- Я учту.
- А я тебе помогу. Кстати, какой напиток предпочитает моя жена пить поутру?
- Кофе.
- Завтра подам ей в постель чашку этой гадости, если тебя там не будет.
- Нет.
- Ты не смеешь мне запрещать ухаживать за женой, а я не запрещаю тебе кхм многое. У нас мир и взаимопонимание, уважение, мы вместе играем громадную роль в жизни юного тем, если хотим жить и жить долго. Прости, я должен сообщить супруге, чем занят ее гарем и ее сын. На, вручи это Денису, пусть подарит своему папочке. Скажи ему, что это – петарда, пусть отойдет подальше.
Дроу вручил мне сигару дорогого, видимо, табака. Я озадачился, но не стал ничего спрашивать. Мне и так есть над чем подумать. Я чувствую себя оскорбленным. Противник будто бы сдал позиции, заключил мир. Но на каких условиях! Неужели я предал свою честь, раз согласился? Но и отказаться я не мог. Мир рухнул, потому что не могу я отказаться от этой женщины. Это похоже на сумасшествие. Нет, хуже. Страсть затмила мой разум и все, что казалось важным раньше, теперь потеряло всяческий смысл. Хуже будет только, если страсть моя угаснет и приобретет имя любовь. Это убьет меня. Так не лучше ли сейчас отказаться? Остановиться на краю обрыва, сохранить хоть те жалкие крохи достоинства, которые у меня еще остались? Издали, украдкой, от учебного стола тем Дениса наблюдать за той женщиной, которую я так жажду? Не заступать дороги ее мужу, остаться в стороне незримой тенью, гувернером, учителем, кем угодно, но только не невольником для постельных утех. Если эльтем мне это позволит.
- Тем Денис, вас не затруднит подойти ко мне? - попросил я достаточно громко.
- Чё? Ща!
***
Денис
Мужики крутые, тут ничего не скажешь! Альер – так вообще! Это нужно было догадаться засунуть петарду в сигару? Да еще сделать это так аккуратно! Крутой! Но мне кажется, Эстон ему помогал – вон как улыбается, да и мне кивнул с одобрением. Шустрый мужик и теперь он мой отчим. Признаться, я рад. Нет, скорей счастлив, но крайней мере, сегодня. В жизни важно уметь насладиться моментом, пока его не испортили.
А как ругался отец, когда подорвался на петарде! И взрыв-то был небольшой, так, всего-то просто хлопок, да столб дыма. Но визжал он! А как орал на моего папочку директор лицея – это надо было слышать. И за курение при детях, и отдельно за пиротехнику. Мне казалось, едва сдержался, чтоб за ухо отца не надрать. А я что? Я ничего. Я хотел, как лучше. Папочке я так и сказал. Просто сигара попалась бракованная, меня и самого-то ей угостили. Ну я же умный парень, не стал курить, это вредно для здоровья. Я вообще курение всячески осуждаю. Но и сигару выкинуть было жаль, вот и подарил ее тебе, папа. Кто ж знал, что она подорвется?
Папа поверил, ну а как еще могло быть? Лгу я виртуозно, отличить ложь от правды в моем исполнении почти невозможно. Да я и не лгу, в общем-то, скорей вношу в реальность небольшие поправки. Сигару мне действительно подарили, и петарды я никакой не видел, хм. Поездка обещает быть грандиозной. Какой-то мужик лезет на крышу автобуса, пытается водрузить на ней флаг. Другие его снимают, каждый в силу своих талантов. Я на телефон, остальные за ноги тащат.
- Тем Денис, напишите письмо вашей маме, полагаю, она будет рада узнать о ваших переживаниях насчет нашего брака, - Эстон со спины ко мне подкрался, я и не заметил его.
- Я что, переживаю?
- Это и следует уточнить. Мы же не хотим нарушить планы Диинаэ?
- Какие планы? - я наблюдал за тем, как отец пытается рассмотреть в зеркало свою подпаленную щетину.
- Ваша мама может последовать за автобусом, чтобы узнать, все ли у нас в порядке. Уверен, это того не стоит.
- А? Нет! - я представил мать в нашей чудесной мужской компании и мне стало дурно. Эти трое еще и передраться из-за нее могут. Сереженька, Альер, Эстон. Ну уж нет!
- Дамские нервы стоит беречь, - кивнул Альер, - Если мы все хотим сберечь свои нервы тоже. Напишите письмо Диинаэ, если у вас есть желание совершить безмятежное путешествие.
- Ага, - я бодро написал несколько строк, даже за мебель успел поблагодарить. Пускай мама знает, что у меня все прекрасно! Просто чудесно! И не нужно мешать нашей сугубо мужской экспедиции!
Я только и успел, что точку поставить, когда нас стали грузить в автобус. Он громадный, ярко-красный, как пожарная машина, экскурсионный. Не удивлюсь, если по рядам еще и стюардесса будет ходить.
Кто-то из чужих папаш чуть не дрался за передние места, другие молча негодовали, отец Марка опасно щурился, он у него прокурор. Меня подпихивали локтями, парни интересовались, откуда у меня столько отцов, и кто из них живет с мамой. Я молчал. В жизни всегда нужно сохранять тайну, тем более, когда не знаешь, что можно ответить. Я и сам не знаю, с кем буду жить. Лучше бы с обоими - с Эстоном и Альером. Или просто с Альером? С ним как-то проще, Эстон слишком уж въедливый. Но зато богатый и проблемы все решает по щелчку пальцев. Интересно, что скажет мама? Какие у нее в голове вообще водятся мысли?
