Брайн ВайсМного жизней, много учителей
Перевод: Евгений Чернецов
Предисловие
Я знаю, что у всего происходящего в этом мире есть глубокий смысл. Бывает так, что в гуще событий мы не видим в происходящем никакого смысла, но со временем, терпеливо обдумывая произошедшее, мы можем его обнаружить.
Итак, это случилось с Кэтрин. В первый раз я встретил её в восьмидесятом году, когда ей было двадцать семь лет. Она пришла ко мне с жалобами на беспокойное состояние, на панические атаки и различные фобии. Все это у неё было с детства, но в тот момент эти симптомы особенно обострились. Она была парализована в эмоциональном плане и совершенно не способна к каким-либо действиям. Разумеется, она была всем этим напугана и подавлена. В отличии от хаоса, который творился тогда в её жизни, у меня все было замечательно — крепкая семья, двое детей и стремящаяся вверх карьера. Моя жизнь, как-то с самого начала пошла на взлет. Я вырос опекаемый любящими родителями, без усилий добивался успеха в учебе. И уже на втором курсе колледжа я решил стать психиатром.
В шестьдесят шестом году я закончил с отличием Колумбийский Университет в Нью Йорке с отличием и состоял в почетном студенческом сообществе Phi Betta Kappa эта греческая аббревиатура означает — "Любовь к мудрости — руководство жизни". Затем я учился в Школе Медицины Ельского Университета и в семидесятом получил степень доктора наук. Пройдя стажировку Медицинском Центре Белвю при Нью Йоркском университете, я вернулся в Ель, чтобы пройти ординатуру по психиатрии и после её окончания поступил на факультет Питтсбургского Университета. Два года спустя я возглавил отделение психофармакологии в университете в Майами, где добился национального признания в успешном лечении от наркозависимости. После четырех лет в университете, я был повышен до звания профессора психиатрии и был назначен заведующим отделения психиатрии в крупной университетской больнице в Майами. К тому времени я опубликовал уже тридцать семь своих научных работ и книг в своей области.
За годы дисциплинированного обучения я привык мыслить, как врач консерватор в узких рамках моей профессии. Я не доверял всему, что не доказывалось методами традиционной науки. Конечно, я был в курсе многочисленных исследований в области парапсихологии проводившихся во всей стране, но не уделял им внимания, все они казались мне слишком далекими от моей деятельности.
Когда я начал лечить Кэтрин, я восемнадцать месяцев использовал обычную терапию, но она совсем не помогала, тогда я решился попробовать гипноз. В состоянии транса она рассказывала мне о "прошлой жизни", в которой скрывались причины её симптомов. Так же она была проводником для неких высших "духов", которые раскрывали множество секретов о жизни и смерти. Всего за несколько месяцев этой терапии симптомы исчезли, и она вернулась к своей обычной жизни, став более счастливой и умиротворенной, чем прежде. Эти события меня потрясли, ведь они противоречили моим убеждениям и предыдущему опыту, я к такому был совершенно не готов.
Многое из того, что мы знаем о человеческом разуме, находится за пределами нашего понимания. Возможно, что под гипнозом Катерина смогла сфокусировать часть своего подсознания на своих прошлых жизнях или подключиться к тому, что Карл Юнг называл коллективным бессознательным, неким источником энергии, который содержит память всего человечества. Ученые начали искать ответы на эти вопросы, а наше общество может многое выиграть от раскрытия тайн разума, души и влияния опыта наших прошлых жизней на наше поведение в настоящем. И разветвления этих познаний бесконечны — теология, психиатрия, философия, медицина. Однако сейчас научные исследования в этой области находятся в зачаточном состоянии, процесс исследований идет очень медленно и встречает сопротивления, как ученых, так и обычных людей.
Человечество всегда сопротивлялось новым идеям и знаниям. В истории полно примеров такого. Когда Галилей открыл спутники Юпитера тогдашние астрономы отвергали это открытие, просто не хотели смотреть на эти спутники, потому что их существование противоречило бытовавшей в то время научной догме. Так же и сейчас психиатры и прочие медики отказываются оценивать многочисленные сведения о жизни после смерти тела и воспоминаниях о прошлых жизнях. Их глаза просто плотно закрыты, когда в поле зрения попадает нечто из этого.
Эта книга — мой маленький вклад в происходящие исследования в области парапсихологии, особенно направления, изучающего опыт жизни до рождения и после смерти. Каждое слово этой книги чистая правда. Я ничего не добавил, лишь убрал некоторые повторения и слегка изменил данные о Кэтрин, чтобы обеспечить ей конфиденциальность. Мне потребовалось четыре года для того, чтобы описать то, что произошло и ещё четыре года для того, чтобы набраться смелости для публикации этой совершенно неортодоксальной информации. Внезапно, когда я ночью принимал душ, я почувствовал, что пора начать излагать на бумагу то, что я узнал и откладывать это больше нельзя. У меня была очень глубокая уверенность в том, что те знания, что я получил от Кэтрин, должны получить другие от меня. И я знал, что все возможные негативные последствия для меня, которые может повлечь разглашение этих знаний о бессмертии и смысле жизни, ничто по сравнению с теми разрушительными последствиями, которые ждут всех, если я ими не поделюсь с другими.
