На миг кольнуло сожаление, что девушка не попадет к ним на факультет – тогда бы она постоянно находилось под его присмотром, подальше от всяких сомнительных типов, и он смог бы наконец разгадать загадку ее притягательности. Мысль мелькнула и погасла. Что толку сожалеть о невозможном? Она не эльфийка и никогда не получит белый плащ.
И все же Берриан поймал себя на том, что внимательно следит, какая искра достанется новой знакомой, хотя раньше не интересовался выбором людских магов, да и «белых», признаться, тоже. В душе росло возбуждение и какой-то странный азарт. Он даже начал строить предположения.
Целительница?
Не похоже.
Провидица?
Вряд ли.
Бытовичка?
Нет, это точно не для нее.
Берриан не отрывал глаз от девушки и поэтому сразу заметил искру, которой здесь, в этой людской академии, не могло быть. Просто не могло.
Черное с серебром… Цвета его клана. Но в Эртдоре нет сейчас избранных Луной. Вернее, есть, но они с дядей не в счет – их путь давно определен. Так какого же Марга?
Искра, между тем, набирая скорость, целенаправленно неслась к иномирянке, в этом уже не оставалось сомнений.
Девчонка, наконец, тоже рассмотрела темную сферу. Глаза ее изумленно расширились, потом перед ней мелькнула какая-то крылатая тень, на мгновение закрывая девушку от Берриана, а когда он снова увидел ее, искры уже не было. Иномирянка стояла, чуть пошатываясь, бледная, ошарашенная, и ее медленно окутывала лунная магия.
Магия его клана.
– Такого просто не может быть, – ректор прекратил мерить шагами комнату и, остановившись, резко развернулся к мэтру Канаги. – Не может! Понимаете? Это Марг знает что!
Я мрачно кивнула. И не важно, что обращался Анселлус к нашему куратору, а в мою сторону даже не смотрел. Суть дела от этого не менялась.
Это, действительно, черт знает что такое!
С какой стати мне досталась эта странная искра? Где обещанные целительство, прорицание, бытовая магия, наконец? Безопасные, полезные способности, необходимые в любом мире, хоть здесь, хоть на Земле. Где, я вас спрашиваю? Я бы даже от эльфийского факультета не отказалась, хотя учиться с этими высокомерными снобами то еще удовольствие. Зато появилась бы возможность понаблюдать за ними вблизи, в естественной среде обитания. Описать повадки, привычки, составить русско-эльфийский словарь или, на худой конец, разговорник.
Да, с белым плащом я бы еще смирилась. Но быть одного цвета с этим… неправильным «уклюжим» категорически не желала, и поэтому полностью разделяла благородное возмущение Анселлуса. Разделяла, но пока молчала – из последних, можно сказать, сил, держалась.
Во-первых, нехорошо перебивать старших в их справедливом негодовании. И невыгодно. Пока они не выпустили пар и не опомнились, могут под влиянием эмоций, в запальчивости случайно проговориться и сказать что-нибудь интересное, не предназначенное для посторонних ушей. А во-вторых…
Если честно, я сама еще толком не пришла в себя после всего, что случилось.
Летящая ко мне черная сфера с серебристой молнией внутри, предательский пинок стрекозла, подправившего траекторию искры, удар, звон в ушах, какой-то темный вихрь перед глазами… И вот я уже стою, растерянно хлопая ресницами. На плечах – черная мантия, в голове вместо мыслей одно лишь звонкое эхо, причем, в буквальном смысле этого слова, вокруг окаменевшие от удивления адепты, а прямо передо мной – высокородный. И по его лицу видно, что он никак не ожидал от судьбы подобной подлости и в этом полностью со мной солидарен.
Что касается коварного стрекозла, то он попросту улетучился. Испарился, словно его и вовсе не было.
Торэт, кстати, тоже довольно быстро исчез с трибуны – пока я недоуменно озиралась и пожимала плечами в ответ на расспросы друзей.
Дальше все происходило как во сне.
Первокурсники спешно разобрали свои искры, причем, смотрели они вовсе не на плащи, менявшие цвет, а по-прежнему на меня. Ректор сжато, по-деловому так, поздравил адептов, пожелал успехов в учебе, напомнил, что расслабляться рано, так как впереди выбор фамильяров, и неожиданно устало махнул рукой: расходитесь, мол. Не успел он закрыть рот, как меня перехватил Канаги и, крепко держа за локоть, видимо, чтобы не сбежала, повел в кабинет к начальству.
Там уже ждали – сам Анселлус, неизвестно как оказавшийся на месте раньше нас, смутно знакомый мне очень серьезный господин, кажется, местный чиновник, и эльф, которого я толком не разглядела. Он расположился в полутемной нише между книжными шкафами и выходить явно не собирался…
– Это недоразумение! – не успокаивался архимагистр, и я снова, на этот раз с энтузиазмом, закивала. Ректор с каждой минутой нравился мне все больше и больше.
Конечно, недоразумение, и еще какое! Хорошо, что мы быстро во всем разобрались. А теперь, пожалуйста, заберите у меня этот плащик и дайте взамен что-нибудь попроще и понормальнее. Мне идет черный цвет, не спорю, но, если к нему в нагрузку прилагается Торэт, я, пожалуй, все-таки откажусь.