- Мы были бы рады занять три места рядом в конце автобуса, - Эстон кивнул водителю, странно, что взятку не дал, - С какой стороны будет солнце?
- С правой по ходу движения.
- Тогда мы займем левый ряд. Благодарю вас.
Как-то так получилось, что я оказался зажат между этими двумя - Эстоном и Альером. Сергей верещит в конце очереди, настаивает на том, чтоб его посадили рядом со мной и в начале автобуса. Я даже отсюда слышу голос прокурора.
- Посадить? - деликатно спросил он очень убедительным тоном.
- Я передумал, - тут же отошел от автобуса Сергей.
- Тем Денис, садись ближе к окну. Статистически это самое безопасное место в автобусе. Чуть выше висит молоток. В случае аварии им всегда можно воспользоваться. Альер, полагаю, тебе будет приятно сесть в центре. Дорога чудесная, мы поедем к озеру через дикий лес.
Благодарю тебя за заботу, Эстон.
- Не стоит.
Мы расселись по местам. Эстон и Альер весело шутят, папа сверкает глазами с соседнего ряда, делает знаки, чтоб я пересел к нему.
- Вы решили навредить своему сыну? - оскалился Эстон.
- Чего?
- Вы заняли место на солнечной стороне, мой пасынок там перегреется, ему засветит в глаза солнце. Нет, это совершенно исключено.
- Тебя не спросили, - отец перегнулся через ручку сидения. Казалось, вот еще секунда и будет драка. Но нет, Эстон просто улыбнулся.
- Вам стоит лучше заботиться о сыне. Если нам откажут в этой поездке, придётся добираться на машине. Тем Денис будет расстроен. Вы еще больше опозорите его в глазах всей школы, - отчим обвел выразительным взглядом помятую куртку папочки.
- Это гадёныш стащил у меня всю приличную одежду!
- Не стоит обвинять моего пасынка в краже. Это может дорого обойтись, - чуть не по слогам ответил папочке Эстон.
- Я думал, это хлам, - опять соврал я, - Вот и выкинул. Бабушка давно просила помочь ей с уборкой.
- Выпороть тебя мало! Ты хоть знаешь, сколько стоили эти вещи! - плечо Альера рядом со мной будто бы превратилось в бетонную глыбу. Он словно собрался ринуться в бой, а пока пересел так, чтоб заслонить собой меня от отца.
- Не смей угрожать моему пасынку! Элегантная рука Эстона легла на плечо Сергея. Я не знаю, что именно он сделал, жест казался дружеским, вполне обычным. Но в глазах папы я прочел настоящий ужас. Он чуть приоткрыл рот, будто хотел закричать. Но Эстон уже убрал руку.
- Никогда не смей угрожать. Тем Денис – моя семья. И я умею ее защищать. Ясно?
- Да, - просипел отец.
Он вдруг показался мне растерянным, испуганным. Стало его жаль. Искренне жаль, точно так же как жалко побитую дворнягу у рынка. Только что она бросалась тебе вслед, норовила хорошие брюки порвать. Ты хотел ее пнуть, да побольнее, камень бросить. Ну хоть что-нибудь сделать. И вот ее подопнул другой, вроде и не сильно. А дворня уже лежит в луже, визжит. И сердце так щемит противно, что ты несёшься к прилавку, сам покупаешь сардельку бездомной собаке, чтоб утешить. Она щурится, не верит счастью, но угощение с земли берет, сверкая тощими ребрами, бедолага. И нужно идти, возвращаться домой, садится обедать, учить уроки. А сердце где-то там осталось, на рынке, рядом с этой побитой несчастной собакой.
Вот и с отцом также, сидит напротив, голову опустил, весь жалкий такой, в старой замызганной куртке, с синяком под глазом, который я же ему и поставил. Еще неизвестно, что ему сделал Эстон. Папа рукой плечо трет украдкой, морщится очень. И мне так гадко, будто это я виноват во всем, что случилось. И вправду ведь виноват. Зачем гадости делал? Но папа первый начал. Хотя, что это меняет. Как мама говорит – нужно уметь всегда себя вести достойно, не опускаться до уровня идиотов. Может, она права? Не уверен, но мне сейчас так стыдно перед отцом.
Эстон рассказывает о местах, мимо которых мы проезжаем. Альер его охотно слушает. Дворцы, купола, кованые ограды, музеи – всё, как всегда. Разве это может быть хоть кому-нибудь интересно? Нет, ну пушки еще ничего – их хоть потрогать можно, а все остальное? Золотые шпили, например. Торчат, как антенны, нет в них никакого смысла, зачем строили – тоже не ясно. Чтоб попонтоваться? Так странные понты. Один царь хвастается перед предками, кто в итоге оставит большее наследство потомкам.
Глава 24
Альер
Я пытаюсь насладиться поездкой, кратким путешествием в другой мир. Мог ли я раньше мечтать о подобном? Нет, так далеко мало кому из магов удавалось забраться. Весь этот мир полон чудес. С одной стороны ко мне жмется юноша, он нахохлился совсем как воробей, смотрит перед собой, вместо того, чтоб наслаждаться видом блистательного города.
Сколько он знал эпох и времен. Эстон говорит нарочито мягко, спокойно и довольно подробно рассказывает об истории удивительного мира, в котором родился и вырос тем. Я с большим вниманием слушаю, пытаюсь запомнить эти подробности, гул голосов рядом немного мешает. Кто-то проходит по узкому проходу, как будто учитель, детям велят снять с себя головные уборы, расстегнуть куртки. Я пытаюсь найти в экипаже детей, но вокруг только юноши. Тонкие, словно молодые олени, с едва наклюнувшейся щетиной.