Действительно, шум приближавшегося катера нарастал.
— Быстрее к штурвалу! — заметался по палубе Васька и, конечно, зацепился за угол ящика. Грохнулся мой братец с таким шумом, что его должны были слышать и в Турции.
Поднявшись, он снова попытался бежать и снова наткнулся на преграду. Пирамида из ящиков окончательно развалилась, преградив дорогу нам с Андреем. Пока мы перебирались через этот завал, пока бежали к штурвалу, пока соображали, на что бы такое тут нажать, на яхту уже начали высаживаться ее законные владельцы. К счастью, наши враги не подозревали об опасности, и это дало нам время сориентироваться.
Наконец яхта поддалась нашим увещеваниям, дрогнула, и ее мотор заработал. Двигалась она исключительно вокруг своей оси, но нас и такой способ передвижения вполне устраивал. Толстый, уже забравшийся на борт, от толчка с воплем полетел обратно. Так мы ловко избавились от одного нашего врага и помешали остальным предпринять какие-либо меры. Выписывая пируэты, яхта крутилась на месте, устраивая изрядный водоворот. Люди на катере не понимали, что происходит, они размахивали руками, прыгали и приказывали «чертовой лоханке» остановиться. Долго все это продолжаться не могло, у меня уже начинала кружиться голова, когда яхта внезапно рванула с места.
— Как у тебя это получилось? — закричал Васька.
— Сам не знаю, — чистосердечно признался Андрей.
— Мы сейчас врежемся в берег, — забеспокоилась я.
Турция и впрямь приближалась к нам слишком стремительно. Буквально в последний момент, когда под днищем уже скрежетали камни, нам удалось развернуть своенравную яхту.
— Уф, — выдохнул Васька, отирая пот со лба. — Просто непонятно, что наши люди в ней находят и зачем стремятся туда попасть, глаза бы мои ее не видели.
Теперь мы на полном ходу приближались к катеру контрабандистов. Они нас тоже заметили и в панике заметались, надеясь, что «чертова лоханка» свернет в сторону. Однако если бы мы даже хотели свернуть, у нас бы это все равно не получилось: у яхты было свое мнение о направлении, которого надо придерживаться. Мы вихрем промчались мимо катера, краем глаза я увидела, как большая волна подняла его словно яичную скорлупку и отшвырнула в сторону. Что там было дальше, мы не увидели, яхта знай себе перла вперед. И это она делала отлично. Все шло превосходно, мы поздравляли друг друга до тех пор, пока вдали не скрылся берег. Очутившись в открытом море, мы кинулись обнимать друг друга, и Андрей сказал:
— Домой вернемся, а там уж покажем знающим людям эти железки.
И тут Вася перестал прыгать от восторга и призадумался. Думал он довольно долго, мы успели за это время сбегать за шампанским, откупорить его и разлить по бокалам. И тут Вася неожиданно заговорил:
— А вы знаете, в какой стороне наш дом? — озадачил он нас.
Наша радость стремительно пошла на убыль, так как ни один из нас не имел об этом ни малейшего представления. Мы загрустили… Наконец Андрея осенило:
— Надо поискать компас.
Это дельное предложение явилось плодом более чем десятиминутного размышления. За это время яхта знай себе летела в неизвестном направлении.
Компас мы нашли, потом нашли и карту, затем встал вопрос о нашем теперешнем местонахождении. Сопоставив все факты, мы пришли к выводу, что о том, чтобы вернуться в исходную точку нашего отправления, не приходится даже мечтать. Будет счастьем, если мы промахнем мимо Сочи не более чем на сотню километров. Утешало, правда, что сам город протянулся более чем на сорок километров. Теплилась надежда, что до берега мы доберемся раньше, чем у нас кончится горючее…
— В конце концов, Черное море должно быть просто битком набито разными плавсредствами. Можно будет у кого-нибудь спросить дорогу, — сказала я.
— Ага, — поддержал меня Вася. — Например, у пограничников.
— Хотя бы у них, — машинально согласилась я и тут же воскликнула:
— Ты соображаешь, что говоришь? Мы же на угнанном судне, и документов у нас нет никаких! Пограничники нас задержат, а о том, что с нами будет дальше, даже думать не хочется.
И правда, стоило нам вспомнить об этой опасности, как она была тут как тут. Откуда-то сбоку из сумрака вынырнул маленький юркий катерок, снабженный сиреной такого размера, что оставалось только удивляться, как он не переворачивается под ее тяжестью. Катерок стремительно кинулся нам наперерез и замер прямо у нас по курсу. Не знаю, на что рассчитывали пограничники, но ни тормозить, ни сворачивать мы не стали. На катере нарастало волнение, на скверном английском нам сообщили, что мы находимся в пограничных водах, и предложили остановиться.
— Никогда не слышал такого жуткого акцента, а потому можно прикинуться, что мы их не поняли, — сказал Васька.
В любом случае тормозить было уже поздно, а совершить разворот нам было не под силу. Поэтому мы, зажмурив глаза, продолжили свой путь. Наша яхта по своим размерам превосходила катер пограничников раз в пять, поэтому я вполне разделяла волнение его команды.
— Это турки! — прокричал мне прямо в ухо Вася. — Почему они не стреляют?
