Я не мыслю себя чем-то большим для эльтем, да она и сама это признала. Мне стыдно, больно, невыносимо знать, кто я есть, быть рядом с эльтем, наслаждаться близостью ее тела и оставаться для нее только прихотью и больше ничем. Кажется, я ударил кулаком по столу, выплеснул наружу бессилие, злобу. Не помогло. Мир так и вертится юлой перед моими глазами. Ведь я и вправду думал, что Диинаэ решила избавиться от меня, продать. Испугался. Лучше смерть, чем такая неволя. А оказывается, я ее особенный раб, тот, ради которого она готова убить. Только легче мне нисколько не стало. И отказаться я от этой женщины уже никогда не смогу. Это страшно. И счастлив рядом с ней я не буду.
- Дай взглянуть на свою спину! - напирает Эстон на эльфа.
- Оставь его в покое, слышал, что сказала эльтем? - дерзко и нагло я пресек притязания дроу. Не страшно, никто теперь не может сделать мне хуже. Я будто умер, смотрю как зритель на то, что моя жизнь летит ко всем чертям!
- Что ты себе позволяешь? Муж в гареме – я. И вы оба обязаны мне подчиняться, таков уклад мира дроу.
- Муж? - я улыбнулся и хмыкнул.
Пускай Эстон позлится, мне от этого на душе становится легче. Из дроу так и хлещет ярость наружу, он готов броситься на меня, но не смеет. Я чувствую легкое касание чужой магии к своему клейму. Мне навязывают чужую волю, мягко вынуждают подчиняться мужу эльтем. Мягко, но навязчиво, будто чужой голос шепчет у меня в голове, убеждает, вот и знакомая дрожь прошлась по спине. Того и гляди, мышцы сами вынудят опустить взгляд вниз, скрестить за спиной руки.
- Ты же вроде не маг?
- Как и любой тем. Но на мне, в отличие от тебя, есть метка мужа эльтем Диииаэ. Я имею полное право распоряжаться ее рабом по своему усмотрению. И могу сделать с тобой все, что посчитаю верным. Муж обеспечивает мир, покой и порядок в гареме, заботится о рабах своей жены.
- Заботится? Тогда подлей мне в кубок воды.
- Нет. И веди себя, как подобает невольнику, - кажется, тем Эстон вот-вот закипит. Я же острее чувствую прикосновение к своей воле.
- Иначе что?
- Ты уже догадался.
- Я – да. А ты? Ты догадываешься, что я сообщу эльтем о том, что происходит в ее отсутствие?
- И что же? Ты был дерзок, ярился, хамил. Я же только настоял на том, чтоб при Лорэле ты вел себя спокойно.
- И только? А знаешь ли ты, зачем эльтем посетила бордель?
- Полагаю, моя жена хотела что-то узнать о Лорэле.
- Вовсе нет. Зато я знаю. Так что оставь Лорэля в покое, подлей мне в кубок воды, сядь и мы поговорим.
Эстон на долю секунды задумался.
- Я хотел осмотреть спину Лорэля. Он, судя по всему, ранен. Нужна мазь. Да только парень мне никак не дается. А силой я его принуждать не хочу. Да и через клеймо тоже. Не хочу устанавливать жёстких порядков в гареме жены.
- Что стряслось? - я пристально посмотрел на Лорэля.
- Я чуточку обжегся, когда вынимал из артефакта сушки свои вещи. Это скоро пройдет.
- Позволь, я намажу тебе спину?
- Не стоит, Альер. Все и так заживёт. Рана не велика, меня она почти не беспокоит.
- Дашь взглянуть? - эльф вздрогнул.
- Вспомни, я уже приводил тебя в чувство, мы спали в одной постели, твою спину я видел, раной меня не напугать. Тебе нечего бояться.
- Дам, но позже. И только наедине.
- Хорошо.
Эстон, светлые эльфы очень стыдливы. Лорэль просто не может обнажиться при тебе, - сказал я, и сам же в свои слова не поверил. Не знаю, почему Лорэль не хочет снять рубашку, на рынке-то он легко раздевался, когда его просили об этом покупатели. Впрочем, эльф может бояться того, что Эстон доложит о его шраме жене. Боится, что эльтем избавится от него после того, как узнает о недостатке. Тогда все объяснимо.
- Доложишь мне о его ране.
- Хорошо. Как видишь, со мной можно договориться.
Вода тонкой струей полилась в мой кубок. Дроу плавно опустился за стол.
- Ну и зачем же моей жене понадобилось навестить бордель?
- Для того, чтобы сообщить всем о том, что я особенно дорог эльтем.
- И только? - лицо дроу исказила ярость.
- Нет. Еще я знаю, какая судьба настигнет ее неугодного мужа, - я чуть улыбнулся, Эстон ожидаемо пошёл пятнами, - Прости, забыл уточнить, бывшего мужа, отца ее сына.
- Ты умеешь недоговаривать. И какая же?
- Он будет отдан в бордель в качестве ее раба.
- И только?
- Почти. Там его принудят трудиться, выучат пению, игре на музыкальных инструментах, манерам. А еще выщиплют, как куренка!
- Что сделают?
- Подвергнут пытке – завалят и избавят от лишних волос. Везде! - кажется, последнее слово я уже выкрикнул.
- Зачем? - опешил Эстон.
- Потому что так готовят мужчин для ложа эльтем.
- Откуда ты знаешь? Это правда? Лорэль?
- Правда, тем. На мужчине не должно быть не единого лишнего волоска. Все должны быть подобны светлым эльфам.
- Но я-то не светлый... И как это... делают?
