Леша что-то тихо сказал Мегрэ. Он хотел узнать, можно ли ему пойти за мсье Эмилем, и комиссар утвердительно кивнул головой.
— Что это за дама?
— Миссис Уилкокс? Она очень забавная.
— Что это значит?
— Ничего. Я мог бы встретить ее на бульваре Монпарнас, потому что она каждую зиму бывает в Париже. У нас с ней оказались общие знакомые.
— Вы бывали на бульваре Монпарнас?
— Я целый год жил в Париже.
— На своей лодке?
— Мы были пришвартованы у моста Мари.
— Вы богаты?
— У меня нет ни гроша.
— Скажите, сколько лет вашей подруге?
— Восемнадцать с половиной.
Формы ее тела обрисовывались под парео, волосы падали ей на глаза; она была похожа на юную дикарку и сердито смотрела на Мегрэ и мсье Пайка.
— Вы состоите в браке?
— Нет.
— Ее родители против?
— Они знают, что она живет со мной.
— С каких пор?
— Уже два с половиной года.
— Другими словами, с шестнадцати лет. Ее родители не пытались забрать ее от вас?
— Несколько раз пробовали. Она всякий раз возвращалась ко мне.
— Словом, они отчаялись?
— Они предпочитают больше об этом не думать.
— На какие средства вы жили в Париже?
— Время от времени продавали картины. У меня были друзья.
— Которые одалживали вам деньги?
— Случалось. Иногда я грузил овощи на Центральном рынке. Иногда раздавал рекламные проспекты.
— Вам уже тогда хотелось поехать на Поркероль?
— Я еще не знал о существовании этого острова.
— Куда же вы хотели поехать?
— Куда угодно, лишь бы там было солнце.
— Куда вы все-таки рассчитывали поехать?
— Подальше.
— В Италию?
— Или еще куда-нибудь.
— Вы знали Марселена?
— Он помогал мне конопатить лодку: она протекала.
— Вы были в «Ноевом ковчеге» в ту ночь, когда его убили?
— Мы бывали там почти каждый вечер.
— Что вы там делали?
— Мы с Анной играли в шахматы.
— Могу я узнать профессию вашего отца, господин Де Грееф?
— Он судья в Гронингене.
— Вы не знаете, почему был убит Марселен?
— Я не любопытен.
— Он говорил с вами обо мне?
— Если и говорил, то я его не слушал.
— У вас есть револьвер?
— Зачем он мне нужен?
— Вам нечего больше сказать мне?
— Нечего.
— А вам, мадемуазель?
— Тоже нечего.
Он окликнул их в тот момент, когда они уходили:
— Еще один вопрос. Сейчас у вас есть деньги?
— Я же сказал, что продал картину миссис Уилкокс.
— Вы бывали у нее на яхте?
— Несколько раз.
— Что вы там делали?
— А что делают на яхтах?
— Не знаю.
Тут Грееф уронил с оттенком презрения:
— Там пьют. Мы пили. Все?
По-видимому, Леша не пришлось далеко искать мсье Эмиля, так как они уже стояли в тени, в нескольких шагах от мэрии. Мсье Эмиль казался старше своих шестидесяти пяти лет и производил впечатление крайне хрупкого человека; он двигался осторожно, как будто боялся сломаться. Говорил тихо, экономя даже крохи энергии.
— Входите, мсье Эмиль. Мы уже знакомы, не правда ли?
Так как сын Жюстины поглядывал на стул, Мегрэ предложил:
— Можете сесть. Вы знали Марселена?
— Очень хорошо.
— С каких пор?
— Точно не могу сказать, сколько лет. Моя мать должна это помнить лучше. С тех пор, как Жинетта работает у нас.
Все замолчали. Странно! Мегрэ и мсье Пайк посмотрели друг на друга. Что сказал мсье Пайк, уезжая из Парижа? Он говорил о Жинетте. Он удивился — с обычной своей скромностью, — почему комиссар не осведомился о том, где она теперь.
Оказывается, не было никакой надобности ни в розысках, ни в хитростях. Очень просто, с первых же слов мсье Эмиль стал говорить о той, которую Мегрэ когда-то отправил в санаторий.
— Вы сказали, что она работает у вас? Я полагаю, это значит, в одном из ваших заведений?
— В Ницце.
— Минутку, мсье Эмиль. Лет пятнадцать назад я встретил ее в пивной на площади Терн, и она уже тогда была не девчонкой. Если я не ошибаюсь, ей было далеко за тридцать, да и чахотка ее не молодила. Значит, теперь ей должно быть…
— Между сорока и сорока пятью. — И мсье Эмиль добавил совсем просто: — Она заведует «Сиренами» в Ницце.
Лучше было бы не смотреть на мсье Пайка, физиономия которого выражала столько иронии, сколько позволяло ему воспитание. Не покраснел ли Мегрэ? Во всяком случае, он сознавал, что был в тот момент в высшей степени смешон.
Потому что, в конце концов, тогда он поступил как Дон-Кихот. После того как он засадил Марселена в тюрьму, он стал заботиться о Жинетте и, совсем как в романе из жизни народа, «подобрал ее с панели», чтобы поместить в санаторий.
Он прекрасно представлял ее себе: худая до того, что просто не верилось, как мужчины могли соблазниться ею; лихорадочные глаза, усталый рот… Он говорил ей: «Надо лечиться, малютка». И она послушно отвечала: «Я бы с радостью, мсье комиссар. Вы думаете, для меня это удовольствие?»
