- Какую птицу?! - судя по всему я слишком глубоко увяз в своих раздумьях, и вопрос клерк задавал мне не в первый, и даже не в сотый раз.
- Ястреб.
- Есть чем расплатиться? Или мне спросить плату за письмо у короля?
- Золотой...
- Этого достаточно.
Я положил монету на прилавок, птичник торопливо подал мне бланк. Странно, эти люди всегда суетятся, а работа притом движется поразительно медленно.
- Перо?
- На столе.
Я развернулся назад. И вправду, заскорузлое, все в потеках чернил, но перо было приковано на цепочку из меди. Кажется, я и этому рад. Неужели мне наконец-то удастся узнать, что случилось с отцом? Отправить ему весточку о себе. Буквально на негнущихся ногах я подошёл к жалкому столику, осторожно опустился в хлипкое кресло. Перо будто бы жгло мою руку, хоть и было лишено магии. Как сказать отцу, что на моем горле теперь ошейник раба? Что верного коня, родовой меч, печатку - все это продали с торга в провинции! Что я и не думал о мятеже, что случилась ошибка? Что теперь я в полной власти эльтем. Пережил ночь, в которую она мной так и не воспользовалась. Чуть не умер от яда, но выжил, благодаря исключительному милосердию дроу? Как столько всего уместить в письме, чтобы оно поместилось в крохотную сумку, притороченную к лапке птицы? И узнать. Самое главное – узнать о здоровье моего короля, моего доброго папы.
Слезы вдруг застят глаза. Больше всего я теперь боюсь обрести новый титул. Куда легче было взойти на эшафот, чем принять всю власть в свои руки, зная, что остался один. Ни жены, ни матери, ни детей... Никого!
- Пиши, эльтем рассердится на нас, на птичью почту, если ты задержишься! Хочешь, я могу написать, если ты не умеешь.
- Да, конечно. То есть, нет, отец знает мой почерк.
- Отец. Хорошо, если вас у него хоть двое.
- Я только один наследник. Мама не хотела больше рожать.
- Со знатью это бывает. То ли дело у нас, у простого люда – каждая плодовита, каждый ребенок простой бабе, что медаль, чем больше уродилось, тем знатней семья стала. Эх!
Я коснулся пером бумаги, осторожно вывел первую букву. Не уверен, что отец станет первым, чья рука коснется этой бумаги. Всего три строки я вправе написать, больше не поместится на жалком клочке. "Я жив и здоров, хвала богам. Эльтем добра и милосердна. Моему горю не было границ, когда я узнал о вашей смерти во время весенней охоты. Надеюсь, теперь вы здоровы и способны разъяснить остальным, что именно произошло. Ваш сын, Альер, ныне невольник эльтем Галицкой. Да продлят великие боги счастливые годы ее долгой жизни".
Я встал, подошёл к стойке.
- Написал? Дай, я погляжу. А то, половины букв не умеете начертить.
- Я был принцем до того, как стал гаремником эльтем.
- Если б твой прежний титул хоть что-то менял! - клерк развернул письмо, вчитался в буквы, сморщил свой длинный нос. Я покраснел внезапно, - Все верно.
Через долгих полчаса письмо оказалось запечатано в особом футляре. Вот и оттиск восковой печати на нем появился. Работник почты высунул язык, продел в петельки кожаный ремешок и отправился к птице.
- Ястреб! Пальцы не отхватит, уже хорошо! - клерк скрылся за дверцей, а вернулся с золотой клеткой. Внутри нее сидела небольшая пичуга - нынешний хранитель моей судьбы, только бы в пути с ним ничего не случилось! Но охранные руны наложены сильные, ими веет за версту. И накладывали их разные личности в самое разное время. Я чую отголоски эльфийских сложных рун, мрачную ворожбу гномов, обрывки человеческих заклятий, похожих чем-то на разобранные кружева летних штор. Похоже, с этим ястребом вообще ничего не может случиться.
- Ногу пихай! Ну, давай сюда лапу! Ну ты и скотина, Перец! Ешь так за троих. Мышей вся почта ему утомилась ловить. А как лететь с письмом, так нам лень! Ну, ничего, полетишь. Деньги уплачены. Именем самого нашего короля крылья расправишь! Ступай, невольник.
- Когда за ответом? - голос мой чуть дрогнул. Слишком многое зависело от этого письма.
- Через час. Перец так-то быстро летает. Знаешь, почему? - Потому, что ленив, что твой валеный из шерсти сапог. Предпочитает дремать у печного бока. И торопится к нему так, как иной любовник к любимой не летит.
Я проследил за тем, как письмо прикрепили к птице, как заложили в футляр особые чары. Мое письмо обязано дойти к королю. Надеюсь, с птицей ничего не случится в пути. Ястреба отпустили в небесную синь, и я еще долго смотрел на то, как коричневые крылья рассекают невыносимый простор. Ястреб, должно быть, увидит отца, быть может, тот даже вложит в его клюв несколько кусков свежайшего мяса по своей старой привычке. Сколько раз я видел это, когда ещё малышом играл в его кабинете!
Да, я уверен, отец сам получит письмо, сам отвяжет чехол от лапы, как делал всегда, не боясь пощелкиваний хищным клювом возле своих перстней. А я отца не увижу ни сегодня, ни завтра, быть может, и вовсе никогда. Нет, он наверняка приедет сюда, в эту столицу соседней страны. Может, тайно. Хоть раз, но навестит меня. Хоть к ограде дома, да подойдёт. Судьба моя теперь вложена в руки милосердной и справедливой эльтем. Так ли она милосердна?
