Когда я обернулась, Альер уже стоял на коленях, вдавив в свою широченную грудь подбородок и скрестив за спиной запястья. Прямой разворот плеч, мышцы чуть бугрятся под кожей от видимого напряжения, на щеках легкий румянец, след стыда. Молодой мужчина ведет себя так, будто он теперь и вправду покорный невольник, мой раб. Вот только я помню, какой яростью лучились его глаза еще недавно, когда он думал, что я его отравила. И все равно невыносимо стыдно вновь подчеркнуть, что Альер лишен воли, что он, будто вещь, не принадлежит себе. И ему предстоит идти в этом ошейнике через весь город.
- Прости, но это - необходимость.
- Да, я сознаю.
Пальцами я едва коснулась щетины на подбородке мужчины, чуть приподняла его голову, завела под нее кожаную полосу и сцепила ее сзади шеи, раздался мерзкий шелчок, а по моим рукам брызнули искорки магии, согревая и немного пощипывая. Я просунула под ошейник несколько пальцев, проверила, чтобы было не туго. Мне искренне жаль Альера за то, что он так глупо распорядился своей судьбой. Гордый аристократ вынужден стоять на коленях, полностью зависеть от меня и моих желаний, решений.
- Удобно?
- Нет, теперь мой дар магии снова заперт. Это не может казаться удобным.
- И все же? Поднимайся, - странно, он, похоже, и вправду ждал разрешения, чтобы встать.
- Терпимо, - парень прикрыл глаза, поднялся на ноги, внимательно посмотрел на меня,
- Вы не шутите, мне действительно дозволено отправить ястреба?
- Да, конечно. Я совсем не шучу.
- Это солидная сумма. Я обошелся вам дешевле. Все же повстанец, снятый с эшафота, и даже не эльф.
Альер будто вспомнил о ком-то или о чем-то. Ах, да. Мне же и вправду говорили, что на рынке торгуют не только людьми. Как-то я об этом забыла, может, и к лучшему.
- Экспресс-почта всегда дорого стоит. Ты был на эшафоте?
- Меня собирались казнить, - произнес он будничным голосом, будто признался в том, что собирался сесть яблоко, а не погибнуть, - Повезло, что торговец решил нажить на мне немного денег, все равно вез на продажу другого раба.
- Да, - кивнула я и вынула портальный дом из-под кровати, - Я сейчас вернусь. Нужно как следует закрыть дверь в квартиру. Слушай, а мясо там еще оставалось? Кошку бы покормить.
- И мясо, и кости. Я почти ничего не тронул.
- По пути загляни на рынок, купи себе какой-нибудь еды. Ты все равно будешь ждать возвращения птицы. Если ты себя хорошо чувствуешь. Или? - я задумалась о том, что и домой тоже неплохо было бы купить чего-нибудь особенного, волшебного, вкусненького. Например, пару пирогов, точно таких же, как вчера.
- Я полностью восстановил свои силы. И благодарен за то, что вы сочли нужным спасти мою жизнь.
Холодный тон резанул ухо. Альер весь подобрался, он ждет, когда я разрешу коснуться портала. Сам не решается. Что ж, мне тоже нужно попасть в тот мир. Хотя бы для того, чтобы выкинуть варенье. Да уж, Сереженька удружил. Порой мне кажется, все, что хорошо получается делать у бывшего – создавать мне неприятности.
Я вынула пару золотых из кармашка платья, добавила третий, после секундного размышления.
- Держи, купи еды себе на два оставшихся золотых и пирог с мясом для меня. Хорошо? - я вложила золотые в смуглую ладонь. Какая же широкая у него рука и сильные пальцы
- Как пожелаете.
- Разрешение - это записка? Ее нужно будет показать в ратуше?
- С вашей печатью – отпечатком магии.
- Ясно. Давай так, текст ты сам напишешь, а я просто поставлю оттиск на бумаге. Я заглянула в «сынарник», стянула из папки лист альбомной бумаги и попыталась вспомнить, как я смогла поставить клеймо на Альере. Вроде, ничего сложного? Призвать ту силу, которая есть внутри, выплеснуть ее на бумагу. Но в ратуше тогда я разозлилась! И все было гораздо проще. Теперь же я смущена? Пожалуй, так. Попыталась отыскать в груди свои чувства, дать им волю, чтоб выхлестнулись наружу, прошли в мою руку и быстро приложила ладонь к листу. Черная роза отливает багрянцем, будто бы ее лепестки чуть подвели по контору. И на бумаге виден не оттиск, не силуэт, роза кажется настоящей, будто бы ее можно оторвать от листка, покрутить в пальцах и положить обратно, сделав снова рисунком. Удивительная красота, и я до сих пор не могу поверить, что это сделала я сама.
*** Я чувствую клеймо эльтем на своей груди, оно расположено прямо напротив сердца и означает особую связь, мою принадлежность этой удивительной женщине. Я не только ее вещь, нет, здесь что-то ещё. Диинаэ принадлежит на законном праве моя воля, мое тело и, кажется, еще и кусочек души, может быть, даже сердца. Спокойная, добрая, честная, способная проявить милосердие даже к невольнику. Не представляю, во что я уже обошелся дроу. Целебные зелья, работа двух лекарей, провизия, одежда лучшего сорта, обувь, баня. Вспомнив о ней, я невольно хмыкнул. Теперь еще и золотая монета. И если всё остальное эльтем делала для себя, подобно тому, как хозяин заботится о собственной лошади. Сыплет зерно в кормушку, подбирает нестыдную амуницию, при необходимости дает целебные зелья, окатывает водой из ведра, чтоб шкура блестела, радовала глаз и самолюбие. Делает это хозяин, чтоб сберечь коня, чтоб получить от него нужную пользу. Но золотой-то Диинае дала именно мне, на мою прихоть. Могла только разрешение дать на то, чтоб я отправил письмо, а могла и его не давать. Стыд накатил жгучей волной. Я осмелился просить деньги у женщины, взял их и намерен потратить. Вернуть мне это золото нечем, покуда я всего-навсего вещь!