И вот я выскочил из душа и сел за стол, заваленный стопками аудиокассет с записями сеансов с Кэтрин. И в предрассветные часы я все время вспоминал своего старого венгерского деда, который умер, когда я ещё был в подростковом возрасте. Всегда, когда я боялся рисковать, он меня подбадривал, повторяя свою любимую английскую фразу — "Что за черт!".
Глава 1
В первый раз, когда я увидел Кэтрин, когда она сидела в своем ярком платье цвета малины и нервно листала журнал в комнате ожидания перед моим кабинетом. Было заметно, что она тяжело дышит, потому что до этого минут двадцать носилась по коридору отделения психиатрии, пытаясь себя убедить пойти ко мне на прием, а не сбежать прочь. Выйдя в комнату ожидания, я поприветствовал её. Мы пожали друг другу руки. Её рука была холодная и вялая и эти признаки говорили мне о её беспокойстве. На самом деле ей пришлось два месяца собирать свою храбрость и решительность в кулак перед тем, как записаться ко мне на прием, хотя два её лечащих врача, которым она доверяла, уже давно настоятельно рекомендовали ей обратиться ко мне, и она наконец решилась.
Кэтрин была необычайно привлекательной кареглазой блондинкой и тогда она работала лаборантом в той больнице, в которой я был заведующим отделением психиатрии, так же она подрабатывала моделью, демонстрировавшей купальники. Я провел её в свой кабинет и усадил в большое кожаное кресло и сел напротив, так что нас разделял мой полукруглый стол. Она откинулась на спинку кресла и молчала, не зная с чего начать. Я ждал, желая, чтобы начала говорить она, но через несколько минут все-таки начал её расспрашивать о её прошлом. Так мы и начали разбираться с тем, кто она и почему пришла ко мне.
Отвечая на мои вопросы Кэтрин начала раскрывать мне картину своей жизни. Она была средним ребенком в консервативной католической семье в небольшом городке штата Масачусетс. Её брат, который был старше неё на три года был атлетически сложен и наслаждался теми свободами, о которых она не могла мечтать, а её младшая сестра была любимицей обоих родителей.
Когда мы начали говорить о её симптомах, она заметно напряглась, стала говорить быстрее, наклонилась вперед, опершись локтями на стол. Её всю жизнь делали невыносимой различные фобии. Она боялась воды и удушья до такой степени, что не могла пить таблетки, она боялась самолетов, боялась темноты и смерти. Чтобы чувствовать себя в безопасности, она спала только в гардеробной своей квартиры, засыпала два-три часа и сон её был не глубоким и прерывистым. То и дело её мучили кошмары и лунатизм, как в детстве. И чем больше все это делало её парализованной, тем глубже она погружалась в депрессию.
Пока я слушал Кэтрин, я почувствовал, насколько сильно она страдает. Ранее я помогал многим людям, которые мучились так же, как она от страха, и я был уверен в том, что смогу помочь и ей. Я решил углубиться в её детство, чтобы понять источники её симптомов и для этого надо было купировать её тревожность. Обычно это делалось с помощью успокоительных таблеток. При необходимости и, если бы она могла пить таблетки, я мог бы выписать ей успокоительные таблетки, чтобы унять её беспокойство. Это, в принципе, стандартный метод лечения таких недугов по учебнику. Я никогда не колебался, когда назначал пациентам транквилизаторы или даже антидепрессанты, чтобы избавить их от хронических фобий и тревожности. Теперь я более сдержан в назначении таких препаратов, если вообще их назначаю и применяю их лишь временно и в малых дозах, ведь они не могут помочь найти причину болезни, и именно опыт лечения Катерины меня в этом убедил. Теперь я знаю, что нужно лечить болезнь, а не прятать или купировать её симптомы.
В течении первого сеанса лечения я продолжал осторожные попытки углубиться в воспоминания о её детстве. Так как Кэтрин помнила о своем раннем детстве ужасно мало, я отметил, что лечение гипнозом может ей помочь. Она никак не могла вспомнить моменты, в которые получила психологические травмы в детстве, которые могли бы объяснить обилие фобий в её взрослой жизни.
Она сильно напрягала свою память и забытые моменты постепенно всплывали. Когда ей было около пяти лет, у неё началась паника, когда её кто-то скинул в бассейн с подкидной доски для ныряльщиков. Она и до этого весьма плохо чувствовала себя в воде. Когда ей было одиннадцать, её мама впала в тяжелую депрессию, которая потребовала посещения психиатра с последующим лечением электрошоком. После этого лечения мама не помнила многих вещей, и это довольно сильно напугало Кэтрин, но после то