В любом случае задача хитрости не в том, чтобы обмануть, а в том, чтобы воздействовать.
Хитрость – это умение заставить другого человека действовать так, как необходимо вам.
Если для этого нужно обмануть, значит – обмануть. Если можно обойтись без этого, значит – обойтись.
К хитрости у нас отношение сложное. Например, персонажи большинства русских сказок – герои хитрые и нам симпатичные. И Остап Бендер нам нравится. И Чичиков.
С другой стороны, если нас обхитрят – то это, пожалуй, расстроит нас еще больше, чем если нас побьют.
Человеку проще смириться с тем, что он слабее кого-то, нежели с тем, что он кого-то глупей.
Хитрый человек всегда вызывает уважение. Потому что заставить другого действовать так, как тебе кажется правильным, – это то, о чем втайне или явно мечтает каждый.
Если обхитрили слабого, мы говорим: подлый поступок. Если обхитрили человека противного, мы восклицаем: вот молодец, хитрец какой!
Чичиков и Остап Бендер вызывают нашу симпатию потому, что те, кого они обманывали, явно менее симпатичны и умны, чем они сами. А вот молодой человек, который обхитрил больного старика (скажем, заслужив его доверие и выгнав из квартиры), будет вызывать наш справедливый гнев.
Что же следует из этих примеров?
Хитрость сама по себе не хороша и не плоха. Наше отношение к ней зависит от того, ради чего один человек заставляет другого проживать кусочек жизни по своим, а не по его законам. От того, кто хитрит и «кого хитрят».
Однако надо помнить: синоним слова «хитрость» – «неискренность». То есть, если вы хитрите с кем-то, значит, с этим человеком вы неискренни. И в данном случае неважно – ваш это ребенок или коллега по работе. Главное, вы сознательно выстраиваете неискренние отношения.
Иногда это делается ради простоты достижения цели. Иногда – ради собственных корыстных целей. Иногда ради общего дела. Иногда потому, что без хитрости обойтись невозможно. Нередко мы заставляем другого жить по своим законам, просто ради удовольствия, ради приятного самоощущения.
И тут самое главное, я бы сказал: не захитритъся. Нам так хочется заставить других жить так, как нам кажется правильным, что мы готовы идти на хитрость даже когда в этом нет особой необходимости.
Все-таки, выбирая между счастьем жить с людьми, с которыми ты можешь быть искренним, и удовольствием заставить человека жить так, как тебе представляется верным, мне кажется, имеет смысл предпочитать первое.
Впрочем, вспомним еще раз Юрия Левитанского: «Каждый выбирает для себя»...
А теперь – передохнем. Потому что следующая буква начинается с одного из самых главных слов нашей жизни. А может быть, даже с самого главного. Перевернем страничку...
Ц
ЦЕЛЬ ЖИЗНИ
Кажется, что цель жизни у каждого своя. Между тем, как мне представляется, есть одно желание, которое объединяет всех людей, – это желание быть счастливым, то есть жить в согласии с самим собой.
Когда человек не столько понимает, сколько чувствует, что он движется к той цели, ради которой его создал Бог, он ощущает себя свободным и счастливым.
Цель жизни человека – быть счастливым, то есть жить в согласии с собой, которое приходит от ощущения, что ты не обманываешь Божий промысел.
Этот вывод, как ни парадоксально, относится как к верующим людям, так и к атеистам. У атеистов какие-то свои критерии, но они ведь тоже живут либо в согласии с самими собой, либо в борьбе.
Для верующего человека очевидно, что цель жизни – это подготовить свою душу к встрече с Господом.
Надо ли доказывать, что, если эта душа временно принадлежит человеку, который идет не по той дороге, на которую его поставил Господь, она вряд ли будет хорошо и правильно подготовлена для встречи с Ним?
«Стыдно быть несчастливым!» – восклицал выдающийся драматург и поэт Александр Володин. Но нам чаще всего стыдно быть именно счастливыми.
Мы уже говорили, что многим всерьез представляется, что христианская религия учит: мир можно познать только через страдания. На мой взгляд, христианство учит переносить страдания достойно, понимая, что все в этом мире от Бога, в том числе и мучения. Учит даже в страданиях находить некое благо для роста своей души. Но она не учит накликивать на себя горе ради некоего душевного роста.
Страдал ли Христос, когда удалился в пустыню? Мне кажется, нет. Он говорил с Богом, Он размышлял о жизни, Он не поддавался на искушения дьявола. То есть Он жил в согласии с самим собой и, как мне опять же кажется, был счастлив.
В этой главе важно еще раз повторить: глубочайший, я бы сказал, высокий оптимизм христианства заложен в том, что, испытав невероятные муки, Спаситель вознесся и встретился со своим Небесным Отцом. Много и справедливо размышляя о муках Христовых, мы иногда, увы, забываем об этом, полном оптимизма, финале Его земной жизни.
