На несколько минут воцарилась тишина. Он всё ещё стоял возле входа, следя за тем, как тают снежинки у него на лице. Потом уселся, взял карты и принялся тасовать колоду, приглашая таким образом лейтенанта сыграть.
Но тот был слишком увлечён книгой.
— Нам нужны три монеты одного размера, — сказал лейтенант и добавил: — Никогда не держу в карманах мелочь — очень неприятно звенит.
Он поискал у себя и высыпал найденные монеты на ящик перед лейтенантом.
— Я смотрю, у тебя и вражеские есть!
— Это я на память взял. Вместе с этим перстнем.
Он вытянул вперёд руку и показал лейтенанту свой перстень с бирюзой.
— Ребята просто раздевают мертвецов. А мне только этот перстень глянулся. А мелочь у него из карманов повыпала, у парня. Совсем мальчишка, лет двенадцать-тринадцать, не больше.
Лейтенант молчал.
— Перстень был ему велик — он обмотал кольцо тряпочкой.
Лейтенант сказал:
— Подготовь бумагу и ручку.
Он положил карты на стол и достал из рюкзака ручку и бумагу. Зря он заговорил о перстне. Теперь перед глазами стояло лицо ребёнка, изуродованное пулевым ранением. Он послюнявил камень и потёр перстень о куртку на груди.
— Бирюзу не полируют, это тебе не сердолик! — рявкнул лейтенант.
Он опустил руку. Помолчал немного, потом произнёс задумчиво:
— Странные они люди…
Лейтенант поднял голову и посмотрел на перстень.
— …Так просто подставляются под пули.
Лейтенант ухмыльнулся:
— Потому что дети ещё.
— Да хоть и дети, а всё равно странные. Мы такими не были.
— Под этим небом всё едино.
— До сих пор не верится. Их было двое, мальчишки лет по тринадцать-четырнадцать.
Лейтенант посмотрел на него с недоумением.
— Кого?
— С повязками на лбу. Я их чётко видел. Мы спокойно могли всадить им по родинке промеж бровей.
Лейтенант спросил:
— Ты о чём?
— Ты не поверишь, они столько прошли, чтобы забрать телёнка.
— Я так и не понял, о чём это ты.
Он взглянул лейтенанту в глаза.
— Мы залегли за насыпью. С той стороны мычала раненая корова, ветром до нас доносило звук. Она лежала на земле и мычала, и звук был такой, как будто раненый стонет. Ей осколком пробило ногу.
— Да, такое случается.
— Нет, мы сначала думали, что они пришли её добить — чтоб не мучилась. Но один из них сел рядом и стал гладить её по шее. И тут до нас дошло, что она телится. Товарищ мой вырос в деревне.
Лейтенант поёрзал на месте и закрыл книгу.
— Ну и как тебе, можно в такое поверить?
Лейтенант ответил:
— Я же говорю, дети.
— Нет. Товарищ мой ругался на чём свет стоит. Они были совсем ещё мальцы, смуглые такие, с красными повязками на лбу. Пришли, чтоб вытащить телёнка из-под пуль.
Лейтенант негромко хмыкнул.
— Не порти настроение.
— Как корова отелилась, они завернули телёнка в свои куфии[3] и смотались оттуда.
— Вам повезло, что они до вас не добрались.
— Да нет, они только телёнка забрать хотели. Корова всё равно бы издохла. К тому же, если б мы хотели, спокойно могли бы засадить им по пуле в лоб.
— Я и говорю, бывает и такое.
— А перстень я ни у кого не крал. Просто решил взять себе, вот и всё.
Взгляд лейтенанта скользнул по перстню вниз и остановился на монетах.
— Ну да ладно, забудем… Эта книга предсказывает будущее. Только вопрос должен быть чётким и ясным. Это тебе не цыганские фокусы.
Он промямлил что-то невразумительное — не знал, что спросить. Такое с ним было впервые — чтобы всё серьёзно. Один раз цыганка нагадала ему по руке: «Этот мир никому не хранит верности, но твоя счастливая звезда стоит высоко. У тебя будет три жены, и когда ты состаришься, твои дети станут тебе опорой и поддержкой. И деньжат успеешь скопить немало».
Лейтенант повторил свои слова. Вертя в руках монеты, он следил за ним, ожидая вопроса.
— Спрашивай!
— Я не знаю, чего спрашивать.
— Наверняка есть что-нибудь — вопрос, или мечта, или там о любви…
— Про будущее?
— Да, всё что пожелаешь — ответ здесь, внутри.
Ну как же, кое-что действительно было. Почему бы не спросить о смерти? Как он умрёт. Какое тут ещё могло быть будущее? Тут и в любом другом месте. Отличались только способы. Умереть от прямого попадания пули, подорваться на мине, утонуть или разбиться… упасть с высоты и множество других смертей — как звёзд на небе. Что такого страшного, если он спросит. Может, и правда нашёлся кто-то, у кого есть ответы. Он сказал:
— Я загадал.
— Если это не личное, скажи вслух. Хочу посмотреть, какие ответы выпадают.
— Хочу знать, как я умру. И когда.
Лейтенант аж подскочил:
— О смерти? — на секунду повисла пауза. Лейтенант нахмурился, на его лицо как будто легла тень. — Странно.
— Что странного? Уж это — единственное, в чём можно не сомневаться. Только способы разные. Менять вопрос не буду, спрашивай про смерть!