Я вышел из здания и почувствовал, что с моих плеч почти свалилась невыносимая ноша. Как долго я мечтал о таком простом праве, как отправить письмо. Под пытками в казематах умолял о том, чтоб мне сообщили о происходящем с моим отцом! Ведь если бы он умер, покуда меня считали повстанцем, то я бы так и остался предателем. Только отец может обелить мое имя. И обелит, в нем одном я нисколько не сомневаюсь.
Рынок показался из-за угла словно край юбки порочной женщины – такой же яркий, такой же манящий. Я проверил монеты в кармане и пошел по рядам. Все кругом смотрят на меня, бросают оценивающие взгляды. Наконец я остановился напротив прилавка с кусками и ломтями мяса.
- Мне то, что получше.
- Всем такое давай.
- Стол эльтем не терпит ошибок, господин.
- Эльтем твоя хозяйка?
- На то была милость великих богов, - я смог поднять голову с особым достоинством.
- Сейчас, сейчас все взвешу. Есть у меня один кусок, брату на свадьбу припас. И мякоть, и косточка есть. Хочешь – запекай, хочешь – похлебку свари. Эльтем, она, наверное, сырое ест?
- Всякое. Мясо я выбираю для себя и для нее.
- Сейчас все будет.
Через сорок минут корзина моя была полна. Новенькая корзина! Ее торговец фруктами подарил любезной эльтем.
- Да будут долгими ее годы счастья, постарайся успеть вкусить виноград, парень, до того, как... Ну ты понял. Такого и на стол короля не подадут!
- Я намерен пережить и эту ночь, - произнес я достаточно веско.
Пусть каждый думает то, на что способен. Я надеюсь, что и эту ночь смогу провести в сладких снах.
Пироги у торговца из уличной пекарни я тоже купил. Один с мясом, второй с творогом, зеленью и кусочками колбасы. Странное сочетание. Я привык, что творог сладок. А тут? Главное, чтобы дроу этот пирог пришелся по вкусу. Остальное не важно. Может, напрасно купил? Но продавец уж больно его нахваливал.
Корзина приятно оттягивала руку когда я вновь вошёл в здание ратуши. Любопытные взгляды горожан меня больше нисколечко не волновали. Уж, если сам король этой страны уступает мне дорогу, то до всех просто и вовсе не должно быть никакого дела.
- Где ты так долго ходишь? Ястреб уже пять минут, как прилетел. Или сюда, чтоб я мог снять чертов свиток. Птица – не человек, ей отдых нужен.
Я бросился к окну, ястреб и вправду сидел на насесте, пощелкивая клювом в воздухе. Задремал от усталости. С его лапы свешивалась вниз печать короля. Папина восковая печать! Ястреб был у меня дома, отец держал птицу в руках, передал весточку мне! Пусть хоть так, пускай я сам отца не увидел, но хоть так.
- Повторяй за мной - Свидетельствую именем птичьей почты, что самолично получил письмо, закрепленное особой печатью.
- Свидетельствую именем, - начал я и осекся. Клерк раскрыл футляр, птица подобрала когти на лапе.
- Держи, - крохотный свиток тут же оказался у меня на ладони. Я развернул его одной рукой, даже тяжелую корзину на пол поставить не догадался. Буквы ударили в мозг хуже, чем если бы это было проклятие.
"Предавший отца не имеет. Я одинок в этой жизни и здоров. Надеюсь, что боги скоро придут в свой темный чертог и наложат клеймо позора нашего рода. Альер умер. Сына у меня больше нет".
Регалии, титул, строчки плывут. Я умер. Для своего рода, своей страны, отца меня больше нет. Письмо я сунул в корзину, там ему место. Среди всякой снеди. Лучше бы я и вовсе не читал его. Страшно не то, что отец отрекся от меня по выдуманной причине. По-настоящему страшно, что он поверил в то, что я мог предать. Выходит, и не доверял никогда.
Я не помню, как добрел до особняка эльтем. Кажется, по пути встречал кого-то из знакомых. Или это только приснилось, примерещилось мне? Слова ранят душу, убивают. Лишь перед калиткой я остановился, немного пришел в себя.
Я не принадлежу роду, а значит, и судьба моя больше не принадлежит королевству. Я волен поступать так, как знаю сам и делаю. И этой ночью я отдамся смертельной страсти. Пусть даже эта ночь станет последней, но я обрету лучшую из всех, кто есть в этом мире.
Я взлетел по ступеням крыльца и увидел другого. Его вещи лежали у двери, он сидел за столом. Муж эльтем? Ее новый невольник? Прежний возлюбленный? Даже одну ночь эта женщина не станет мой всецело. Их двое – два гнома пришли в ее дом. Ярость бьет в голову.
- Эльтем, я принес то, о чем вы просили.
Простая фраза, да только гномы отчего-то вдруг стали бледны. И капля дождя, словно слезинка богов, упала на мою голову. Напрасно я стою на пороге. Нужно войти, да разобрать снедь. А потом уже умирать и не суть важно от чего – от любви, предательств или горя...
Глава 6
Гномы сделали для Дениса роскошную спальню! Какой там стиль лофт с его простотой и небрежностью к деталям! Мебель выглядит основательно и надежно. Кованые детали украсили все направляющие, на полках есть резьба, дубовые двери шкафа повисли на тяжелых петлях, на каждой выбит особый узор. И, самое главное, гномы все это затащили в квартиру, расставили по местам. Ни словечком не обмолвились о том мире, где оказались. Правда, я и шторы задвинула поплотней.