Когда становится неловко радоваться, неплохо бы вспоминать замечательные слова Пушкина: «Правильно говорят, что горе – хорошая школа, но счастье есть лучший университет».
Итак, договоримся еще и еще раз, что в самом желании быть счастливым нет ничего пошлого и недостойного. Ставить целью своей жизни купание в несчастьях может, по-моему, только патологический человек.
Вот тут-то и возникает главная проблема. Поскольку каждого человека Господь посылает на Землю со своей собственной задачей, всеобщего пути к счастью быть не может. То есть цель у жизни – одна, но пути к ней всегда различные.
Нам иногда кажется, что есть некий универсальный набор счастливого человека: много денег, хорошая семья, интересная работа. Удалось собрать такой набор – молодец, получил счастье.
Увы, универсального, то есть общего для всех «счастливого набора» не существует.
Вспомните, скажем, Остапа Бендера. Разве деньги, которые он сумел добыть в «Золотом теленке», принесли ему счастье? Нет. Потому что для него цель жизни была не в том, чтобы добыть деньги, а в том, чтобы их добывать. Цель была в процессе.
Или, например, есть люди, которые не умеют любить. У них никогда не будет хорошей семьи, и значит, стремление к этой, очевидно невыполнимой цели, породит только страдания.
Когда родители заставляют ребенка поступать в институт, потому что они убеждены: только человек с высшим образованием может достичь в жизни высоких целей, – они совершают трагическую ошибку. Выбирая цель жизни, нужно ориентироваться не на социально принятые догмы, а на конкретного человека, на его личное ощущение счастья. И если ребенок понимает, что его счастье, скажем, в том, чтобы работать продавцом, не следует ему мешать.
Цель жизни никогда не будет достигнута, если жизнь не доставляет радости. Деньги, предположим, приносят, славу, женщин, а счастья – нет! Со стороны может казаться, что ты достиг в жизни всего, а ты по ночам плачешь. И эти слезы смывают все внешние радости жизни.
Бог помогает человеку выбрать свое личное счастье. Он дарует ощущение, что жизнь идет правильно, когда человек находит то дело или ту любовь, которые принесут ему счастье.
Но часто в этот самый момент человек начинает оглядываться на окружающий его социум и стесняться. Ему кажется, что его работа – не престижная или малооплачиваемая. Что женщина – не последняя в его жизни, будут получше. И так далее.
Верующий ли вы человек или атеист, в любом случае главный ориентир по дороге к счастью находится внутри вас, а не снаружи.
Есть только один случай, когда человек может отказаться от своего счастья: если оно порождает несчастья других. Во всех остальных случаях счастье не бывает ни плохим, ни недостойным, ни непрестижным и так далее. Счастье – индивидуально. Поэтому оно – вне сравнений.
Ощущение собственного счастья – вот главный и единственный ориентир при выборе цели жизни.
Если про него забыть, то начнутся не те страдания, в которых растет душа, а дикая и бессмысленная тоска, в которую душа будет тыкаться не в силах найти ту дорогу, на которую ее поставил Создатель.
Не правда ли, очень кстати, что сразу за главой «Цель жизни» следует глава «Ценности»? Надо ли объяснять, что в этом есть не только логика алфавита, но и мудрость?
ЦЕННОСТИ
Ценности – это некий приз, который мы получаем за тяжесть движения по жизненному пути.
Ценности – это, безусловно, хорошо. Проблема состоит в том, что, поскольку мы все разные, у нас и ценности разные. То, что для одного – награда, для другого – пустой звук.
Безусловной, скажем так – универсальной ценности не существует. Словосочетание «общечеловеческие ценности» довольно оптимистично и, возможно, подходит для употребления в каких-нибудь политических баталиях. Однако ценностей, которые принимали бы все люди, – не существует. Скажем, разве все люди хотят быть свободными? Очевидно, нет. Казалось бы, все хотят, чтобы их уважали, и вот вам – универсальная ценность: уважение к человеку. Однако ведь понятно, что все по-разному понимают, что такое уважение.
Как определить, что является ценностью, а что – нет? Критерии здесь могут быть самые разные, и я прекрасно понимаю, что предлагаю критерий, возможно, субъективный. Однако для меня, и смею думать не только для меня, он – абсолютный.
Поскольку самое дорогое в жизни человека – его ребенок, то для меня лично ценности – это то, что ты хотел бы передать своим детям.
А если у человека нет детей, значит, у него должны быть иные критерии? Нет, на мой взгляд, даже если у человека нет детей, ему не составляет труда, честно размышляя с самим собой, честно ответить на вопрос: что бы он хотел передать ребенку, а что – нет?
Кто-то считает необходимым оставить своему ребенку много денег, потому что это поможет решить всевозможные проблемы. А кто-то считает, что деньги, свалившиеся с неба, только испортят человека, и хочет передать свое дело. А иному самое главное, чтобы ребенок унаследовал его взгляд на жизнь...