На самом деле, не было на Земле Санникова ни онкилонов, ни полуобезьян, ни, тем более, мамонтов и прочих живых окаменелостей. Всё это фантазии академика Обручева. Интересные, спору нет. Даже увлекательные, в юности сам читал с удовольствием. Но - фантазии.
Ведущий (за кадром, вопросительно): Но ведь и Земли Санникова нет?
Харонзон (уклончиво): Может, нет. (После паузы). А может, есть..."
Сцена сменяется белым экраном, на котором появляется большое, черное, вселяющее тревогу число "1937".
Дальнейший рассказ Харонзона был чрезвычайно увлекателен, но и чрезвычайно многословен. Многословие это вполне оправдывалось манерой съемки, но в моих заметках я решил многое опустить.
В чем же суть рассказа главного героя "Земли Санникова - 2"?
...После числа "1937", обозначившего, разумеется, год происходящих событий, на экране пошла хроника (подозреваю, что настоящая) опасного похода в район Новосибирских островов ледоколов "Седов", "Садко" и "Малыгин". Суда оказались затертыми во льдах. Часть участников экспедиции вызволяли самолетами полярной авиации СССР{2} .
И вот тут выяснилось, что пилотам перед вылетом приказали проверить факт существования легендарной Земли Санникова - благо их маршруты пролегали в том районе, в котором Толль поместил таинственный остров.
Далее появились сцены (на этот раз мне показалось, что уже не документальные, а именно квазидокументальные) заседания государственной "тройки" (все в кадре - чины НКВД, насколько я сумел понять), бритоголовые, либо с небольшими усами под носом, либо вообще без растительности, с "ромбами" в петлицах и суровыми непроницаемыми лицами. Бритоголовые заслушивали доклады пилотов-полярников, по очереди заходивших в комнату заседаний комиссии и явно робевших перед высоким и суровым начальством, которое восседало за длинным столом с видом неподкупных судей.
Титр, словно бы из той же старой Кинохроники:
"Заслушав отчеты военлётов, Государственная комиссия по освоению Арктики, сделала вывод: Земли Санникова, о которой много лет не прекращались дискуссии в научных кругах, не существует в природе. По всей видимости, полярные исследователи прошлых десятилетий, лишенные нынешнего первоклассного оборудования для наблюдений, принимали за гористый остров беспорядочное нагромождение ископаемого льда. В связи с общими изменениями арктического климата, льды растаяли. Подводную мель, образовавшуюся на месте так называемой "Земли Санникова", Государственная комиссия предлагает назвать "Банка Санникова". Соответствующее предложение передано в президиум Академии наук СССР".
"Ведущий (торжествующе): "Ну, вот! Вы же сами и подтверждаете тот факт, что Земля Санникова, возможно, была, да сплыла. (Смеется). Вернее, уплыла - вместе с талыми водами.
Харонзон (невозмутимо). Да, такова была установка. Причем установку эту приняли и спустили соответствующим органам гораздо раньше. Еще в 1929 году. Но тогда ее рассматривали как чисто вероятностную - на всякий случай.
Ведущий (непонимающе): Что значит - установка?
Харонзон, прежде чем ответить, неторопливо раскуривает потухшую трубку. Выпустив несколько клубов дыма (мне показалось, что я прямо-таки ощутил аромат британского Captain Black"а), он произносит, насмешливо глядя на Ведущего (а по сути - в зал):
- А то и значит. Земля Санникова никуда не делась и уж, конечно, не растаяла. Просто, согласно решению Политбюро, ее существование и местоположение были засекречены.
Не знаю, показалось ли, что герой подмигнул мне (т.е., зрителям), или он действительно подмигнул с видом заговорщика, и не мне вовсе, а стоящему за камерой Ведущему? Но тот не ответил. Возникла пауза, которую вдруг заполнил стук пишущей машинки, появившейся на экране. Машинка (вернее, некто, сидевший за нею) быстро печатал письмо на бланке Политбюро ЦК ВКП(б). Одновременно диктор монотонно зачитывал текст этого письма за кадром. В дикторском голосе слышался отчетливый "грузинский" акцент, смысл которого стал ясен в конце:
"Совершенно секретно!
Народному Комиссару Внутренних Дел
Генеральному комиссару Государственной безопасности
тов. Ягоде Г. Г."
О поисках Земли Санникова экипажами полярной авиации под командованием тт. Гуанова Д. Ж., Лепорелова В. С., Командорова Г. А.
1. Предлагаю Вам в кратчайшие сроки (до трех суток) засекретить всю информацию о местонахождении так называемой Земли Санникова, якобы обнаруженной в нескольких десятках километров к северу от затертых льдами ледоколов "Садко", "Седов" и "Малыгин".