- При помощи кипящего воска, - ухмыльнулся я.
- Горячего, но не кипящего, - поправил меня Лорэль, - В смеси с маслами и медом. Это средство имеет удивительный аромат.
- И где его можно достать?
- Вам нужно в баню, - я воочию представил дроу на своем месте. Может, стоит рассказать ему про песок, которым соскребают кожу?
- Не смей меня посылать!
- В городской бане умеют это делать. Еще моют песком. Все ради блага эльтем. Только постарайтесь не попасться на глаза конному полку в банях.
- Почему это? - дроу сощурил глаза, - Я сумею постоять за себя. Ни один мужчина не сравнится с темным эльфам в бою или драке.
- Ошибаешься. Ни с одним человеком из конного полка ты не сможешь подраться. Будешь только терпеть все их выходки. Спорим? Проигравший подает завтрак победителю.
- Спорим.
- Конный полк составляют одни только девушки. Так что? Я предпочитаю ванильный пудинг.
- Я надену тебе его на голову! Если ты доживёшь до утра!
- Или, если ты, вернешься домой к утру целым и невредимым. Советую поторопиться. Ночью в банях могут отдыхать не только девушки из полка, но еще и орчанки, и гоблинши.
Дроу кивнул головой, резко поднялся и вышел из дома. Его фигуру в одну секунду скрыл бархатная тьма теплого вечера. Мы с Лорэлем остались только вдвоем. Эльф подошел ко мне, сунул пальцы в карман штанов, выкатил оттуда склянку и поставил передо мной.
- Это от той женщины, которую ты любишь. Днем мне передали это зелье на рынке.
- Ты ошибся.
- Она сказала, что ты все поймёшь. Взгляни на крышку.
Я опустил взгляд на латунную крышку, присмотрелся, едва различил переплетение двух букв, вздрогнул всем телом.
- Этого не должно быть.
- Она сказала, что ты очень обязан ей. Велела натереть руки и лицо перед тем, как эльтем призовет тебя на ложе.
Дрожащими руками я поднял пузырек, поднёс к лицу, еще раз вгляделся в буквы, не поверил своим глазам.
- Ты видел ее? Точно видел?
- Лицо дамы прикрывала вуаль. Фигуру – пышное платье. Ты знаешь ее?
- Да. И я действительно очень обязан...
Глава 35
Город сверкает огнями, их золотой блеск прорывается даже сюда, в окна полутемной квартиры. Я очутилась посреди комнаты, которая когда-то принадлежала жестокой и властной Эрте Форей. Подумать только, столько лет прошло, а достаточно лишь произнести ее имя, чтобы обрести власть, чтобы тебя стали по достоинству уважать. Эта власть пугает и манит. Я с трудом себе представляю, что можно было сотворить, чтобы стать такой, как она. Что же она учудила? Та, чье место я заняла по ту сторону мира, да и в этом вообще-то тоже. Ее квартира и мебель, артефакты и платья – все принадлежит мне. И я этим с превеликим удовольствием пользуюсь, будто своим, будто бы тем, что я сама выбирала для себя, исключительно по своему вкусу. И это пугает.
Неужели мне уготована судьба стать точно такой же, какой была Эрта? Ведь я не отпустила на свободу рабов, обобрала Эстона, фиктивный муж сам это предложил, но все же. Да и с Сергеем я планирую поступить откровенно жестоко. Страшно не это, пожалуй, страшно то, что я не пытаюсь оправдаться в своих же глазах. Просто поступаю согласно своим понятиям о совести. Жестоко, но справедливо, наверное. И в сумочке припрятан пухлый конверт, не то с письмами, не то с дневниками. Эрты или Аделаиды? Да это и не важно, мне все равно очень любопытно в них заглянуть.
Я с удовольствием окинула взглядом тёмную мебель, провела рукой по изогнутой ручке кресла. Эта мебель ничуть не пугает, не настораживает, мне нравится глубина темного узора, его богатство, позолота в некоторых местах, точеные шишечки на верху шкафа. Пожалуй, именно такими я и хотела всегда видеть свои покои. Темными с немного вычурной отделкой и в то же время благородными. Один потолок чего стоит! Лепнина навевает мысли о цветах среди леса, о темном подлесье, в которое едва прорывается свет, минуя макушки елей.
Я с тоской посмотрела в окно, время позднее, если я хочу чего-то добиться, нужно действовать побыстрей. А я хочу. Очень хочу!
Вышла в коридор, фея хлопочет на кухне, судя по звяканью посуды, шипению воды в кране. Всюду расставлены цветы. Я еще не чувствую себя здесь по-настоящему дома, будто боюсь, что все это – не навсегда. На сковороде зашипело масло, растекся в воздухе аромат карамели. Я шла по запаху, плутая в комнатах, оглядываясь на цветы.
Феечка не одна, за столом в человеческой позе сидит, развалившись, мохнатый зверь. Кот? Вроде бы нет, хоть по шерстке и напоминает его. Да и на ногах у этого существа красуются лаковые ботиночки.
- С возвращением, хозяйка, при гареме я не рискнул показаться вам на глаза. Хорошего мужчину так сложно найти. А у вас их с собой было ажно двое. Кто знает, как бы они на меня посмотрели? От потери чувств делается головокружение! - острый коготочек взметнулся в верх и качнулся.
- А вы?
- Да что ж мне все выкают? Воспитанные больно хозяева́ пошли. Одна досада.
- Домовой это наш, - обернулась фея ко мне, - Такой уж достался. Еще Эрта привезла его в подарок Аделаиде. С виду невзрачный, но с делами справляется ладно. Ни одной мыши нет в доме.