— Может быть, вам и весело, — пытаюсь вернуть себе достоинство. — А мне – нет. Я у вас в плену?
— Джиндж, принцесс, — голос его тягучий и обволакивающий, как и взгляд, которым он окатывает меня. —Ты у меня в гостях. Ни в чем не будешь нуждаться.
— Если я в гостях, значит, могу уйти, когда захочу?
От этого вопроса его лицо тут же меняется. Становится уверенно – строгим. Ни одной эмоции не прочесть в глазах, которые резко будто покрылись пленкой.
— Выходить из дома запрещено. Для этого еще не время.
— А когда будет время? Когда? Когда вы меня убьете?
Он закатывает глаза. Делает знаку рукой одному из своих подпевал.
— Ты мне надоела.
Мужчина в черном тихо подходит ко мне, встает рядом. Я непонимающе кошусь на него. Он указывает рукой в сторону лестницы, тычет пальцем вверх. Все понятно – мне нужно вернуться в ту комнату, где я очнулась. Видимо, это будет «моей» комнатой на время заточения, на время плена.
Фыркаю, тряхнув головой, иду вперед. Охранник плетется за мной, но, странное дело, для его грузной, тяжелой, огромной комплекции он передвигается очень бесшумно. Я бы даже сказала, что он вышагивает как зверь, который тихо крадется на мягких лапках.
Прохожу мимо огромной залы, где только что стояли, вытянувшись как солдаты перед генералом, террористы и отмечаю, что их уже и след простыл. Наверху мужчина включает свет и коридор озаряется ровным электрическим освещением. Если бы я не знала, что этот дом – пристанище бандитов, террористов, то решила бы, что это просто одна из пятизвездочных гостиниц, куда я приехала пообщаться с семьей – матерью и отчимом.
— Через час – обед, — говорит мужчина, когда я открываю дверь. Стреляю в него взглядом. Огромная туша, качок, и при этом гибкий, стойкий, высокий. Волосы – короткие и светлые. Глаза пронзительные, серые, стальные, но при этом на дне мне чудится что-то ненастоящее…или наоборот, слишком настоящее?
— Да пошел ты, — отвечаю любезно и захлопываю прямо перед его носом дверь.
На всякий случай отпрыгиваю подальше, к окну, - а вдруг он не простит вспышки моей внезапной ярости и ворвется сюда, чтобы покарать? Но за дверью тихо. Так тихо, что это кажется странным.
На цыпочках подхожу к двери, дергаю ручку на себя. В коридоре пусто, тихо и светло. Никаких признаков охраны возле этой комнаты нет. Отлично. Они уверены, что у меня не хватит смелости сбежать, вырваться, выйти отсюда. Как же они ошибаются, эти чертовы террористы!
Снимаю туфли, от которых ноги устали невыразимо, осторожно ставлю их у двери, чтобы не было слышно ни одного звука, стука шпилек. На носочках подхожу к окну, распахиваю его настежь и удивляюсь непредусмотрительности этих горе-похитителей.
За окном – вечерний теплый воздух, ветерок ласково щекочет щеки и улепетывает обратно, на волю, стремится вперед сначала по высокой траве, потом теряется в высоких кронах деревьев, высаженных вокруг дома, а после взвивается ввысь в сиреневое вечернее небо.
Окно маленькое, но я не крупная, пролезу. Сначала оглядываю фронт работ, а после вылезаю задом из окошка. Животом опираюсь на круглую раму и нащупываю правой ногой выступ, который успела для себя приметить сразу же.
Оформление у дома очень красивое и очень удачное для меня – снаружи здание покрыто материалом, имитирующим крупный камень. Сбоку тянутся какие-то вьющиеся растения, а это значит, что из них тоже можно будет сделать для себя зацепки, ведь такие вьюнки не могут самостоятельно «ползти» вверх – для них наверняка устроены какие-то специальные леса.
Хорошо, что комната всего лишь на втором этаже! Четвертый взять таким штурмом я бы, наверное, побоялась, а вот высоту в двадцать футов вполне смогу преодолеть. Ногтями впиваюсь в камень, пальцами ног пружиню на выступе, чтобы удостовериться в его прочности. Выбираюсь из окна и начинаю медленно спускаться вниз.
Сердце колотится как сумасшедшее, словно я выпила не одну банку энергетика с кофе, но в глазах начинает гореть азарт – уже ощущаю на губах вкус свободы. Может быть, потом я даже расскажу об этом приключении маме, или своим подругам…но точно не Кэндис.
От воспоминания о ее поведении внутри у меня все переворачивается. Нет, ну это же надо – самой предложить себя чужому мужчине, который к тому же явился с оружием! Цокаю от переполнявших чувств языком, и тихонько провожу ногой ниже. Еще, еще. Отлично.
Выступ нашелся, и есть на что упереться рукам.
Немного задираю голову вверх, чтобы просто оценить место, из которого бегу. Ничего себе. Да это же целый форт-нокс! Целый замок. Стена высокая, а судя по тому, что ноги и пальцы рук скользят по камню на мхе, довольно старая. Да уж, дом явно не простой, с историей. А внутри-то! Все современное, новое с иголочки.
Шажок влево, чтобы удержаться на весу, и еще пара дюймов покоряются мне. Эх, надо было брать уроки скалолазания, когда отец предлагал! А я...двух раз по дорожке для начинающих с тросами для того, чтобы гордо именовать себя скалолазом и сбегать из большого дома через окно явно, не достаточно.