Не успела я осмыслить его вопрос, как прогремел выстрел. Пуля попала в белый бок нашей красавицы и причинила ей столько же беспокойства, что дробина слону. В это время мы на полном ходу врезались в пограничный катер. Яхта содрогнулась, и на этом все неприятности для нас закончились. Мы продолжали целеустремленно двигаться вперед, оставив пограничников заниматься спасением собственных жизней, потому что их катер приобрел с нашей помощью незавидное сходство с изрядно надкусанным именинным пирогом.
— А я знаю, почему они в нас не хотели стрелять, — гордо сказал Андрей. — Даниил наверняка платил им дань. Турки узнали его катер и остановились, ожидая обычную плату. А вместо этого мы по ним проехались. Трудно сказать, чем все это кончится для Даньки.
— Думаю, что в ближайшие годы сунуться в Турцию он не решится, — резюмировала я. — Но все же как-то некрасиво получилось с турками.
— Радуйся, что это были не наши, — заметил Вася.
— А вот и они, — сообщил Андрей, указывая в сторону, откуда к нам приближалось нечто, сиявшее огнями и размером с добрую гору.
Вера друга моего братца в мощь наших Вооруженных сил была неизбывна.
— Слишком много иллюминации, — тактично заметила я. — Да и размер.
— А что размер?! — рассердился Андрей. — Мы — великая держава и можем позволить себе иметь на границе хоть крейсер.
— А фонарики-то ему зачем? И музыка? — поддержал меня Вася. — Это какое-то пассажирское судно. Надо сворачивать, а то оно нас попросту раздавит.
Никогда бы не подумала, что так трудно заставить свернуть яхту. Мы дружно принялись за решение этой задачи, но добились лишь того, что судно стало швырять влево и вправо. Выглядело это так: сначала яхта делала рывок в одну сторону, потом рывок обратно и оказывалась на начальной траектории. В результате всех наших метаний мы целеустремленно приближались к судну с фонариками.
— Интересно, заметят они, когда мы в них врежемся? — гудел у меня над ухом мой любознательный братик.
В последнюю минуту, когда столкновение казалось уже неизбежным, яхта, видимо, разочаровавшись в нашем руководстве, сама повернула на девяносто градусов и поплыла параллельно встречному судну. С палубы нас заметили и провожали криками.
Нам было неясно, проклинают нас или приветствуют, но то, что нас запомнили, это наверняка. Удалившись от судна на приличное расстояние, мы немного перевели дух и тут же вспомнили, что надо снова выправлять курс. На это ушло еще больше получаса, и все это время нас терзали серьезные сомнения относительно его правильности.
— Просто столпотворение в этой луже, — недовольно пробурчал Андрей, протягивая руку к бокалу с шампанским. Однако насладиться напитком он не успел.
— Еще катер! — закричал Вася.
Мы дружно уставились в указанном направлении. Васька был прав. К нам приближался катер, снабженный мигалками, сиреной и прочими неприятными атрибутами.
— Пограничники," — обреченно прошептала я. — На этот раз наши.
Неизвестно, может, они уже получили сообщение о нас от турецкой стороны, но нам даже не стали предлагать остановиться, а сразу же пошли на перехват. Мы занервничали. Андрей судорожно пытался увеличить скорость яхты, а заодно выяснить прочие ее возможности. Вася допивал шампанское, а я соображала, чем может быть вооружен пограничный кораблик. По всему выходило, что самое малое, на что мы могли рассчитывать, это сначала глубинные бомбы. А потом многолетнее заключение по обвинению в пиратстве.
— Смотрите! Судно! — обрадованно завопил Андрей. — Может быть, они нам помогут?
— Каким образом? — удивилась я. — Прикроет нас от пограничников?
Судно, которое увидел Андрей, было яхтой, значительно превосходившей нашу по скорости и величине. Кроме этого, она была поновее и более красивая. У руля этой яхты стоял человек, который явно знал, что делает. Поэтому мы очень удивились, когда новая яхта стала стремительно двигаться в нашу сторону.
— Что они делают? — ужаснулась я. — Они нас сейчас протаранят.
Но новая яхта вовсе не собиралась вредить нам.
Наоборот, двигаясь в нашу сторону, она заняла твердую позицию между нами и пограничниками, не давая их катеру приблизиться к нам. Пограничникам это не понравилось, они включили громкую связь и завопили на все море, приказывая новой яхте убираться подобру-поздорову. На яхте прикинулись глухими. Пограничники, потеряв последнее терпение, пытались обойти яхту, но она ловко виляла из стороны в сторону, не давая им обойти себя. Тем временем мы уходили все дальше, от души благодаря наших нежданных спасителей.
На радостях мы вскрыли еще одну бутылку шампанского, а потом и еще одну и так увлеклись, что увидели приближавшийся берег только в момент, когда сворачивать было уже поздно.
— Тормозите! — завопил Васька. — Тут же камни!
Андрей помчался тормозить, а я принялась высматривать упомянутые скалы. Лучше бы я этого и не делала. Больше всего скалы напоминали мифические Сциллу и Харибду. Я даже подумала, что это они и есть, тем более что никто толком не знал, где они находились. Просвет между ними был такой узкий, что, казалось, в него сможет протиснуться только очень худой человек, да и то если изрядно постарается и втянет живот. Но по мере приближения просвет расширился. Стало ясно, что при удаче мы сможем в него проскользнуть. Я закрыла глаза и приготовилась мужественно встретить с