Лейтенант поморщился:
— А какой-нибудь нормальный вопрос не можешь придумать? Про любовь, например.
— Я просто хочу знать, как я умру. Лёгкой смертью или помучаюсь… Я боюсь крыс.
— Крыс?!
— Не хочу, чтоб они мне лицо обглодали.
— Да какая разница? Так или иначе, а все когда-нибудь умрём.
— Вот я и хочу знать, так я умру или иначе.
Лейтенант надулся. Монеты были у него.
Он спросил у лейтенанта:
— Ты зачем навёл на них артиллерию?
— На кого?
— На этих, из деревни. Или кочевников, кто их разберёт. Старики да старухи, три с половиной калеки.
— На войне не халву раздают.
— Они просто шли, никому не мешали.
Лейтенант с раздражением махнул рукой:
— Прекрати уже!
— Я свой вопрос не меняю. Хочу знать, как я умру.
Лейтенант протянул ему монеты.
— Потряси в руках и высыпай на ящик. Думай только о вопросе. Нужно как следует сосредоточиться. Кидать надо шесть раз, — и он приготовил бумагу и ручку.
Ему почему-то хотелось позлить лейтенанта.
— С этими монетами погадать не получится. Говорят, вражеские деньги — всегда к счастью.
— А ты, я смотрю, нарываешься. Смотри, как бы не досталось тебе, когда спустимся. Там такие шутки не пройдут.
Он сложил ладони коробочкой, потряс монеты и высыпал на ящик. Лейтенант огласил результат:
— Орёл и две решки, — после чего провёл на бумаге одну прямую черту.
Он ещё пять раз бросал монеты, и каждый раз лейтенант делал пометку на бумаге. В конце концов у него получилась конструкция из шести горизонтальных чёрточек.
Лейтенант отложил бумагу с ручкой и открыл книгу.
— Нашёл. Слушай своё предсказание: «Огонь на горе, расставание и разлука — такова судьба странника. Двое мужчин в поисках пристанища под ветвями могучего дерева, вдали мерцает огонь в лагере переселенцев. Завтра его там уже не будет».
Лейтенант поднял голову:
— Это всё.
— Я ничегошеньки не понял.
Лейтенант усмехнулся:
— Да, я что-то тоже не соображу. Но необычно, не находишь?
— Может быть. А ты сам что? Не хочешь попробовать? Может, тебе по-нормальному ответит. Прям всё, как ты мечтал.
— Я хотел сначала на тебе опробовать. Я побаиваюсь предсказаний, будущее почему-то меня страшит. Лучше жить настоящим.
И всё-таки он собрал монеты и принялся трясти. Потом остановился:
— Ты что хотел сказать? Идёт война. Тут нет старых и молодых — всем достаётся. Сам-то ты зачем снял с ребёнка перстень? Как это, по-твоему, называется? Может, он хотел с этим перстнем в могилу лечь.
У него по спине пробежали мурашки. Зря он дал лейтенанту такой козырь против себя. Не зная, как лучше объяснить, он начал:
— Мы в этой земле чужие. Но там есть одно дерево, их дерево, им принадлежащее…
Лейтенант закрыл глаза.
— На войне ничего никому не принадлежит. Только смерть — этого добра всем достанется. А если в книжках что-то понаписано — так это всё ерунда. Раньше войны были честнее и гуманнее.
— Да уж, раньше никто не лазил по горам, чтобы корректировать огонь.
Лейтенант поморщился и с недоброй ухмылкой заявил:
— Тебе гадать — только зря время тратить. Я и с закрытыми глазами вижу твою судьбу: приговор военно-полевого суда за измену родине, — и он расхохотался, как ненормальный. Из глаз у него лились слёзы, а он всё никак не мог остановиться.
Он опустил голову, чтобы не видеть отвратительно красное лицо лейтенанта. Всё ещё хихикая, тот встряхнул монеты и бросил на стол. Прежде чем сделать пометку, он сказал:
— Я спросил то же, что и ты. Быть или не быть — вот в чём главный вопрос.
И продолжил:
— Не принимай близко к сердцу. Я так сказал, чтобы ты следил за своим языком. Времена сейчас не те. Ты же любишь литературу, должен понимать такие вещи.
И он снова бросил монеты.
— Ну что ж, посмотрим, что она мне скажет.
Он открыл книгу на нужной странице и молча прочёл предсказание.
— Чепуха какая-то. Смотри, что тут написано: «Ёмкость, полная шевелящихся насекомых. Тревога. Работа на том, что испорчено. Великая беспечность и гибель».
Он захлопнул книгу и отшвырнул в угол.
— Полная ерунда. Тут такой холод, что насекомыми и не пахнет, — и он нервно хохотнул.
— Это ты виноват, всё настроение испортил, — буркнул лейтенант.
— Ты сам сказал, что этой книге можно верить.
Лейтенант, шаря в карманах в поисках сигарет, изрёк:
— Кому вообще когда-нибудь удавалось предвидеть будущее? К словам, которые тут поналеплены, можно придумать тысячу разных толкований.
Он почувствовал, что ему необходимо хоть немного отдохнуть от лейтенанта. Дышать становилось всё тяжелее, хотелось сделать глоток свежего воздуха. Он поднялся и сделал шаг к выходу.
Лейтенант окликнул его:
— Куда?
Не оборачиваясь, он ответил:
— Пойду гляну, не видать ли отсюда «огня в лагере переселенцев», который ты мне нагадал.