Вы знаете, что у вас есть влагалище; я это знаю. Влагалище способно вместить самый большой, самый твердый, самый агрессивный пенис и превратить его в болтающуюся, беспомощную штуку. И ваше влагалище может получать порочное удовольствие, превращая пенис в поникший, беспомощный предмет.
Перемена в ее лице была удивительной.
– Мне нужно вернуться в Лос-Анджелес, – сказала она. – Могу ли я увидеться с вами через месяц?
– Конечно.
Она вернулась через месяц и сказала:
– Вы были правы! Я ложилась в постель с мужчиной и получала порочное удовольствие, доводя его до беспомощности. Это не занимало много времени, и я наслаждалась этим. А затем я попробовала другого мужчину. То же самое. И еще одного. И это приносит мне удовольствие! Теперь я собираюсь получить докторскую степень и пройти курс психологических консультаций, и еще я хочу подождать какое-то время, пока не встречу человека, с которым действительно захочу жить.
Я назвал ее глупой. И тем самым по-настоящему привлек ее внимание. А потом я сказал: «Порочное удовольствие». Она на самом деле терпеть не могла мужчин. Но я сказал: «удовольствие».
Когда Эриксон рассказал мне эту историю, я заметил:
– Вы так описали этот твердый пенис, что это прозвучало очень притягательно, даже интригующе. Потому что в этом было некое словесное обольщение. Вы проникали в нее словесно и образно.
Первая часть рассказа, заканчивающаяся словами «и, по сути, я не заслуживаю ничего другого», представляет собой моделирование мира пациента. Если рассказать эту историю человеку, который безуспешно пытался преодолеть ненависть к себе с помощью внешних изменений (получал высшее образование, позволял другим использовать себя), и если этот человек к тому же испытывает угрозу от какого-либо фобического стимула (представленного здесь в виде «твердого, угрожающего пениса»), то существует большая доля вероятности, что, по крайней мере на бессознательном уровне, пациент признает аналогичность данной истории собственному внутреннему миру.
Вторая фаза, «ролевое моделирование мира пациента», завершается после того, как Эриксон завладел вниманием пациентки. Конечно, если бы кто-то рассказывал эту историю, то внимание уже было бы захвачено драматическим и шокирующим началом. Внимание будет гарантировано такими словами, как «влагалище», «эрегированный, твердый пенис» и «вы глупы».
Фактическое ролевое моделирование происходит не только из-за содержания внушений Эриксона, но и благодаря его легкому, с долей юмора, отношению к проблеме, когда он перефразирует и перефокусирует ее, а затем представляет переформулированный взгляд на поведение пациентки в ее попытках жить. Проблема – страх перед мужчинами и ненависть к себе – выражается так: «Вы говорите мне, что боитесь бесстыдного, эрегированного, твердого пениса». Слово «боитесь» концентрирует в себе не только ее страх перед мужчинами, но и страх перед жизнью вообще. Ей твердо говорят, что этот страх – «глупый» (а она привыкла считать себя глупой). Предложение «самый большой, самый твердый, самый агрессивный пенис может войти в ваше влагалище» является постгипнотическим внушением, которое, если следовать ему, напомнит пациентке несколько покровительственный и эксцентричный взгляд на ранее угрожающий пенис – «эрегированный, твердый пенис», который он высмеивал, повторяя эту фразу несколько раз.
Заключительный, изящный шаг рефрейминга для пациентки выражается в предложении: «И ваше влагалище может получать порочное удовольствие, превращая пенис в поникший, беспомощный предмет».
Для читателя заключительным этапом ролевого моделирования является развязка или излечение, которое в данном случае Эриксон описывает устами пациентки. Когда он или кто-то другой рассказывает эту историю, у нас остается надежда, что проблемы такого рода могут быть решены. Как я уже говорил, «проблемы такого рода» не ограничиваются проблемами в сексуальной сфере пациентки, возникшими в результате инцеста, но могут включать в себя фобические страхи, ситуации, провоцирующие тревожность, или проблемы с уверенностью в себе. Метафоры в этой истории дают множество крючков, на которые можно навесить проблемы самоутверждения, гнева и беспомощности.
«Порочное удовольствие» – прекрасный пример использования рефрейминга для замены чувства пассивной беспомощности на чувство активного владения ситуацией. Эта история также демонстрирует, как можно использовать рефрейминг, чтобы помочь человеку перейти в положение хозяина ситуации. Хотя пациентка подчеркивала свой страх и беспомощность, Эриксон распознал, что у нее также было сильное чувство неприязни по отношению к мужчинам. Он связал это чувство неприязни с потенциальным чувством удовольствия и придумал эвокативную фразу – «порочное удовольствие».
Прочитав эту историю, не ощутим ли мы бо́льшую готовность признавать свое чувство неприязни и брать на себя ответственность? Сможем ли мы обратиться к тем силам, давление которых мы чувствуем, и получать удовольствие от овладения ими и низведения их до беспомощности?
