— Молодец! Девушку ударил, потому что уверен — не ответит тебе? А меня ударить так сможешь? Или вас, мудаков, учили только мирных девочек бить? — перехожу к финалу я.
На этот раз ко мне ринулись оставшаяся парочка и этот… ложный друг.
— Тихо, парни! — тормозит их громила-десантник.
Я сказал про свои успехи в боксе не из трусости, процентов пятьдесят, что разборки закончатся дракой, и, уверен, моей победой. Стою я в проходе, все сразу достать не смогут, если чем кинут, шагну за порог. Не хочу потом претензий, мол, ты спортсмен, а влез в драку. Будь хоть сто раз я прав, лучше перестраховаться. Сейчас парни предупреждены и в дальнейшем по этому поводу базара не будет. Будет ли дальнейшее у нас общение? Надеюсь, да. Вроде, люди адекватные. То, что бухают в то время, когда в стране идет борьба за трезвость? Так и повод есть! Вернулись с войны, дембель!
— Ты, комсорг, а чего решил, что мы тебе подчиняемся? Я даже генералу сейчас не подчиняюсь. И, я так понял, ты не служил, а не уважаешь тех, кто в сапогах ходил, — говорил он, закрывая проход своим соратникам. — Мы — дембель!
Так, значит, извилины кое-какие есть и на драку он не настроен, понимает, что может ему это боком выйти, и реально из школы попрут. Вариант, что я им сейчас наваляю, тоже имеется, а ещё есть вариант, что они меня отоварят, и, не дай боже, повредят чего, тогда реально дело заведут. Нет у них сейчас хороших решений. Все в минус приведут. Цугцванг.
— Не служил, пока нет восемнадцати, военных уважаю, а как к вам это относится? Вы не военные, а бухой дембель, который не пойми с чего тут права качает, — отвечаю я. — Один из вас девушку ударил, остальные не заступились, вы сейчас для меня мусор.
— Да я, я ударила! — призналась Лена, — Сашка меня захотел выгородить.
— Ты с сегодняшнего дня уже не в школе, а собутыльники твои чего не заступились? — будем ставить вопрос об исключении из школы за аморальное поведение и тебя и их, — припечатываю я.
— Тормозим, друганы! — принимает решение десантура.
Глава 4
— Что ты его слушаешь? Пацан, зеленый, — возразил кто-то за широкой спиной десантника.
— Комсорг школы, да и все тут пацаны, это мы переростки. Илья меня зовут, — здоровяк протянул руку, которую я пожал.
— Значит так, поясняю за поведение в школе. Бухать тут запрещено, вернее, как везде, можно, но, уж если застукали — отвечай. Нужна вам в личное дело запись об отчислении из школы? Ваше дело. Полезете с кем в драку — будете дело иметь со мной, или, как вариант, с милицией. Я вам, не хвастаясь, скажу — лучше второе выбирайте. И вообще, решите, что вам от школы надо? Расти над собой, и получить среднее образование? Как это вообще вышло, что вы десятый не закончили, а попали в армию?
— Не мороси, и так башка болит, — поморщился Сашка, который пытался взять вину за пощёчину моей полячке на себя. — Я лично работал после восьмого до армии, в армии черт меня дернул комсоргом стать, а потом пошло-поехало. А среднее все равно нужно, если не хочешь гайки крутить всю жизнь, а я не хочу.
— У всех примерно так же, — ответил мне и Илья. — Тоже среднее нужно, а ещё — жить негде, а тут — общага, кормят бесплатно, да какая-никакая стипендия, уговорил меня замполит. Политотдел наш дал путевку.
— Шли бы работать, и вечерку заканчивали, общагу бы и на работе дали, — посоветовал я, кубатуря при этом.
Судя по всему, они люди в нашей школе случайные, карьера комсомольского работника, для чего и предназначено наше учебное заведение, им не нужна. Обучение у нас специфическое, я к концу первого курса уже понимаю структуру ВЛКСМ, и порядок ведения документации, а я лентяй ещё при всем при этом, а вот насильно запихали эти знания.
— Сами понимаем, лишку гульнули, на самом деле люди мы мирные, — высказался ещё один афганец.
— Ладно, проехали. Бухалово ваше забыли, с чистого листа начать предлагаю, а не ссориться. Прямо сейчас идёт отчетно-выборное комсомольское собрание, на нём будет создана комсомольская ячейка из ребят вашего курса. Так что, строем вниз, шаго-о-ом марш!
Иду, и слышу голос еще одного из компании:
— А что с Леной?
— Директор школы решать будет, я же буду требовать выгнать её, лишний она человек и агрессивный — ударила девушку, — поясняю я.
Собрание было удивлено скорым появлением всех блатных и меня, причем, больше нашим внешним видом — без синяков и ссадин. Думали, что мы побитые придём? Побитой собакой выглядит одна Лена, которая плелась следом с унылым видом.
Парни рассаживаются и включаются в работу. Пока меня не было, шустрая Ирина уже комсомольскую ячейку организовала и подячейки тоже! Мало того — уже выбрали комсорга курса, а это плохо, я хотел заставить кого-то из афганцев этим заняться. Виду не подаю, незачем ссориться на глазах у первокурсников, но глаза на личное дело парня, нового комсорга, скосил. Ирка подсунула шустро бумажки. Евгений Денисенко, пятнадцать лет, из Красноярска, но написал, что в общежитие нуждается. Хотя у нас и красноярцы живут, удобнее так. КМС по вольной борьбе, полуфиналист турнира Котельникова этого года. Уже неплохо. Странно, что он не в ШВСМ. Охушки! Это сын нашего второго секретаря горкома ВЛКСМ! Я думаю, чего мне фамилия знакомая? Именно этот мужик мне рассказывал весной про то, как он ездил на фестиваль молодёжи в Берлин, в семьдесят третьем, кажется. Ну, тогда Иру и ругать не за что.
