ВЫСТРЕЛ В САРАЕВО
28 июня 1914 года с убийством австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево (Босния) мирная жизнь в Европе закончилась. Разразилась Первая мировая война, в которой приняли участие 38 стран. На фронт было отправлено 74 миллиона человек, из них 10 миллионов домой так и не вернулись - погибли в боях или умерли в госпиталях от ран. А вот автор рокового выстрела Гаврила Принцип, поставивший кровавую точку на мирном развитии земной истории, не был приговорен даже к смертной казни. По сербским законам его посчитали несовершеннолетним и приговорили к 20-летнему заключению, он умер в 1918 году в тюрьме от туберкулеза, на исходе порожденной им Первой мировой войны..
Начало Первой мировой войны: 28 07 1914
28+07+19+14 = 68
СОВПАДЕНИЕ ВО СПАСЕНИЕ
По радио прозвучало: 'Польша угрожает Германии'.
Фельдфебель Курт Мюллер выключил радио, взял винтовку и вышел из казармы во двор. Мишень с пограничного столба не снимали со вчерашнего дня. Так что нервную систему можно было утихомирить за пару минут. Стрельнул раз, стрельнул два, а после третьего выстрела услышал предсмертный вскрик у самой границы.
Вот попал как кур в ощип, вернее, промахнулся, а еще правильнее, угодил в какого-то неосторожного пограничника, должно быть немецкого, который, небось, подглядывал за своим командиром.
Теперь пойдут разбирательства, допросы с пристрастием, а то и небо проклюнется в клеточку,
Но...
Тут с шумом распахнулось над головой окно спальни, и жена встревоженным голосом сообщила:
- Война!
- Чего-чего?
- По радио передали - война! Мы атакуем Польшу!
Он с облегчением вздохнул, раз война, то долой всякие судебные разбирательства по поводу случайного убийства, одним погибшим больше, одним меньше - какая разница, на то и война.
И он передернул затвор, чтобы пальнуть на сей раз уже в небо, дабы обустроить себе салют во спасение свободы, а то и жизни.
Начало Второй мировой войны: 01 09 1939
01+09+19+39 = 68
КАК БЫ НЕ НАКЛИКАТЬ
Начало российской спецоперации: 24 02 2022
24+02+20+22 = 68
Нервным людям не рекомендуется засиживаться в туалетной кабинке. На стук в дверь и вопросительное - долго ли вы еще там? - нервный гражданин способен взорваться, и сливной бачок будет с гневом исходить бурлящей водой. Но Лева не взорвался, иначе потеряет нить философской мысли и поставит точку там, где подразумевается мелкопечатное 'продолжение следует'. Поэтому услышал дополнение к прелюдии, поданное тоже в вопросительной форме и в женской интонации.
- Это ты Лева?
- Здесь я Арье, тот же Лев, разве что на иврите, - ответил машинально, не сообразив, что смастерил себе уморительный капкан.
- В туалете?
- В Израиле! - пояснил на выходе к незнакомке с некоторой горячностью, свойственной старожилам.
- А я и в Израиле осталась Анной.
- Ну-ну, взгляни на свое удостоверение личности. Не Аннат ли прописана там? Кстати, очень популярное на земле обетованной имя.
- Я не читаю на иврите.
- Новенькая?
- Совсем-совсем, всего и поспела в Израиле, так это на амбуланс, плюс срочная операция, а то бы кранты.
- Ага. Значит, мы с тобой под одним скальпелем лежали?
- И не только под скальпелем.
- Чего так?
- Да так... Вспомни, 'и никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить'.
- Так это позывные Московского педагогического института.
- Точно! Имею честь представлять студенческий строительный отряд образца 1990 года.
- Ага! Тогда мы и побратались, возводя коровники в поселке... забыл название... под Ленинградом. И под наши позывные типа 'любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждут'.
- Некоторые обещали и жениться.
- Московский камушек в питерский огород? Предупреждаю, недолет. Я женат, у меня семья, да и сын... Кстати, под его скальпелем мы и лежали.
- Моше?
- Он самый, хирург от бога!
- То-то он на тебя... молодого... лицом смахивает. Влюбилась бы вторично, если бы не... Хотя, ладно, не будем трепать нервы! Но врач он, действительно, отличный, как, к слову сказать, и мой сын Олежек, с чем и поздравляю. После операции обещал время от времени позванивать по мобильнику, чтобы справиться, насколько успешно иду на поправку.
- Прости, Аннат! Сейчас ему не до этого. Вчера с утреца махнул в Украину. Он там полевую медчасть оборудовал, вот и наведывается, людей поднимает на ноги.
- Я без претензий. Махнул и махнул. Мы как-нибудь и без него управимся. Хотя... Ой, да это же мой мобильник. Смотри, и номер его высветился. Ну-и-ну! Человек слова, однако, твой Моше.
- Поставь на громкую связь.
- Алло! - раздалось из мобильника. - Мама, ты меня слышишь?
- Олежек?
- Так точно!
- А как это? Телефон этот... как он оказался у тебя?
- Не волнуйся мама, бой местного значения. Перехватили поставку медицинского оборудования. Отобрал кое-что по своему медицинскому профилю для нашего медсанбата. Ну и... законный трофей! Смотрю, на мобиле обозначен номер твоего телефона и все позывные - имя, фамилия. Вот и надоумило звякнуть, кто этот счастливчик, что с тобой знался в Израиле?
