Тоном, не терпящим возражений, я сказал: «Хватит торговаться, вы не в Израиле. У вас всего два варианта: лечь в больницу на наших условиях, или уйти отсюда ни с чем».
Мы с нейрохирургом пошли в ординаторскую пить чай. Через 15 минут мамашка разыскала нас и нехотя сообщила, что принимает наши условия и готова положить сыночка в наше НХО прямо сейчас.
Плюс ещё один образец классического халявщика и неадеквата. Заботливая дочка привезла из Сочи в родной N-ск свою маму – подлечить, поскольку на курорте к врачам не подступиться, везде требуют денег, причём открыто и нагло, даже в государственных поликлиниках заряжают, типа, если нету лавэ, пожалуйста на выход, что называется, уёбензебиттен. Пациентка поступала в наш стационар повторно, один раз я уже ей отказал; потом она умудрилась прилечь в другую больницу, откуда была направлена снова к нам по настоянию инвазивной дочи, параноидально настроенной на госпитализацию конкретно в наше медучреждение. Она достучалась до руководства, и мне было велено отнестись к ней внимательнее и госпитализировать при малейшем подозрении на инсульт. Его там не было, но во избежание скандала я решил её госпитализировать. На 20-й минуте нашего с ней общения она принялась издавать шизовопли: «Почему так долго!? Что вы там всё пишете? У вас больная умирает в смотровой, а вы всё возитесь!» (На минуточку, нормативно установленное время нахождения пациента с подозрением на ОНМК в приёмном отделении – 40 минут, в течение которых необходимо как минимум сделать КТ, ЭКГ, взять анализ крови и провести осмотр невролога и терапевта. А при отсутствии ОНМК время пребывания больного в приёмнике ограничивается двумя часами). Тут психология быдла во всей красе – годами оно терпело хамство и неприкрытый грабёж в Сочи, где на тебя врач не взглянет до тех пор, пока не позолотишь ему ручку, а в коммунистическом N-ске оно заборзело, как только поняло, что ему пошли навстречу.
…Я не стал опускаться до дискуссии, молча оформил все необходимые документы и отправил в отделение… наслаждаться прелестями бесплатной медицины, бугага)))
Особенным образом меня умиляют поцыенты, которые заявляют, будто врачи им что-то там ОБЯЗАНЫ. Обязаны по ОМС, по клятве Гиппократа, по Божьей милости и далее по списку. Ну, начнём с того, что никто в этом мире никому ничего не должен. Человек действует либо по принуждению, когда находится в безвыходной ситуации и его действиями руководит необходимость или страх; либо, будучи чем-то мотивирован. Напугайте его до смерти либо чем-нибудь заинтересуйте, и тогда уж требуйте с него результат. ОМС засуньте в задницу – те гроши, что население отчисляет в виде налогов, давно украдены, и до врачей эти деньги доходят в размере меньше прожиточного минимума. Клятву гипопократа засуньте туда же, куда определили ОМС, там им обоим и место. Неплохое вложение, я считаю, – материализация виртуальных ценностей. Касаемо Божьей милости и прочей духовности – тут вообще всё очень просто. Врачи – реальные безбожники и вообще все подонки. К ним ходить – всё равно, что отсосать у Сатаны. Лечите инсульт в церкви. Ей-богу, батюшка гораздо лучше, чем мошенник в белом халате, разберётся в вашем головокружении, кишечной непроходимости и прочем триппере. И, что характерно, даже полис не потребует.
Да, ещё рекомендую обратиться за бесплатной помощью к самому Гиппократу)))
Ещё меня трогает святая вера поцыэнтов в то, что, едва их госпитализируют и начнут ПРОКАПЫВАТЬ (= поставят капельницу), сразу же начнётся священный процесс исцеления. Каждый день приходиться иметь дело с такими гуманоидами. Они верещат: «Доктор, что вы смотрите? Что вы всякую ерунду спрашиваете?! Скорее ставьте КАПЕЛЬНИЦУ!!!» Для таких дебилов я всегда держу наготове капельницу с физиологическим раствором, – на минуточку, уникальное лекарство, которое в моей только скромной практике спасло не один десяток умирающих душ. Пора уже открывать Церковь Спасительной Капельницы.
Вообще, для информации болеющих граждан, сбор анамнеза – это 60–80 % постановки диагноза и назначения правильного лечения, а осмотр и лабораторно-инструментальное обследование – это оставшиеся 20 %. Так что давайте, наезжайте на доктора в момент осмотра, это лучший способ избавиться от надоевшего родственника, которого вы привезли в больницу. Если пациент в коме, без давления-пульса-дыхания, то его сразу определят в реанимацию, но если, пардон, он при нормальных показателях тупо истерит и пэмээсит, не удивляйтесь, что его отправят в пешее эротическое путешествие.
Также, для информации болеющего населения, в данном медийном послании изложена суть медицинской философии:
«Кому нужны врачи на свете белом?! Об этом знает каждый идиот. Лишь два недуга поражают тело: п**дец не лечится, *уйня сама пройдёт!»