Еще шажочек.
Через плечо оцениваю сколько мне еще осталось. В принципе, все не так уж и плохо: осталось совсем чуть-чуть!
Балансирую на одной ноге, удерживая вес, второй пытаюсь нащупать новый выступ. Черт. К низу это получается сделать все хуже и хуже. Будто бы специально камни раздроблены на мелкие частицы, и они становятся ужасно неудобными. Надеюсь, что совсем у земли стена не пологая, и мне не придётся прыгать, чтобы добраться до свободы. Так и без ног остаться недолго!
Силы будто бы уже на исходе – пару раз приходилось буквально висеть на руках, чтобы совсем не грохнуться. Не думала, что у меня такая плохая физическая подготовка…а ведь я занималась йогой…уффф….
Оглядываюсь через плечо. Земля очень близко. В общем-то, можно и прыгнуть. Если приземлиться тихо и удачно, не подвернув ногу, то все будет очень хорошо. Сразу побегу вперед – к лесу. А там как-нибудь доберусь до дороги.
Предчувствие свободы застит глаза, и тяжесть в руках уже не кажется такой уж невыносимой. Ладони горят от царапин, которые оставили камни, на лице – какие-то мелкие веточки, пыль и кусочки мха, но отряхнуть все это никак не выходит.
Я в последний раз провожу по воздуху ногой и понимаю, что мои опасения подтвердились – стена действительно пологая, и придется прыгать. Жмурюсь, пытаюсь сгруппироваться и мысленно приказываю себе не орать от боли, даже если упаду настолько неудачно, что сломаю кость в ноге или еще что-нибудь в этом роде.
Раз..
Два…
Три…
Бабах.
Ух…приземление получилось на десять баллов из десяти. Встаю на целые, не поломанные, не вывихнутые ноги, отряхиваю руки, лицо, волосы, смотрю вверх, задрав голову, - оцениваю расстояние от земли до круглого окна - и горделиво щурюсь. Неплохой результат для девушки с такой ужасающе плохой физической подготовкой!
— Что, принцесс, погулять решила? — от этого голоса подпрыгиваю так высоко, что чуть не влетаю обратно в комнату, из которой только что сбежала.
Медленно оборачиваюсь. О нет. Почти возле меня стоят двое: насупленный Первый и тот охранник, что провожал меня в комнату на второй этаж.
Натужно сглатываю и делаю шаг назад, словно пытаясь найти защиту у стены. Когда и как они успели подкрасться так незаметно ко мне? Это не террористы, а какие-то сверхлюди…
— За непослушание обычно полагается наказание, — говорит тихо и внушительно этот хищник.
О нет. Зажмуриваюсь. У меня очень низкий болевой порог, и если он сейчас что-то сделает…я сразу же умру! Кажется, что по рукам и ногам тут же побежали муравьи, которых успела насобирать на отвесных стенах этого замка… ой, нет, это не муравьи, это мурашки…
Прода на 7 июня
Он подходит ко мне, притягивает за руку и прижимает к своему бедру. Резко, быстро, зло. Хватает за шею сзади своими сильными пальцами, сдавливает до косточки, заставляя поднять голову выше.
— А теперь смотри, что бывает за непослушание.
Из-за угла появляются еще двое мужчин, они одеты также просто – в брюки и черные футболки, как и тот, что сопровождал меня наверх.
— Смотри, Джинджеррр, — буквально рычит он мое имя мне в ухо, а я хочу зажмуриться, но не могу – страшно и так, и так. Страшно не увидеть то, на чем он так настаивает, и с другой стороны боюсь, что, увидев представление для меня, стану его участницей.
Он смотрит на своих подчиненных, кивает, и вдруг происходит невероятное: эти двое новеньких по очереди быстро и резко пинают третьего по ногам, от чего тот валится на землю, в траву, прямо перед нами. Не издает ни стона, ни вскрика, ни-че-го.
Я визжу, дергаюсь, пытаюсь вырваться из захвата сильных пальцев, которые заставляют меня смотреть вперед, не позволяя отвести голову, взгляд, отстраниться, но безуспешно.
Перед моими глазами начинается настоящее избиение. Эти двое – просто монстры, они пинают ногами того, кто только что стоял с ними в строю, и пинают не как мячик в игре, о нет. Явно чувствуется военная выправка, сила, я слышу каждое резкое соприкосновение с его телом, каждый быстрый выдох из его измученного тела. Кажется, будто бы палками стучат по мешку с мукой – звук точно такой же.
— Прекратите, прекратите! — ору я, извиваясь, слезы ручьем текут по щекам. Я вижу, как этот парень отплевывается – у него рассечена губа, бровь, подбородок.
Но при этом он не встает, не идет в открытую конфронтацию со своими недругами. Только резко вскидывает взгляд наверх, и мне кажется, что там, в глубине его зрачков резко вспыхивает желтое пламя, а сам зрачок словно меняет свое местоположение. Но он словно натыкается на темный недоброжелательный, приказывающий взгляд своего хозяина – моего пленителя, - опускает голову и продолжает сотрясаться от ударов.
Господи, так они его до смерти забьют! У него, наверное, там сотрясение!
— Пустите, пустите! Перестаньте! — мое горло опухло, охрипло от криков и из глотки доносится только кошачье мявканье. Голова реально болит – этот мужчина так давит на шею, что там точно будут синяки.