С чуть заметным нетерпением Мегрэ снова стал задавать вопросы, глядя на мсье Эмиля:
— Вы уверены, что речь идет о той же самой женщине? В то время она была иссушена чахоткой.
— Она несколько лет лечилась.
— Она по-прежнему жила с Марселеном?
— Что вы, она с ним совсем не виделась. Она очень занята. Только время от времени посылала ему деньги. Небольшие суммы. Ему много и не нужно было.
Мсье Эмиль вынул из коробочки эвкалиптовую лепешку и с серьезным видом принялся сосать ее.
— Он ездил к ней в Ниццу?
— Не думаю. Там ведь шикарный дом. Вы, наверное, знаете.
— Это из-за нее Марселен приехал на Юг?
— Не знаю. Он был странный малый.
— Жинетта сейчас в Ницце?
— Сегодня утром она звонила нам из Йера. Она узнала о случившемся из газет. И поехала в Йер, чтобы заняться похоронами.
— Вы знаете, где она остановилась?
— В отеле «Пальмы».
— Вы были в «Ковчеге» в тот вечер, когда произошло убийство?
— Я заходил туда выпить чаю.
— Вы ушли раньше Марселена?
— Конечно. Я никогда не ложусь позже десяти.
— Вы не слышали, он говорил обо мне?
— Может быть. Не обратил внимания. Я туговат на ухо.
— В каких вы отношениях с Шарло?
— Знаю его, но не общаюсь с ним.
— Почему?
Мсье Эмиль, по-видимому, пытался объяснить нечто щекотливое.
— Он из другого круга, понимаете?
— Он никогда не работал с вашей матерью?
— Может быть, иногда поставлял ей девушек.
— Он надежный человек?
— Кажется, да.
— А Марселен тоже поставлял вам девушек?
— Нет, он этим не занимался.
— Вы ничего больше не знаете?
— Ничего. Я теперь почти не вмешиваюсь в дела. Здоровье не позволяет.
Что думал обо всем этом мсье Пайк? Есть ли в Англии подобные мсье Эмилю?
— Я, может быть, приду немного поболтать с вашей матерью.
— Милости просим, мсье комиссар.
Теперь Леша вошел в сопровождении молодого человека в белых фланелевых брюках, синем двубортном пиджаке и фуражке яхтсмена.
— Мсье Филипп де Морикур, — объявил Леша. — Он как раз собирался отчалить на своей лодочке.
— Вы хотели поговорить со мной, мсье комиссар? Это, я полагаю, простая формальность?
— Садитесь.
— Это обязательно? Я терпеть не могу разговаривать сидя.
— Тогда можете стоять. Вы секретарь миссис Уилкокс?
— На добровольных началах, разумеется. Считайте, что я ее гость, и мне случается из дружеских чувств исполнять обязанности ее секретаря.
— Миссис Уилкокс пишет мемуары?
— Нет. Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Она сама занимается торговлей виски?
— И не думает.
— Вы ведете ее личную корреспонденцию?
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Ни к чему, мсье Морикур.
— Де Морикур.
— Если вам так угодно. Я просто хотел узнать, чем вы там занимаетесь.
— Миссис Уилкокс уже не так молода, — сказал секретарь.
— Вот именно.
— Не понимаю вас.
— Это не важно. Скажите, мсье де Морикур, — сейчас я правильно вас назвал? — где вы познакомились с миссис Уилкокс?
— Это что, допрос?
— Называйте, как вам угодно.
— Я обязан отвечать?
— Можете подождать, пока я вызову вас официально.
— Вы меня подозреваете?
— Я подозреваю всех вообще и никого в частности.
Молодой человек подумал несколько секунд, бросил свою сигарету в открытую дверь.
— Я встретил ее в казино, в Канне.
— Давно?
— Немного больше года назад.
— Вы играете?
— Прежде играл. Тогда и проиграл все свои деньги.
— У вас их было много?
— По-моему, это нескромный вопрос.
— Вам уже приходилось работать?
— Я состоял при кабинете министра.
— Который, наверное, был другом ваших родителей?
— Откуда вы знаете?
— Вы знакомы с молодым де Греефом?
— Он несколько раз приходил на яхту; мы купили у него картину.
— Вы хотите сказать, что миссис Уилкокс купила у него картину.
— Вот именно. Прошу прощения.
— Марселен тоже приходил на «Северную звезду»?
— Случалось.
— Его приглашали?
— Это трудно объяснить, мсье комиссар. Миссис Уилкокс очень щедрая особа.
— Я так и думал.
— Ее все интересует, особенно на Средиземном море, которое она обожает; здесь столько живописных типов. Марселен был, несомненно, одним из этих типов.
— Его угощали вином?
— Там всех угощают.
— Вы были в «Ковчеге» в ту ночь, когда совершилось преступление?
— Мы были вместе с майором.
— Это тоже, вероятно, живописный тип?
— Миссис Уилкокс была когда-то знакома с ним в Англии. Это светское знакомство.
— Вы пили шампанское?
— Майор пьет только шампанское.
— Вы все трое очень веселились?
— Мы вели себя вполне прилично.
— Марселен присоединился к вашей компании?
— Все более или менее участвовали в разговоре. Вы еще не познакомились с майором Беллэмом?