Вещи сына распихали по полкам, в качестве подарка сделали отдельный стенд, на который повесили останки мопеда или кто он там. Надеюсь, эта тварь никогда не заведется. Не хочу устраивать скандал сыну, но и самоубиться ему не позволю. Кровать выглядит просто роскошно, над матрасом выступают высокие стойки, сверху их объединил кованый контур, и к нему можно будет повесить полог. В общем, получился какой-то замковый лофт. То есть мебель, вроде как, и простая, очень похожая на картинку, но тяжеленная, добротная и очень красивая.
Несколько раз я набирала свекровь, она мне даже обрадовалась, вот что настораживает немного.
— Денис общается с отцом, не переживай. И не отвлекай мальчика, они уроки готовят к завтрашнему дню.
— Хорошо. Жаль, что Сережа школу не оплатил.
— Ты же знаешь моего сына, разлетится, а потом... Ну да это и неважно, ты молодец, что смогла все уладить. Отдыхай, Денис поздно приедет или останется у меня.
— Где? На коврике перед кроватью? У вас же нет спальных мест. На диване Сергей теперь спит, не представляю, как он там поместился.
— На диване сплю я. Сергей спит в моей кровати, я сама ему ее уступила.
— Ну-ну.
— Ой, мне только полезно поспать на жёстком, да и ночной вид на холодильник, ты знаешь, смог угомонить мою бессонницу. А Денисочку я положу на надувную кровать. Только сегодня ее себе купила, — тут Антонина немного замялась, похоже, что ей не особо пришелся по вкусу диван, — Говорят, это очень полезно для позвоночника — спишь, как на волнах. Я, правда, ещё не проверяла.
— Пускай он домой вернется. Завтра в школу, учебники нужно собрать.
— У него все с собой, не переживай ни о чем, Диночка. Отдыхай побольше!
Что-то мне в слащавом голосе этой женщины не понравилось, даже насторожило. Я еще несколько раз набирала Дениса, да только сын не отвечал. Может, не слышит? И вправду увлекся уроками? Свекровь тоже ничего не говорила толком. То занят, то ест, а потом у ребенка телефон разрядился совсем, и не было никакой возможности позвать его к бабушкиному.
Мне, конечно, на руку, что Дениса именно сегодня вечером нет дома, гномы все сделать успели. Но на душе совсем не спокойно. Наверное, я себя просто накручиваю, вот и все. Подумаешь, парень два часа сорок три минуты не отвечает? Что в этом такого? Обычно, я на такие мелочи даже внимания не обращаю.
Провела ладонью по извитой подпорке полога, вышло в самом деле очень красиво. И особенно порадовало то, что старую мебель удалось разобрать. Гномы просто щелкнули пальцами и шкафы сложились у стенки в виде отдельных деревяшек и горки саморезов. Красота!
— Все готово, хозяйка, — поклонился мне Грык.
— Идемте в тот мир, я сразу и расплачусь, — я поправила кромочку покрывала. Надеюсь, Денису все понравится.
— Похлебка уже готова, после и отужинаем, — добавил Гонз.
— А потом сразу спать, — я улыбнулась сразу же обоим гномам.
Мы по очереди коснулись домика-артефакта, прошли в особняк. Сытный запах мясного блюда заполнил, кажется, весь дом без остатка. Я ни с чем не могу его сравнить. Здесь и аромат шашлыка, и ноты шавермы, и чего-то еще печеного.
— Как вкусно пахнет! — вздохнула я и сглотнула слюну, которой мигом наполнился рот.
— Никогда не ели гномьей еды? Это вы зря. Так, как наш народец, больше никто не готовит,
— Гонз чуть приобнял меня за плечо в ненавязчивом дружеском жесте.
— Зря, — искренне ответила я.
— Ну, мы на кухню, извлекать котел будем, а вы бы посуду какую нашли.
— Да, конечно.
— Людская посуда не очень подходит для нашей еды, — Грыг насупился, — В тарелку всего две ложки влезет. Берите лучше уж салатники, что ли.
— Хорошо.
Гномы ушли в кухню, а я принялась потрошить буфет. Благо в фарфоровом сервизе нашлось двенадцать глубоких мисок. Я вынула три, посомневалась и достала четвертую. Альер, наверное, скоро придет. Да и в любом случае, ужин парню необходимо оставить. Ему и так непросто пришлось в этой жизни. Я принесла посуду на кухню, расставила на столе.
— Хорошо, что не в столовой, — тут же отметил Гонз и подкрутил свою бороду, вместе с братом они смотрели на котел, никак не могли решиться вынуть тот из духовки или ждали чего-то.
— У печи самое лучшее место во всем доме, брат прав. Даже если вместо печи магическая плита. Все лучше, чем в комнате есть.
— Я тоже так думаю, — в буфете нашлись и кружки, а за чаем я сбегала в квартиру. Самый обычный, цейлонский, без всяких добавок. Вряд ли на эти сушёные листики будет у кого-нибудь аллергия.
— Не жалко? — Гонз указал кривоватым пальцем на цветастую коробку с золотой надписью.
— Нет, для вас точно не жалко.
— Хорошо, когда хозяйка дома с пониманием, — кивнул роскошной бородой Грык, — Гонз, сходи, проверь нашу Жужку, может, пора переставлять клетку. Пускай уж она всю сорную траву подъест у Госпоиж Динае.
— Сейчас схожу. Надо только котел прежде достать, перестоит.
— Еще три минуты, успеешь.
— Мне кажется, две.
Гномы потоптались у духовки немного, вдруг резко склонились и сразу вдвоем вытянули наружу котел, грохнув им о плиту, аж искры вверх полетели. Да и дно чугунного котла замерцало красным. Гонз приоткрыл крышку и запах стал просто невыносимым. Съесть захотелось сразу же все, до самой последней крошки.
— Булка-то есть в этом доме? — Грык приподнял кустистую бровь и улыбнулся. Заметил, что я уже облизываюсь совсем как голодный котенок.
— Сейчас принесу.
— Ты раскладывай по мискам похлебку, а я на Жужу схожу погляжу.
Я сбегала в квартиру. Повезло, что батон еще оставался и даже не черствый. Белый питерский батон. Не удержалась, вынула и самое главное лакомство Питера, настоящую пищу богов, по которой мы все, северяне, так скучаем в изгнании — черный ржаной хлеб, липучий и кислый. На взгляд жителей юга нашей необъятной страны — редкая гадость. И только истинные ленинградцы, даже не петербуржцы, знают, что именно так выглядит пища богов, то, без чего обойтись нельзя. Кислая, пористая, липнущая к зубам и пальцам мякоть, окруженная плотной коркой, которая готова соперничать по цвету с углем. А как дивно он пахнет! Рецепт сохранился с незапамятных времен. Но самый вкусный хлеб готовят исключительно в Приозёрске. Только там его все еще пекут в настоящей каменной печи. Черный, как сама суть Приозёрья, этого холодного края земли. И такой же восхитительный, как наш лес, пронзающий само небо кронами сосен. Будто бы их вершины медового цвета и есть дар богам.
Я вернулась в особняк. Оба гнома уже вовсю хозяйничали на кухне. Гонз разливал похлебку по мискам, орудуя тяжелым половником.
— Жужка-то как бы не замерзла. Тучами небо затянулось, того и гляди ливанёт.
— Месяц дождя не было, а как мы приехали — нате, пожалуйста, — Грыг забрал булку и половинку черного из моих рук. Принялся резать их на доске костяным ножом. Я впервые вижу такое странное лезвие, сероватое, щербатое и очень острое.
— Может, ее в холл завести?
Гномы хмыкнули, причем оба.
— Да нет, какое ей в холл. Тут мебель, да и пол скользковат. Упадёт, так вся переломается. Нет уж, пускай во дворе ночует. Ничего с ней не случится. Это мы так. Чудной хлеб Сама пекла или купила где?
— Купила.
— Вроде дрянь, а пахнет! Его бы обжарить, да на сливочном маслице.
— Дай-ка сюда, — Гонз чуть потянул носом над доской с толстыми ломтями, у гнома аж встопорщилась борода.
— Чего? — озадачился Грык.
— Обжарю. Все ломти обжарю на сале! У меня еще кусочек-то есть. Припас на дорогу. Ай, и не жалко! — гном метнулся к повозке. Вскоре хлеб скворчал на сковороде, Грыг вылавливал из похлебки куски мяса и кости, раскладывал их по мискам, чтоб никому не было обидно.
— Четвертая-то для кого? Сын придет, али кто? — кусок мяса завис над площкой, тяжелый, толстый, весь в прожилках подкопченного сала.
— Али кто.
— Мужик?
— Ага.
— Мужику надо. Хозяин дома! Чтоб на нас не осерчал. А то скажет, что только за порог вышел, а хозяйка аж двух чужих мужиков в дом привела.
— Нет.
— Не скажет, так подумает. Пусть ест, да добреет. И знает, что в доме гости. Мастера приехали с запада, чтобы помочь. Плату взяли великую, так и постарались, как для герцога. А сын что?
— У бабушки.
— Хорошее дело. Пока то да се, сладится, али нет. Лучше, чтоб парнишка этого не знал, не чуял и даже не видел. Вернулся, так уже тут или мамка одна, или семья. Дети они такие, не любят, когда все непонятно.
— Наверное, вы правы. Но Альер, он… — я не знала, что и сказать.
Невольник? А разве для меня этот статус так много значит? Нет. Каждый может влипнуть в историю. А уж поднять восстание — кто из великих этим не грешил. История помнит много славных имен блестящих аристократов, которые взошли на престол или с честью погибли.
Красивый, умный, не лишенный достоинства молодой мужчина, который по воле случая поселился в моем доме, сумел найти взаимопонимание с сыном. У Дениса очень непростой характер и винить в этом некого, он — моя точная копия, просто нет у него пока опыта жизни. Горячий, умный, милосердный, добрый и честный, но порывистый, способный дать отпор врагам. Жаль только, что главный враг в его жизни теперь все чаще — это я, зловредная мама, которая заботится о своем птенчике, запрещает смертельно опасные удовольствия и развлечения. Может быть, даже излишне заботится. Потому и враг я номер один.
Удивительно, что у Альера хватило ума и такта, чтобы общаться с Денисом, объяснять ему алгебру. Мне часто не хватает терпения на это.
Гном ухмыльнулся, заметив мою растерянность.
— Женщине не всегда хватает ума, чтобы понять, чего она желает на самом деле. Но это и не страшно. Мужчинам вообще не дано понять желания женщин.
— Наверное.
Гонз выложил поджаристый хлеб на тарелку, Грык посыпал сверху похлёбки приправ. Четвертую плошку оставили рядом с котлом, Гонз заботливо укутал ее в полотенце. Мы втроем устроились за столом. Резные ложки из кости добавили антуража гномьей похлебке. Мясо нежное, разделяется на волокна. Хлеб я разломила на крохотные кусочки и их насыпала в суп. Появилась легкая кислинки и особенный запах. Невыносимо вкусно и оторваться от еды невозможно. Только я сижу, ерзаю, беспокоюсь о сыне и об Альере. Как там Денис со своим отцом? Что Альер, какие вести ему принесла птица из дома? Жив ли его отец?