– Искра не ошибается, Анселлус, и вы это не хуже меня знаете, – неожиданно раздалось из ниши, той самой, полутемной.
А потом эльф шагнул вперед, на свет, и я еле сдержалась, чтобы не отшатнуться.
На первый взгляд, ничего необычного: золотые волосы, ярко-голубые глаза, идеальные черты, уши, осанка – все, как положено. По стандарту. И тем не менее было в этом типе что-то, неуловимо напоминающее Торэта. Уверенный разворот плеч, хищное выражение безупречно красивого лица, насмешка, таящаяся в уголке губ. Почти пугающее сходство.
– Но эйр Элистар, – пробормотал молчавший до этого чиновник. Надо же, и этот эйр, ко всем его недостаткам. Чутье меня не подвело. – Может, все-таки…
– Не может, – резко перебил эльф. – Или вы сомневаетесь в моих словах, господин Цаелс?
Голос его заледенел, хотя и прежде особой теплотой не отличался, и собеседник, побледнев, умолк. А высокородный улыбнулся, язвительно, высокомерно, и так в эту секунду напомнил Берриана, что у меня само собой вырвалось:
– А вы случайно не родственники? С непра… гм… с эйром Торэтом?
– Случайно? – приподнял брови Элистар. – Какая любопытная формулировка. Увы, вынужден вас огорчить, но нет…
Он сделал паузу, но не успела я облегченно выдохнуть, как последовало продолжение:
– Случайным наше родство сложно назвать. Оно самое что ни на есть закономерное. Кровное. А вот каким образом у вас оказалась магия Лунного дома, еще предстоит выяснить. Есть версии, адептка?
И так его слова прозвучали, словно я их бесценную магию украла. Незаконно присвоила.
Этого еще не хватало.
Ничего толком не объяснили, говорят загадками, да еще и намекают непонятно на что, как будто они тут единственные безвинно пострадавшие. Ограбленные злостной чужачкой.
И я не выдержала. Закатала рукав, вытянула вперед руку с татуировкой, и отчеканила:
– Версии есть. Эта печать, например. Она могла стать причиной?
Думала, эльф растеряется, разозлится, расстроится хотя бы, а он… рассмеялся. Совершенно не по-эльфийски: открыто так, заразительно.
Ну вот, второй неправильный. И откуда они только берутся на мою голову?
– Печать долга, – выдал Элистар, закончив, наконец, веселиться. – Надо же. А это будет еще забавнее, чем я предполагал. Намного забавнее.
Мда… Все-таки бесят меня эльфы – теперь я в этом уверена. Я и раньше-то особой любви к ним не испытывала, но теперь, глядя на ехидно ухмыляющегося высокородного, отчетливо поняла: терпеть их не могу. Всех. Но эйров, тем более, неправильных, особенно.
И так хотелось сказать об этом одному ушастому… Я даже рот прикрыла ладонью, сделав вид, что откашливаюсь и с трудом сдерживая рвущиеся наружу чистосердечное, но не очень своевременное признание. Сдержала-таки. А потом вскинула подбородок и вежливо осведомилась:
– Я сказала что-то смешное?
Эльф улыбнулся еще шире, ироничнее, и ответил… вопросом на вопрос. В лучших традициях Земли.
– Значит, вы уже знакомы с адептом Торэтом? Сталкивались с ним?
– Не знакомы, но сталкивались, это вы совершенно точно подметили, – подтвердила я. – За час до церемонии, на внешней галерее как раз и столкнулись. Налетели друг на друга… вернее я на него налетела. Совершенно случайно. Не толкала, на пол не роняла, одежду не рвала, никакого ущерба не нанесла, даже на ногу не наступила. Тут же отошла и извинилась, между прочим. А он заявил, что теперь я должна свою вину искупить ударным трудом на его благо – ладно хоть не кровью смыть, и то хорошо. Велел прийти к нему, времени дал до вечера и татуировкой вот этой наградил. Авансом.
– Даже так? – протянул Элистар и… замолчал.
И это все, что он может сказать?
Ненавижу эльфов.
Видимо, на моем лице отразилось нечто такое, потому что куратор вдруг произнес торопливо:
– Валерия…
И тут же запнулся, остановленный властным жестом эльфа.
– Вы прикасались к Берриану? – хмуро поинтересовался высокородный.
– Разумеется. Мы же врезались друг в друга. На галерее было скользко, и я ухватилась за него, чтобы не упасть. На несколько мгновений, не больше.
– А потом, когда вам больше ничего не угрожало? Не случайно, а по собственной инициативе? – не отставал Элистар. Тон его изменился. На этот раз мужчина говорил сдержанно, серьезно, даже сурово. – Вспомните, это очень важно.
Потом?..
Перед глазами короткими кадрами промелькнула сцена: вот я отстраняюсь… выпрямляюсь… снова тянусь к эльфу… провожу рукой по его груди сверху вниз. Кстати, после этого Торэт на меня и разозлился.
– Да, – согласилась не очень охотно. – я погладила… гм… разгладила его одежду. Ткань немного помялась, пока я ее в кулаке держала.
Элистар резко выдохнул, в его взгляде мелькнуло что-то странное, но он тут же прикрыл ресницы, будто отгораживался, а когда снова открыл глаза, в них были только холод и сталь Голубая такая, отточенная. Смертоносная.