Татьяна АбаловаМОЙ ДОРОГОЙ ДНЕВНИК
Здравствуй, мой дорогой дневник. Я расскажу тебе историю о любви, желаниях и прекрасной Индии. Слушай!
Пролог
Ветер был до того силен, что гнул словно тростник пальмы, кружил в небе сорванное с веревок белье, превращал в бичи воздушные корни священного дерева баньян. Но даже он был не в состоянии противоборствовать человеку, упорно продвигающемуся вперед. Прищуренные глаза идущего против ветра мужчины горели упрямством, губы превратились в тонкие линии, а скулы обтянуло так, что, казалось, кожа на них вот-вот лопнет.
— Ракеш! — Ветер подхватил и понес радостный возглас девушки, стоящей у калитки. Желтое сари плотно облепило ее фигуру, и только рука, придерживающая край, не позволяла ткани сорваться и унестись вслед за воздушными струями к неспокойной реке Индраяни.
— Ракеш! Поспеши! — Девушка убирала лезущие в лицо волосы, не понимая, отчего ее любимый не торопится. Небо готовилось разразиться ливнем, а Ракеш, услышав зов, наоборот замедлил шаг, словно очнулся и согласился с ветром, что не следует ему спешить к девушке в желтом сари. Он даже оглянулся туда, куда звал его вольный друг — на реку Индраяни.
— Ракеш?
Ах, зачем она была нетерпелива? Зачем сама сделала шаг навстречу? Зачем уткнулась лицом в его грудь?
— Каришма, — прошептал он посеревшими губами и опустил ладони на ее покатые плечи. Дрожащие пальцы смяли тонкую ткань, почувствовали тепло кожи.
Она откликнулась на имя. Подняла лицо, улыбнулась, хотя в глазах затаилась тревога.
Его ладони скользнули туда, где билась жилка, вторящая стуку сердца, сомкнулись на шее и сжали. Девушка, не веря происходящему, все еще улыбалась, а когда поняла и попыталась закричать, было поздно.
Он нависал над ней и с каким-то исступлением наблюдал, как жизнь медленно покидает тело.
— Свободен, — произнес он, когда Каришма упала у его ног.
Хлынувший ливень в одно мгновение прибил желтую ткань к земле, сделав ее тяжелой, неподвижной.
Мужчина вытер ладони о рубашку, развернулся лицом к реке и побежал, скользя по мгновенно разбухшей глине. Пытаясь удержать равновесие, не упасть, он нелепо взмахивал руками.
— А-а-а! — прокричал он в небо, с трудом забравшись на перила моста. И в возгласе его слышались боль и тоска. — Каришма!
Индраяни с готовностью приняла его в свою колыбель. Реки Индии никогда не отказывают человеку. Ни живому, ни мертвому.
Глава 1
— Джимми, Джимми, Джимми! Ача-ача-ача!
— Люда, перестань! — Я смеялась, слушая, как по телефону пискляво поет моя подруга, подражая голосу индийской актрисы. — Откуда такое старье?
— Бабушкин любимый «Танцор диско». Это все, что я знаю об Индии. Фильмы не смотрю, географию сразу после школы забыла. И если ты не хочешь, чтобы твоя подруга так и осталась темной, пиши обо всем, что встретишь в этой Пуме.
— Пуне. Город называется Пуна. Он недалеко от Мумбаи.
— Я же сказала, что не сильна в географии.
— Если будет интернет, обязуюсь писать каждый день.
— Там может не быть интернета? Бог мой! Ильсиюшка, куда тебя несет?
— К папе, родная. К папе.
— И на сколько лет он заключил контракт с тамошними вояками?
— На три года. Так что теперь я все каникулы буду проводить в Индии. Хоть выгуляю свой английский.
— Счастливая. То на Кубе жила, то в Китае, — вздохнула подруга. — Надеюсь, тебе в этой Пуме встретится какой-нибудь красавчик Джимми.
Люда была неисправима.
— Диско уже никто не слушает, а красавчик Митхун Чакраборти — ровесник твоей бабушки. Сейчас в Болливуде царят такие, как Ритик Рошан.
— Разве у мужчины может быть имя Ритик? Напоминает кличку моего кота Фунтика. Ну, пусть будет хотя бы Ритик, — согласилась подруга. — Я слышала, что индусам нравятся полные женщины.
Это камень в мой огород. Не скажу, что я такая уж полная, но худющая Людка, сидящая на калорийных диетах, жующая день и ночь, но так и не поправляющаяся ни на грамм, часто пытается меня ущипнуть. Мы так пикируемся с детства.
— Да уж. Мешок с костями им точно не понравится.
— Сволочь, — не зло огрызнулась подруга. — И не забудь, что обещала писать. Я буду ждать.
Пуна встретила дождями. Сезон муссонов приходился на мои каникулы, поэтому иной погоды я не ждала. Но Индия умудрилась удивить — дождь оказался теплым и таким мелким, словно кто-то, балуясь, брызгал из пульверизатора.
— Я снял для тебя небольшую виллу в пригороде, — перекрикивая гул двигателя, известил папа. Он вел открытый джип, что меня поначалу удивило. Вроде как не по сезону. Но дождь сменился солнцем, и стало так душно, что я оценила идею отсутствия тента. — Нехорошо девушке жить на военной базе, где одни мужчины. Но я смогу выбираться к тебе на выходные. Здесь много интересных исторических мест, тебе понравится.