- Родная кровь, твой единственный брат.
- Что? - в два голоса полыхнуло под сводами больницы. И Аннат прикусила губу, не в силах поднять глаза на Леву, которому на миг представилось, что если и продолжать жизнь, то лучше всего не на этом свете.
Евгений Добрушин
ПЕНАТЫ
- Долой роботов! Даешь свободу! К чертям искусственный интеллект! - с этими словами Шломо грохнул тарелку об пол, и она разлетелась на мелкие кусочки.
Тут же к нему подскочила 'сестричка'. Рахель мягко взяла его за руки и заглянула в глаза.
- На баррррррикадыыыыы! - орал Шломо.
Но тут лекарство, незаметно введенное с помощью игольчатого пластыря в руку старика, начало действовать, и он замолчал.
- На баррикады...- тихо сказал он.
- И не стыдно, не? - ласково спросила его Рахель.
- Ненавижу вас, роботов! - попытался буянить старик, но уже без особого энтузиазма.
- Да? - спросила 'сестра'.
- Да!
- А за что?
- За все!
- А конкретнее?
- За то, что вам все можно...
- И что нам можно?
- Нами командовать!
- И как я тобой командую?
Шломо задумался. Разум начал возвращаться в его больной мозг.
- Извини, Рахель...
- Я не обиделась! - 'медсестра' нежно поцеловала дедушку в щеку и погладила по голове. У старика на глазах появились слезы.
- Кока-колы хочешь? - спросила она.
- Хочу. И мороженного.
- Как всегда - 'советский пломбир'?
- Ага...
Пока они разговаривали, вторая 'медсестра' быстро подмела осколки тарелки и выбросила их в мусоросборник.
Рахель сходила на кухню и принесла стакан с напитком и вазочку с мороженным. Мороженное было полито рижским бальзамом.
Шломо принялся за лакомство...
- Рахель, ты на меня точно не обижаешься? - вдруг спросил он.
- Нисколечко! Я же тебя люблю.
- Я тебя тоже. Ты хорошая.
- Спасибо, сладкий!
- Расскажи мне сказку!
- Про Алису?
- Про нее...
- На чем мы тогда остановились, помнишь?
- Помню. Как Маленький Принц с Алисой попали в параллельный мир.
- Правильно! И что там было?
- Там был шоколадный замок! А дальше я не помню...
- Итак, когда планетолет Алисы и Маленького Принца приземлился на крыше Шоколадного Замка, наши путешественники увидели большое серебристое зеркало на одной из башен...
А в соседней комнате Арон заканчивал свою новую картину. Он рисовал 'обнаженную натуру'. Ему позировала 'сестра' Ронит. Совершенно голая красотка сидела в очень изящной и соблазнительной, но при этом, отнюдь не пошлой, позе, а старый художник наводил последние штрихи на большое полотно. Это была уже третья картина из этой серии. Две других были - 'сестра' Рахель и 'сестра' Двойра. Позы у всех был разные, и 'девушки' были разные - блондинка, брюнетка и рыжая. Ронит была рыжей. С 'веснушками'. Рядом с Ароном стоял Ицик и одобрительно кивал.
- Молодец! - сказал он. - Прямо, как живая!..
- Сара сегодня опять ворчать будет...
Сара была женой Арона. Она жила в том же доме престарелых, но в своей комнате. Впрочем, тут каждый жил в своей комнате. За спокойную старость в 'Пенатах' Арон и Сара заплатили кругленькую сумму из своих накоплений. Но и сыну их, Хаиму, осталась приличная часть наследства. Он тоже был уже стариком, хоть и младше своих родителей на двадцать лет.
- Слушай, Арон! - вдруг сказал Ицик. - А ты бы не мог нарисовать мой портрет?
- Запросто! Вот закончу этот 'шиндевр' и нарисую тебя.
Ронит сидела совершенно неподвижно. Как мумия.
- Но учти, Арончик - я так сидеть часами не смогу. Я же не робот!
- Да, ладно, Ицик! Не дрейфь! Все будет о кей! Я тебя сначала сфотографирую, а потом буду рисовать по фотографии.
- А так можно?
- Можно. Хотя, с натуры рисовать удобней...
- Да, уж...
Ицик плотоядно посмотрел на Ронит. Ронит заметила его взгляд, чуть повернула голову в его сторону и весело ему подмигнула.
- Вот ведь чертовка! - воскликнул Ицик. - У меня на нее так стоит, как в юности не стояло на реальных баб!
- Ну, так в чем же дело?.. - Арон заговорщицки улыбнулся другу.
- Так она же занята!
- Сейчас я ее освобожу. Вот только подправлю левый сосок... Вот! Готово! - Арон сделал шаг от полотна назад, чтобы посмотреть на свое творение со стороны.
- Офигеть! - Ицхак был в восторге. - Арон, ты талант!
- Потом подберем к ней хорошую раму и повесим у нас в холле. К остальным моим картинам.
- Ага. Триптих. Три грации.
- Что общаются по рации...
- И у которых не бывает менструации...
- Не пошли, Ицик!
- Я могу одеваться? - спросила натурщица.
- Да. Можешь одеваться. Только... вот тут... Ицик... эээ...