Если вы ещё не в курсе, знайте, что только около 20 % обращений в больницу реально требуют медпомощи и они должны быть немедленно обработаны. Это различные травмы, ожоги, ножевые и огнестрельные ранения, внутримозговые гематомы и опухоли, расслаивающиеся аневризмы, перитониты, отёки головных мозгов и лёгких… в общем, неотложные состояния, требующие восстановления жизненных функций… подсоединения дыхательного аппарата, например, удаление абсцесса или эвакуции внутримозговой гематомы.
Остальные 80 % случаев, на которых жулики из фармкомпаний делают 80 % прибыли – это чистая паранойя. Если вы будете КАПАТЬ такому пациенту физраствор, он поправится за 7 дней, а если будете капать дорогостоящий Фуфломицин – поправится за неделю.
Вы скажете: «Этого не может быть! Если существуют корпорации и они производят фармпрепараты, то это не просто так, всё очень серьёзно. И вообще, король не голый!»
Да, конечно, типичный довод придурка: если что-то уже происходит, то это не просто так и всё очень серьёзно. Наркотики тоже существуют, и на них делают сопоставимые с прибылью фармкомпаний деньги. И попробуйте сказать наркодилеру с пушкой, что это несерьёзно)))
Конечно, серьёзно, ибо вывести новый препарат на рынок стоит в среднем 2 миллиарда долларов. Это расходы на разработку препарата, исследования, производство, рекламу, и т. д. Эти деньги необходимо не только отбить, но и получить прибыль… в любом случае, даже если окажется, что препарат не такой эффективный, как было задумано… а может быть совсем не эффективный и даже вредный. Как, например, Аспирин, Амидопирин, Пирамидон, Норамидопирин, Пиркофен и Новомигрофен, Фенацетин, Фенобарбитал, Парацетамол, Сибазон, запрещённые во всём цивилизованном мире и которые в настоящее время употребяют только россияне и прочие отсталые папуасы. Эти «лекарства» стали причиной трагедий, миллионных исков и громких судебных дел против корпораций, широко освещавшихся прессой во всём мире.
Касаемо «сосудистых» и «ноотропных» препаратов, которыми так любят «прокапываться» лоботомированные граждане (Мексидол, Цераксон, Церебролизин, Кортексин и так далее). Многократно слышал на конференциях и в личных беседах от профессоров и опинион-лидеров мнение о том, что эффект означенных средства клинически не доказан. При том, что их выступления на конференциях оплачивались производителями этих препаратов. Вот это я понимаю – Честность и Неподкупность.
Российское здравоохранение держится на инертности мышления работников здравоохранения. Ещё с советских времён их приучили работать за прожиточный минимум, фактически бесплатно, их работа больше похожа на общественное служение, чем на нормальную занятость с приличным заработком и соцпакетом. В нынешних капиталистических реалиях эта пагубная вещь продержится недолго, и медицина Этой Страны рухнет, если врачи не будут получать достойную зарплату».
Наутро я хотел подкорректировать и даже удалить пост, как обычно поступал со всеми заметками, написанными в нетрезвом виде, однако, увидев, что Валерия лайкнула его и перепостила в своём Фэйсбуке, оставил без изменений.
Чем больше я узнавал Валерию, тем больше видел, как много у нас общего. Например, состояние некоей растерянности – мы оба точно знали, что надо делать сегодня, но чёткие планы на будущее сформированы не были. Мы хорошо понимали друг друга… но не понимали сами себя в полной мере.
Я планировал проработать врачом в N-ске минимум три года, а затем, получив стаж, вернуться в Петербург. Также я планировал начать новый бизнес. Всё это было так, план прост, а потому красив, как говорится, но… в то же время я сомневался, стоит ли разбрасываться, может, сосредоточить усилия на врачебной карьере, ведь даже в нашей убогой имитационной медицине можно разработать золотую жилу. Я понимал, что медицина – это дорогостоящее хобби, и вместе с тем искусство. А искусство должно проникать в тебя, немного даже насиловать. «Что мне делать? На что сделать ставку? Стоит ли дальше поддерживать сайт и заниматься писаниной? А может, пойти продавать жареную картошку в Макдоналдс, приговаривая: «Да ведь когда-то я был миллионером»?» – эти и подобные им вопросы я постоянно задавал себе. Но в такие моменты вместо мыслей в голове расплывалась клякса. Я не знал, что делать дальше, кроме как пойти в бар и пропустить ещё стаканчик.
Валерия, между тем, увлечённо работала и училась в аспирантуре, штудировала иностранную литературу, но периодически её накрывали сомнения: а правильный ли она выбрала путь, ведь в нынешних условиях она не сможет получать достойную оплату своего труда. К чему все эти усилия, долгая, хоть и интересная, учёба, научные работы, если впереди – полнейшая безнадёга, пустота?! Может, пойти поучиться крутить суши и зарабатывать в суши-баре в три раза больше!? Или крутить задницей у шеста в стриптиз-баре и зарабатывать в 10 раз больше!? Совсем другой лавандос получается.
Мне импонировало то, как Валерия относилась к своему положению и к окружающей действительности – с юмором… и разъедающим сарказмом. Однажды на дежурстве она предложила мне йогурт, до конца срока годности которого оставалось два дня: «Давай скорее скушай его, чтобы он успел, не прокиснув, войти, пройти по всему кишечнику и нормально выйти».