Об этом и ещё о многом другом, что удалось мне узнать, изучая бурого медведя, и будет рассказано в этой книге.
Глава 2 Медведь как он есть
Бурый медведь — крупный могучий зверь, облик которого всем давно и хорошо известен. Плотное, сбитое туловище, мощные лапы с кривыми длинными когтями, короткая сильная шея и большая лобастая башка с маленькими тёмными сонными глазками, которые отчего-то принято называть «свиными».
Служители зоопарков недолюбливают медведей именно за эти глаза. Утверждают, что по ним невозможно угадать, какие мысли шевелятся под черепом в мохнатой клыкастой башке.
Человеку, повстречавшему медведя в природе, на первый взгляд кажется, что зверь состоит из одной этой головы и приставленных к ней лап. Только чуть погодя видишь сверху над лапами и башкой колеблющийся мохнатый горб туловища — и это последнее, что успеваешь заметить, потому что зверь, почуяв на себе чей-то взгляд, тотчас растворяется в ближайших зарослях.
Так исчезать умеет только медведь — мгновенно и бесшумно, точно призрак. И ещё минуту стоишь неподвижно, соображая — видел ты кого-нибудь на пустом месте или только поблазнилось тебе, изнурённому пустынностью дикого леса. Но нет, подойдя к самой опушке, обнаружишь на полоске влажной земли крупные отпечатки, похожие на следы босой ступни с когтями. За эти следы и закрепилось среди аборигенов Сибири тайное прозвище бурого медведя — «босой старик».
Заговорив о лапах, есть смысл вспомнить и о когтях.
Коготь бурого медведя может представлять довольно внушительное зрелище — в нашем доме до сих пор находится медвежья шкура с серыми когтями длиной 14 сантиметров. Но наибольшей длиной и остротой обладают лишь когти медведя, только что покинувшего берлогу. В течение лета они стачиваются и затупляются, с тем чтобы вновь отрасти за зиму.
Когти бурого медведя — это вполне многофункциональное орудие труда с очень разнообразным использованием. Первое, что приходит в голову, когда рассматриваешь эти гибкие роговые крючки, — перед тобой орудие убийства. Конечно, когти медведя не обладают жалящей остротой когтей тигра или, к примеру, леопарда. Но ужас медвежьих когтей — в силе лапы, из которой они растут. А эту силу трудно преувеличить. От удара медвежьей лапы лопается борт дюралевой лодки, рвётся четырёхмиллиметровая стальная проволока, ломаются позвонки лошади или сохатого. Она в состоянии свалить лиственничный пень, по размерам сопоставимый с самим медведем, погнуть лист двухмиллиметрового железа, из которого сделан борт вездехода, разломать охотничью избушку или раздавить железную консервную банку. Даже осенью, когда весь зверь заплывает жиром перед тем, как залечь в берлогу, и тело его окутывается мягкой толстой шубой жировой ткани, лапы его остаются свободными от этого покрова. Они остаются тем, чем должны быть, — мускулистыми, жилистыми, молниеносными лапами хищника. Ибо бурый медведь остаётся хищником, что бы про него ни говорили любители теории всеобщего миролюбия.
Скелет медведя — скелет настоящего хищника: массивные кости поддерживают тяжёлое мускулистое тело.
Когти — это как раз и есть один из главных инструментов этого хищника. Когда имеешь дело с медвежьими когтями, надо помнить, что они не растут просто из лапы пучком, как торчат гвозди из доски. Каждый коготь растёт из пальца, как ноготь на руке человека, и этот палец сам по себе способен к действиям. Медведь может подогнуть четыре когтя к ладони, а оставшимся проткнуть банку со сгущённым молоком. Когда медведь наносит удар, пальцы с когтями на его лапе растопырены, для того чтобы увеличить площадь поражения. После удара зверь сжимает ладонь — так, чтобы полукруглые костяные серпы ещё глубже вошли в тело жертвы и удерживали её, пока она не перестанет двигаться.
Несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, медведь гибок и пластичен, как кошка.
Однако когти несут и другие функции, полезные для бурого медведя. Например, когтистая лапа — прекрасный инструмент для разламывания трухлявых деревьев в поисках насекомых. А ещё — нечто вроде экскаваторного ковша, если требуется разрыть нору арктического суслика или сурка, выкопать берлогу или разгрести неохраняемую могилу на кладбище.
Физическая мощь бурого медведя издавна вызывала самое неподдельное удивление у охотников и натуралистов, да и любого человека, кто с ним сталкивался. Казалось, люди не в состоянии спокойно относиться к живому существу, наделённому столь феноменальными способностями.
Медведь со светлой шкурой может оказаться родным братом медведя со шкурой тёмной (оба снимка сделаны в одном месте, на расстоянии 2 км друг от друга)
Медведь со светлой шкурой может оказаться родным братом медведя со шкурой тёмной (оба снимка сделаны в одном месте, на расстоянии 2 км друг от друга)
Ещё А. Черкасов писал о медведе: «Сила челюстей его удивительна: зубами он дробит огромные кости, перекусывает толстые берёзовые бастрыги, а лапами бьёт так сильно, что с одного удара убивает до смерти человека и роняет лошадь на землю. Сила его замечательна: он, стоя на дыбах, легко держит в передних лапах больших быков и лошадей и даже перетаскивает их с одного места на другое».