Ошейник вновь втирается в кожу, держит взаперти магию. Второй раз остаться без дара было еще больней. Нет, я все еще ощущаю его в своей груди, но как же слабо! И наружу нельзя выпустить ни одной капли. Ошейник держит мою магию, словно в капкане, не дает ей просочиться наружу. Даже той малости, которая таится во мне. Родись я сильным магом, от другой матери, ничего бы этого не случилось. Я бы просто раскрыл портал, сразу бы попал в замок отца и только потом принял бы его власть в свои руки. Впрочем, нет, не принял бы. Отец жив – хвала великим богам за эту милость. И очень скоро я узнаю, что с ним случилось.
Мы перенеслись в другой мир, с дроу все становится просто, даже совершать подобные переходы. Она будто и не заметила то, сколько магии отнял у нее артефакт, будто резерв Диинае неисчерпаем.
- Будет лучше, если ты переоденешься, мне так кажется.
- Как пожелаете, Диинае.
Мне жаль терять даже секунды, но эльтем права. Одежда гаремного раба подойдет куда лучше для вылазки в город. И все же, как стыдно ее надевать! Я ушел в свою комнату, прикрыл хлипкую дверь, мельком пожалел, что на ней нет задвижки. Хотя какая в ней нужда? Если дроу захочет куда-то проникнуть, ни один замок не в силах будет ее остановить. И потом, обнажённым она меня уже видела.
Я сбросил с себя неимоверно дорогой иномирный наряд из плотного шелка и мягкого хлопка. Даже обидно было с ним расставаться. Штаны так и вовсе проблескивают искорками. Жаль, что мне нельзя пойти в нем, словно свободному, словно мужчине. Надел белую рубашку, чуть не стал искать пуговицы, которых не было. Все сшито именно так, чтоб я радовал прихотливый взгляд эльтем своим телом.
Черт, как же стыдно выглядеть так! Посмешищем, полуголой постельной игрушкой, выставленной на всеобще обозрение, и весь город уже знает, кому я принадлежу. Обреченный невольник дроу. Одежда – только способ подчеркнуть эту принадлежность, а значит, сделать мой путь куда безопасней. Мало ли кому в голову может прийти мысль прицепиться к чужому рабу, я же ничего не смогу ответить ни на грубость, ни на удар, ни на злую шутку. А так, увидев гаремника с клеймом черной розы у сердца, меня обойдут кругом даже те, кто еще не знает в лицо.
Я натянул штаны, они вновь показались прозрачными, только и спасает от позора множество складок, они не дают увидеть самого тела, лишь контуры. Тугой алый пояс выделил талию, собрался впереди. Чертов особенный узел! Под ним можно многое скрыть! Будто я и вправду не умею сдерживать проявления своих чувств! Сандалии оплели ноги множеством ремешков. Волосы я откинул с лица, несмотря на то, что хотелось завесить глаза, а лучше – прикрыть лицо капюшоном, чтобы не сгореть от стыда.
И почему эльтем не откроет портал до ратуши? Ей же это так просто! Неужели, не понимает, как я себя ощущаю в этой одежде? Впрочем, я обнаглел. Еще не хватало, чтобы дроу размышляла всерьез о чувствах раба.
Я убрал золотые в карман, прошел через холл к двери. Эльтем улыбнулась при виде меня, ее бледные щёчки чуть покраснели, будто бы девушка смутилась. Смешно верить глазам своим, я-то знаю, что облик миловидной горожанки – только маска, прикрывающая суть дроу - безжалостной и восхитительно справедливой. И все же эта маска удивительно хороша. Я почти готов верить ей, желать подойти ближе, насладиться ее смущением, быть может, переброситься парой слов.
- Ни пуха, ни пера! - она вдруг улыбнулась.
- Почему вы меня прокляли?
- Ты должен ответить: «К черту!» - все так же весело объявила она и слизала с ложки ядовитое варево.
- Я не могу.
- Альер, я приказываю.
- К черту, - шепотом ответил я, сам не веря своей смелости сказать такое эльтем в лицо. Да что там эльтем! Женщине. Разве можно?
- Молодец. Это ритуал на счастье.
- Благодарю за ворожбу.
- Иди и не забудь купить мне пирог с мясом. И можно еще какой-нибудь с повидлом или с творогом. Спроси, что посвежее и повкуснее, только обязательно расплатись.
- Разумеется.
Эльтем с видимым наслаждением проглотила вторую ложку чистого яда. Дальше я на это смотреть просто не смог. Пересек кухню, секунду постоял перед входной дверью, отыскал в душе остатки решимости и наконец вышел в город. Смешно, я предпочел бы остаться с эльтем в одном доме, чем совершить короткую прогулку, боюсь быть посмешищем!
Расправил плечи и широким шагом, минуя главные улицы, направился к ратуше. Благо направление, в котором нужно идти, я примерно знаю. Здесь, в переулках, хотя бы знакомых не встретишь, не придется ни с кем объясняться. Боюсь увидеть презрение и надменность, но еще больше не хочу увидеть жалость к себе!