Собрание закончилось, ребята разбежались по комнатам, а я, новый член комсомольской ячейки Евгений и Ира остались наметить планы на ближайшие до отъезда в колхоз дни. Хотя ещё и Лена эта стоит, ничего не говорит, лицо недовольное, Ирка её игнорит.
— Посторонних прошу выйти, — мстительно говорю я алкашке.
— Я это … извиниться хотела, — сбилась голосом на фальцет Лена.
— А за что? — спросил я.
— За пощёчину, злая была и голова болела, — выдавила из себя залётчица.
— На первый раз можно выговор без занесения, — некстати влез Женёк.
— А за пьянку извиниться не хочешь? А за ночевку в комнате у мальчиков? — не обращаю внимания на реплику неопытного комсомольца.
— Не ночевала я! Утром пришла на опохмелку! У меня брат в Афгане погиб, вот парни мне и налили, а так я не пью, — призналась девушка.
— Проверим насчет брата, судя по личному делу, ты одна в семье, — сказал я.
— Двоюродный брат, но мы дружили, не буду я больше.
— Не знаю. Ир, моё предложение — выгнать её из комсомола и из школы, с директором я решу.
— Не надо, будем считать, что выговор пока у неё есть, — неожиданно пошла на мировую полячка.
На этом и решили. Вечером приехал Ким и утвердил наше решение, а также поблагодарил за наведения порядка в школе лично меня.
— Что с этой воспитательницей делать, которая вчера пьянку не укараулила — ума не приложу, нет у неё авторитета, и вообще, побаивается она работы, — сказал Николай Сергеевич, имея в виду бывшую пассию комсорга Пашки.
— Анна Дмитриевна с первым курсом поедет? — спросил я.
— Ну а кто ещё, правда, помощника нет для неё, такого… вроде тебя. Точно! — вспомнил Ким про меня. — Езжай-ка ты с Анной Дмитриевной вместе.
— А деньги? — спросил меркантильный я.
— Как положено, сто сорок ре за месяц, там чуть меньше выйдет, так кормить вас будут же, — пояснил директор.
— Есть предложение не хуже, поговорю с этими армейцами, неужели порядок не наведут? А будут пить — выгоним, — предложил я.
— А зачем тебя Капелько вызывает? — сменил тему Николай Сергеевич, не говоря «да» моей идее.
— Завтра узнаю, — пожал плечами я.
Оно и ясно, тоже подумал бы о таких помощниках с осторожностью. Но как неохота самому ехать и отвечать за четыре десятка школьников, да ещё за сто рублей в месяц.
Утром, при полном параде, я уже сижу в приемной первого секретаря горкома КПСС.
Первый секретарь горкома выглядит просто, словно не чиновник, а работяга. Этим невольно вызывает доверие к себе у рабочего класса. Ходит в недорогом костюме, без галстука, на лацкане пиджака два значка — один непонятный и депутата Верховного Совета СССР.
Предложили чай — я не отказался. За чаем он стал расспрашивать про мои дела, делая упор на спорт, в основном, а не на комсомольскую работу. Неожиданно я разговорился и, возможно, лишку сболтнул.
— Хотели мы тебя выдвинуть в горком ВЛКСМ, пора к настоящей комсомольской работе подключаться, но из нашего «Динамо» за тебя просили очень. На сборах ты хорош был, есть шансы на чемпионат Европы поехать, а у тебя ещё и учёба. Так что решили пока ограничиться поручением тебе отдельного комсомольского задания, — перешел к причине вызова Владимир Прохорович. — Уже скоро будет очередной день рожденья ВЛКСМ, и выяснилось, что наш городской комитет комсомола не то чтобы упустил процесс подготовки, а не прилагает достаточно сил для организации достойного праздника. Вот ты в Черненко был же?
— Это Шарыпово бывшее? Да был, не совсем там, а рядом, год назад мы помогали сельчанам со сбором урожая, — вспомнил я.
— Так вот, у них, например, будет фестиваль авторской песни на озере Линёво! Отличная и современная форма работы с молодежью!
— А не холодно — конец октября на озере? — засомневался я.
— Решат уж как-нибудь, — отмахнулся Капелько. — А вот взял наш план празднования городской, и там то же самое, что и в прошлый год — физкультсоревнования, заседания, лекции, будто нет иных вариантов! Мало того! Из семи человек в комитете по подготовке праздника, уже нет троих по разным причинам, в том числе и ответственной за этот сектор работы. Нет, причина у неё уважительная — рожает, но это же заранее было известно.
— Ага, это же не зима, которая наступает внезапно, — пошутил я.
— Вот! Ты понимаешь, а наши коммунальщики нет, — поддержал меня секретарь горкома.
Далее он минут пять ругал коммунальные службы, видно наболело. Потом ещё минут пять рассказывал о решениях партии и правительства, а под конец подытожил:
— Горком КПСС выдвигает тебя в помощь горкому ВЛКС с рекомендацией назначить ответственным за проведение праздника «День рожденья комсомола». Толя, хоть это и серьезное поручение, ты не бойся, мой кабинет всегда для тебя открыт, даже просто, если захочешь совет получить. Формально тебя выдвинет горком ВЛКСМ, ты завтра поедешь на собрание очередное по проведению праздника, и тебя назначат вместо этой выбывшей девушки.