Бурый медведь плавает не хуже белого.
Клыки у медведя также являются непосредственно орудием убийства. Их он использует по большей части для того, чтобы удерживать уже пойманную добычу. При этом пускает в ход всю мощь своих тяжёлых челюстей — их усилия бывает достаточно, чтобы промять насквозь ствол дробового ружья. По крайней мере, о таком случае рассказывает великий знаток русского медведя профессор Н. К. Верещагин.
Зубная система бурого медведя производит на специалиста двойственное впечатление. Массивные острые клыки плотоядного хищника рядом с бугорчатыми плоскими коренными зубами, предназначенными скорее для перетирания пищи, говорят о том, что рацион бурого медведя включает в себя много элементов как животного, так и растительного происхождения.
Какой вид пищи и когда он предпочитает, мы поймём, когда подробнее рассмотрим всего лишь один год из жизни бурого медведя.
Глава 3 Медвежья жизнь как крайняя форма индивидуализма
Жизнь медведя трудна, голодна и полна неожиданностей. Границы владений нашего героя протянулись от джунглей Южной Азии и нагорий Тибета до убогих чахлых тундровых кустарников и полосы лесотундры. Они образуют область обитания бурого медведя — его ареал.
Конечно, было бы наивно думать, что медведи, живущие в столь разных местах, во всём походят друг на друга. Как и люди, они образуют различные расы или подвиды. Учёные-систематики в разное время выделяли на территории СССР до 10 таких «медвежьих народов». Это, правда, не идёт в сравнение с дробной системой, которая была принята в Соединённых Штатах, — один американский исследователь ухитрился выделить на одной Аляске около 40 видов медведей. Но время прошло, систематики поуспокоились, золотой период их расцвета прошёл, и сейчас считается, что на территории Евразии, помимо четырёх основных подвидов бурого медведя: обыкновенного, восточно-сибирского, камчатского и маньчжуро-уссурийского, — выделяют ещё медведя сирийского, белокоготного и кавказского.
Только медведица может уживаться со своим детёнышем — но не дольше двух с половиной лет.
Пожалуй, из крупных млекопитающих никто, кроме бурого медведя, не может похвастаться такой огромной «захваченной» территорией. Я добавлю, что пресловутый медведь гризли, обитающий в Северной Америке, по существу ничем не отличается от нашего русского топтыгина.
Между ареалами различных подвидов не существует резко проведённых границ. Пограничные территории шириной в десятки, а то и сотни километров заселены зверями, обладающими промежуточными чертами.
Каждая разновидность медведя выделяется своими характерными признаками, которые проявляются не только во внешнем облике, но и в поведении, в образе жизни. Их определяет бытие медведя.
А бытие нашего героя обусловлено прежде всего особенностями климата и способом добывания пищи.
Безусловно, бурый медведь никогда бы не смог завоевать такие огромные пространства в Евразии и Северной Америке, если бы не умел приспосабливаться ко всему на свете. У учёных принято говорить, что бурый медведь — вид экологически пластичный.
Науке известно огромное количество так называемых узкоспециализированных видов, как современных, так и давно вымерших. Хрестоматийный пример целого класса, вымершего в незапамятные времена из-за того, что жизнь резко переменилась, — пресловутые динозавры. Их в большинстве своём как раз и отличала необычайно узкая специализация. Из множества современных зверей такого рода можно вспомнить жирафа, ленивца и сумчатого медвежонка — коала. Коала питается только листьями определённой группы эвкалиптов, жираф — прекрасный пример приспособления к жизни в саванне и нигде более; ленивец — своеобразный приспособленец к висячему образу жизни в условиях изобилия корма. Он живёт (а может, правильнее — существует) в кронах деревьев южно-американской сельвы, повиснув спиной вниз на ветках и медленно жуя листья. Ленивец погибает, даже если расстояние между соседними деревьями — тем, которое он уже объел, и тем, на которое ему хочется перебраться, оказывается слишком велико.
В противоположность этим узким специалистам, про которых можно сказать, что они постоянно пребывают на «лезвии экологической бритвы», существуют пластичные виды, для которых нет таких жёстких границ среды обитания. Среди них, конечно, чемпион по выживанию — «комнатная собачка дьявола» — серая крыса. А также волк, ворона и, конечно же, бурый медведь.
Одним из главных показателей пластичности животного является его всеядность.
Ещё один пример похожего «приспособленца» в дружной семье животных — кабан, также «захвативший» изрядный кусок земной поверхности. Тот всеяден настолько, что через эту свою черту вошёл в русскую народную мудрость. В пернатом мире повадками и образом питания очень похож на медведя ворон.