2. Поставить в известность тт. Гуанова Д. Ж., Лепорелова В. С., Командорова Г. А., что всё, относящееся к данному вопросу, составляет государственную тайну, раскрытие которой, по неосторожности или умыслу, нанесет вред безопасности Советского государства и повлечет за собой соответствующие выводы на самом высоком уровне.
3. Назначить ответственного, проверенного товарища из органов НКВД обеспечить контроль над сохранением данной тайны.
4. Провести разъяснительный инструктаж всех товарищей, так или иначе связанных с данной проблемой. По возможности, большую их часть перевести на другую службу и работу, никак не связанную с полярными исследованиями.
5. Тт. Гуанова Д. Ж., Лепорелова В. С., Командорова Г. А., за сопряженное с опасностью для жизни, образцовое выполнение правительственного задания в тяжелых условиях Крайнего Севера, наградить Орденом Красного Знамени и повысить в воинских званиях: подполковника Гуанова - до звания полковника, майора Лепорелова - до звания подполковника, капитана Командорова - до звания майора.
7. В случае внезапной гибели вышеуказанных товарищей, похоронить с воинскими почестями, обеспечить семьи всем необходимым, включая жилплощадь в Москве или Ленинграде.
8. Изъять в штабе ВВС всю документацию по данному делу.
9. Предлагаю Вам по выполнении всего вышеизложенного прибыть в Кремль с докладом.
10. В дальнейшем, все отчеты по данному делу составлять в одном экземпляре и передавать мне лично.
11. Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи.
С ком. приветом,
И. Сталин
25 июня 1937 г.".
Может показаться странным, но я почти не удивился тому, о чем говорило это внезапно появившееся секретное письмо. Потому что, на самом деле, оно вовсе не была неожиданной. Имитация архивных лет, старая форма энкавэдэшников, сидевших за столом в Госкомиссии, предварившее этот эпизод число "1937", отсылающее к эпохе Большого террора, неразрывно связанной с именем большевистского диктатора, наконец, грузинский акцент зачитывавшего письмо диктора, сделало появление на экране его подписи вполне ожидаемым и даже неизбежным.
"Ведущий (недоуменно): "А при чем тут Маяковский?"
Харонзон (с усмешкой): "Понятия не имею. Подозреваю, что у товарища Сталина и товарища Ягоды была система условных знаков. Знаете, как иногда бывает - бессмысленные термины, абсурдные фразы. Смысл знаков понятен только посвященным. Я к таковым не отношусь. Да и неважно это.
Ведущий: Допустим. А вы знаете, почему правда о существовании и местоположении Земли Санникова превратились в государственную тайну?
Харонзон: Знаю. Кстати, как я уже говорил, это случилось еще в двадцать девятом году. А в тридцать седьмом было просто подтверждено и, так сказать, устрожено.
Ведущий: Хорошо, но почему?
Харонзон: Потому что Земле Санникова предстояло стать нашим, советским островом Утопия. Ни к чему было знать об этом никому, кроме высшего начальства. Самого высшего. Кстати, летчики очень скоро погибли - Гуанов, большой любитель автомобилей, разбился в автокатастрофе, Лепорелов, работавший старшим инструктором в школе военлётов, погиб во время тренировочного полета, Командоров, большой любитель выпить, в пьяном виде неудачно сорвался с балкона. Хоронили с почестями. Словом, примерно через месяц не осталось почти никого, знавшего о Земле Санникова. Кроме, разумеется, товарища Ягоды и товарища Сталина. Да, и еще товарищ Эдемович Лазарь Евгеньевич. Этого Ягода назначил заниматься таинственным островом.
Ведущий: Но почему - Утопия?
Харонзон: Потому что это был рай. И не для всех. Для избранных. Сказочные места! В одном вопросе академик Обручев оказался прав. Климат на острове принципиально отличался от климатических условий остальной Арктики. Земля Санникова, действительно, представляла собой древний вулкан, потухший, но сохранявший достаточно подземного тепла для того, чтобы температура здесь, в среднем, достигала двадцати градусов по Цельсию. Плюс обилие гейзеров, с температурой 35 - 37 градусов. За Полярным кругом! В Северном Ледовитом океане! Между Морем Лаптевых и Карским морем! Представляете? Вот то-то. Я же говорю - райское место. Райский заповедник. Но, повторяю, не для всех.
Ведущий: Зона отдыха для правительства?
Харонзон: Зона. Только не для отдыха и не для членов правительства.
Ведущий: Для кого же?
Харонзон: Для расстрелянных".
И после этих слов, неожиданно, по мнению авторов фильма, хотя уже ожидаемо для меня, на экране пошли совсем другие кадры хроники - леденящие душу кадры Больших московских процессов 1936 - 1938 годов.
Выступление прокурора Вышинского.
Ответы подсудимых Бухарина и Рыкова.
Суровые лица судей.
Столь же суровые лица сидящих в зале.
Печатающиеся газеты и газетные заголовки, сменяющие друг друга:
"Расстрелять гадин!"