Психотерапевт, использующий обучающие истории Эриксона, часто сам испытывает уменьшение общей тревожности. Таким образом, он может лучше сосредоточиться на своей непосредственной задаче – помощи пациенту быть более открытым, находить новые решения и новые ориентиры. Одно только наличие набора подходящих историй способно дать терапевту ощущение мастерства, контроля и компетентности. Кроме того, есть вероятность, что, читая или рассказывая историю Эриксона, психотерапевт сам войдет в транс, либо из-за своей ассоциативной связи с Эриксоном, либо из-за гипнотического эффекта истории, заложенного в ней самой. В состоянии транса психотерапевт будет не только менее тревожен, но и более открыт воздействию собственных бессознательных ассоциаций. Таким образом, он сможет лучше помочь пациенту избавиться от тревог, исследовать свой внутренний потенциал и найти различные способы видения ситуаций.
Я обнаружил, что наилучший способ для психотерапевта выбирать истории – это его собственные свободные ассоциации. Под этим я подразумеваю не только когнитивные свободные ассоциации, но и телесные реакции, эмоции, восприятия и, в частности, образные ассоциации. Вот пример использования историй Эриксона при лечении двух разных пациентов.
Первого пациента, тридцатилетнего еврея-хасида, направила ко мне его жена. Она читала о методике лечения Эриксона и считала, что я мог бы помочь ее мужу преодолеть его длительную неспособность просыпаться в разумное время. С десятого класса Иешивы[11] он был не способен проснуться раньше 11 утра или полудня. Из-за этого он не мог удержаться ни на одной работе, хотя и неплохо преуспел в семейном бизнесе. Он был женат около года, и теперь его жену раздражало, что каждое утро ей приходится тратить час, чтобы разбудить его.
На первом нашем сеансе пациент рассказал мне, что его несколько раз гипнотизировал известный гипнотерапевт. Гипнотерапевт был удовлетворен тем, что пациент поддается гипнозу, но сам он считал, что гипноз на него совершенно не действует. Я попробовал на нем стандартные методы гипнотической индукции – левитацию руки и фиксацию взгляда. Он закрыл глаза и ощущал тяжесть в руке. Однако в конце сеанса он настаивал, что загипнотизирован не был, что он просто сотрудничал, несмотря на мое предостережение, что сотрудничать не нужно. После этого сеанса он позвонил мне и сказал, что, когда его жена услышала о проведенной нами гипнотической процедуре, она усомнилась в том, что та достаточно «нетипична», чтобы квалифицироваться как эриксоновский метод.
На нашем втором сеансе я сразу же сказал пациенту:
– Мы уже определили, что вы не можете быть загипнотизированы так, чтобы вы были этим удовлетворены, хотя и другой гипнотизер, и я считали, что вы были загипнотизированы должным образом. Поэтому мы не будем больше тратить время на то, чтобы убеждать вас, что вы действительно можете быть загипнотизированы.
Затем пациент описал один больничный кейс, о котором они с женой читали: Эриксон лечил супружескую пару, страдавшую энурезом, заставляя их каждую ночь вставать на колени на кровати и намеренно мочиться. Потом они спали на мокрых простынях. Мой пациент считал, что это и есть «эриксоновская» терапия.
Я начал с ним длинную и довольно бессвязную дискуссию о значении бессознательного, во время которой пациент, очевидно, расслабился, позволил своим векам закрыться и, казалось, вошел в гипнотический транс. Я не стал проверять глубину его транса. Однако во время разговора, когда я вспоминал историю с энурезом, я вдруг вспомнил комментарий Эриксона, сделанный им в конце другой истории. Он сказал: «Вам нужен стопроцентный, безотказный способ прожить долгую жизнь? Просыпайтесь каждое утро! И, чтобы вы гарантированно проснулись утром, пейте много жидкости перед сном, и вам придется просыпаться – идти в туалет, чтобы помочиться».
Я рассказал пациенту эту историю, а затем предложил ему выпивать по крайней мере один литр жидкости за час до сна, а также в течение двух недель каждый вечер ложиться на полчаса раньше. Обычно он ложился спать около 3 часов ночи, а просыпался около 11 часов утра. Я предложил ему для начала засыпать примерно в два часа ночи, затем в час тридцать, в час и, наконец, в полночь, когда ложилась спать его жена. Я также сказал ему, чтобы он не лежал в постели без сна. Кровать должна ассоциироваться со сном или с любовью. Если ему не спится, то он должен встать с постели, пойти в гостиную и там почитать или посмотреть телевизор. Затем, перед тем как идти спать, ему нужно выпить по крайней мере литр жидкости. Это, заверил я его, приведет к тому, что через шесть-восемь часов его мочевой пузырь наполнится и ему придется встать с постели, чтобы помочиться.
Сходив в туалет утром, он должен был принять душ, по возможности в конце сделав его холодным. Затем он должен одеться, позавтракать и приступить к работе, не возвращаясь в постель.