Папа известный тренер по вольной борьбе, поэтому его часто приглашают поднять уровень подготовки в той или иной команде.
— Я буду всю неделю одна?
— Рядом живет индийская семья моего сослуживца, они помогут тебе освоиться. Их дочь Анила младше тебя лишь на пару лет.
Я вошла во двор с единственным деревом посередине и поняла, что совсем иначе представляла виллу. Передо мной стояло каменное строение с узкими, словно бойницы, окнами. На первом этаже «особняка» находилась веранда с парой плетеных кресел, столом и диваном, тут же располагалась полуоткрытая кухня, огороженная легкой деревянной конструкцией. Оглядевшись, я поразилась тому, что везде на полах лежал кафель. Даже двор пестрел черно-белой плиткой.
Ажурная лестница привела в полупустые комнаты второго этажа. Трещины и потемневшие швы мраморного пола, сделанного при царе Горохе, придавали обстановке еще более удручающий вид.
Папа прочел в моих глазах разочарование.
— Ильсия, это традиционный для Индии загородный дом. Местные жители живут по большей части на открытом воздухе, прячась под крышей лишь во время дождей.
— Как-то все по-спартански.
— Ты не видела самого главного! — Папа торопливо спускался вниз, увлекая меня за собой. Когда он раздвинул двери на задней стене веранды, я задохнулась от восторга: за домом находился бассейн с небесно-голубой водой. Она была настолько прозрачной, что легко просматривалось выложенное мозаикой дно. Папа знал, чем меня купить. Вода — моя стихия.
— Виллу построили еще при англичанах, но сантехника и система трубопроводов — современные.
«При англичанах» — значит, еще во времена британской колонизации.
— Если сильно не напрягать память, этой вилле чуть ли не сто лет?
Выгрузив вещи из джипа и бросив короткое «обживайся», папа укатил в часть.
— А интернет? — успела крикнуть я вдогонку.
— Скоро проведут!
Ну вот.
В спальне я нашла телефон, стилизованный под аппарат начала двадцатого века, рядом лежала бумажка со служебным номером отца. Вот и вся связь с внешним миром. И как сдержать обещание и написать Людке о первых впечатлениях?
Разложив свои вещи по полочкам, проверив содержимое холодильника, забитого папой под завязку, я забралась в постель. Усталость и смена часовых поясов валили с ног. Простыни оказались влажными, но это не помешало мне провалиться в сон.
— Сия! Сия! — кто-то громко кричал у входной двери во двор.
Я открыла глаза. Выплывая из долгого сна, не сразу поняла, что зовут меня.
Натянув джинсы, побежала к двери, скользя босыми ногами по влажным от дождя плиткам.
За порогом стояла девушка в одном из традиционных нарядов жителей Индии — рубашке чуть ли не до колен и свободных штанах, сужающихся к щиколотке. Яркая ткань оттеняла красоту смуглого лица.
— Сия! — Незнакомка сделала шаг навстречу.
— Меня зовут Ильсия, — поправила я и протянула ладонь для привычного пожатия.
— Я — Анила, дочь Пракаша Балиги. Мы ваши соседи, — представилась она, вместо приветствия вложив в мою руку керамическую чашку. — Бабушка прислала тебе тандури чикен и чапати.
Девушка, проскользнув мимо меня, прошла на веранду и уселась на диван, подложив под бок подушку.
— Ешь, Сия, это вкусно, — подбодрила она. — Отламывай лепешку и цепляй ею соус и кусочки курицы. Вот, смотри!
Она показала пример, но я все же пошла за вилкой.
— Вкусно, — поблагодарила я, нисколько не покривив душой. По рассказам папы я знала, чего следует ожидать от местной кухни.
— Тебе нравится Индия? — поинтересовалась Анила. Ее привлекательное лицо и живые черные глаза притягивали взгляд.
— Непривычно. Здесь воздух пахнет специями, а вдоль дороги растут фикусы, которые у нас продают в цветочных магазинах.
— Фикус? — Анила подняла брови, но когда я показала ей на высокий куст у стены, кивнула. — А! Пипол! Он всюду. Хочешь, в воскресенье сходим во дворец Ага-хана? Вот где тебя удивят цветы.
— Не знаю. Надо спросить у папы.
Она опять кивнула.
Непосредственность Анилы немного смущала. Девушка, не стесняясь, рассматривала мое лицо, одежду и даже босые ноги, которые я невольно спрятала под кресло.
— Что? — не выдержала я, когда она чему-то улыбнулась.
— Ты такая необычная. Вся белая. Как холст, на котором забыли нарисовать. А глаза как вода в бассейне — прозрачно-голубые. И волосы светлые. Такие я еще не встречала. У нас у всех темные и толстые как проволока. Можно потрогать?
— Д-д-а.
Она с готовностью соскочила с дивана и, склонившись надо мной, двумя пальцами потянула за прядь. От Анилы пахнуло благовониями. Скорее всего, так пахла ее кожа, которую в Индии обильно умащивают маслами во время купания.
— Тонкие и гладкие словно шелк… И ресницы совсем светлые. Ты их не красишь?
— Крашу, иногда.
Почувствовав мою скованность, она отошла и опять забралась на диван с ногами, сбросив на пол шлепанцы с загнутыми носами.
— Извини, к нам так редко приезжают люди с севера.
Немного помолчав, она вдруг предложила: