Директриса сообщила мне, что, заметив, с каким трудом мальчик запоминает названия цветов, она решила до поры до времени не вмешиваться и позволить ему играть с цветными табличками сколько вздумается. Кроме того, ребенок быстро освоил письмо. Согласно моему методу, овладение письмом достигается путем выполнения ряда заданий, которые по сути представляют собой упражнения на развитие сенсорики. Все это говорит о том, что мальчик обладал незаурядными способностями. Помимо утонченного сенсорного восприятия, он мог похвастаться такими важными составляющими умственного развития, как внимательность и способность к рассуждению. Вот только память на названия предметов оставляла желать лучшего.
Директриса сочла за лучшее пока не вмешиваться в развитие ребенка. Неудивительно, что воспитание этого малыша проходило несколько беспорядочно. Учительница предоставила чрезмерную свободу спонтанным проявлениям его умственной деятельности, тогда как ей следовало бы проводить связь между языком и восприятием уже при выполнении упражнений на развитие чувств, несмотря на то что обычно мы стремимся к тому, чтобы воспитание чувств предшествовало и закладывало основу для формирования понятий.
В связи с этим я начала с большим успехом применять три этапа, из которых, согласно Сегену, должен состоять урок, с одним лишь отличием, что я использовала их при работе с нормальными детьми.
Первый этап. Связь сенсорного восприятия с названием.
Предположим, мы показываем ребенку два цвета: синий и красный. Показывая красный, мы просто произносим: «Это красный», а показывая синий: «Это синий». После этого мы кладем на столик перед ребенком цветные мотки ниток.
Второй этап. Распознание предмета по названию. Мы говорим ребенку: «Дай мне красный», а затем: «Дай мне синий».
Третий этап. Запоминание названия предмета. Показывая на предмет, мы спрашиваем: «Какой это цвет?», а ребенок должен ответить: «Красный».
Сеген настоятельно рекомендует проводить занятия в данной последовательности. При этом он советует некоторое время подержать цвета перед глазами ребенка и никогда не показывать их поодиночке, но всегда попарно, потому как контраст способствует запоминанию цветов. И в самом деле, мой опыт также говорит о том, что для обучения умственно отсталых детей цветам, пожалуй, лучше метода не найти. Благодаря этой методике больные дети запоминают цвета быстрее и лучше, чем нормальные дети в обычных школах, где воспитанию чувств уделяется слишком мало внимания. Тем не менее при работе с нормальными детьми трем этапам Сегена предшествует еще один этап, который заключается непосредственно в воспитании чувств. Здесь идет речь об утончении восприятия, и достичь этого можно лишь путем самовоспитания.
Перед нами наглядный пример превосходства нормально развивающихся детей и того огромного воспитательного воздействия, которое могут оказать данные педагогические методы на их умственное развитие по сравнению с умственно отсталыми детьми.
Установление связи между стимулом и названием доставляет нормальным детям немалое удовольствие. Помнится, как однажды я проводила урок с маленькой девочкой, которой на тот момент не было и трех лет и которая немного отставала в речевом развитии. Целью занятия было выучить названия трех цветов. Я велела детям поставить один столик рядом с окном, села на стульчик, а девочку усадила на такой же стульчик справа от себя.
На столике я разложила шесть цветных мотков по парам: два красных, два синих и два желтых. Согласно первому подготовительному этапу, я положила один из мотков перед девочкой и попросила найти еще один такой же. Проделав аналогичное упражнение с двумя остальными цветами, я показала ей, как можно разложить их аккуратно по парам. Затем я перешла к трем этапам по Сегену. В итоге девочка научилась распознавать все три цвета и произносить их названия.
Она была так счастлива, что долго на меня смотрела, а затем запрыгала от восторга. Я с улыбкой спросила ее: «Ну что, ты уже знаешь цвета?», на что она радостно ответила, продолжая подпрыгивать: «Да! ДА!» Ее восторгу не было предела, она прыгала вокруг меня и с нетерпением ждала, когда же я снова задам ей какой-нибудь вопрос, на который она сможет так же радостно ответить: «Да! Да!»
Другая важная особенность воспитания чувств состоит в изолировании чувств, где это только возможно. Таким образом, например, упражнения на развитие слуха проходят с большим успехом не только в условиях тишины, но и в те мноте.
Для общего воспитания чувств, при выполнении упражнений на развитие тактильных, термических, барических и стереогностических ощущений, мы завязываем ребенку глаза. Причина такой практики в полной мере освещена в работах по психологии. Здесь достаточно просто сказать, что при работе с нормальными детьми завязывание глаз значительно повышает интерес детей к упражнению и не дает занятию превратиться в шумное веселье. Причем внимание ребенка к повязке ничуть не превышает внимания к стимулу, который составляет суть всего упражнения.
Так, например, при проверке остроты слуха (а для учителя это очень важная информация) я пользуюсь эмпирическим приемом, который сейчас повсеместно используется во всех медицинских исследованиях. Прием заключается в модуляции голоса, пониженного до шепота. Ребенку завязывают глаза, или же учительница становится за его спиной и шепотом произносит его имя, становясь на различное расстояние от ученика. Я водворяю в классе полную тишину, зашториваю окна и прошу детей закрыть глаза руками. Затем я начинаю шепотом называть их по имени, одного за другим, тише для тех, кто сидит ближе ко мне, и более отчетливо для тех, кто сидит дальше. Каждый ребенок сидит с закрытыми глазами, ожидая, когда же я назову его имя, напряженно вслушиваясь и готовый радостно броситься на таинственный и столь желанный зов.
Нормально развивающимся детям можно завязывать глаза и в таких упражнениях, где им нужно определить разницу в весе между предметами. Это помогает сосредоточить все свое внимание на барических стимулах, которые являются целью данного упражнения. Кроме того, повязка на глазах добавляет удовольствия: стоит только взглянуть на малыша, гордого собой, когда ему удалось «наугад» найти правильный ответ.
На детей с недостатками умственного развития подобные игры действуют совсем иначе. В темноте им сразу хочется спать или совершать беспорядочные движения. Стоит завязать такому ребенку глаза, как все его внимание сконцентрируется на повязке, а само упражнение превратится в игру, которая не достигает поставленной цели.
Я совсем не хочу сказать, что в процессе воспитания не применяются игры. Они используются, но следует ясно понимать, что под этим словом мы имеем в виду свободную деятельность, преследующую определенную цель, а не беспорядочный шум, отвлекающий внимание.
Ниже я привожу отрывки из книги Итара, по которым можно составить представление о настойчивых экспериментах, проводимых этим пионером педагогики. Неудача, постигшая в конечном итоге этого ученого, объясняется во многом ошибками, которые удалось устранить в ходе последующих экспериментов, и отчасти умственной отсталостью его подопечного.
«IV. В отличие от предыдущего опыта в ходе данного эксперимента уже не было нужды заставлять ученика повторять звуки, которые он услышал. Такая двойная работа рассредоточивала внимание воспитанника, тогда как теперь передо мной стояла другая задача – тренировать каждый орган чувств по отдельности. Таким образом, я ограничился простым восприятием звуков. Чтобы убедиться в достоверности результатов, я усадил своего ученика перед собой, с завязанными глазами и со сжатыми в кулаки руками, и велел разжимать кулаки каждый раз, когда я издам звук. Мальчик понял стоявшую перед ним задачу, и, как только звук достигал его ушей, он мгновенно разжимал кулаки, причем делал он это с пылкостью, а на его лице появлялось радостное выражение, которое не оставляло сомнений насчет удовольствия, которое он испытывал от такого своеобразного занятия. Не знаю, в чем истинная причина этой радости: быть может, ему доставляли наслаждение сами звуки человеческого голоса, или же по причине того, что он наконец-таки совладал с неприятными ощущениями от продолжительного пребывания в темноте, но факт тот, что во время перерыва между занятиями он неоднократно подходил ко мне с повязкой, подносил ее к глазам и чуть не прыгал от радости, когда чувствовал, как мои руки начинают ее завязывать у него на голове.
V. Удостоверившись в ходе вышеописанных опытов в том, что Виктор воспринимает все звуки моего голоса, вне зависимости от их интенсивности, я предпринял попытку научить его сравнивать различные звуки. Теперь, помимо простого восприятия звуков, требовалось заметить разницу между ними и уловить все модификации и разновидности тона, которые и составляют музыку устного слова. Между этим заданием и предыдущим лежит огромная пропасть, особенно для существа, чье развитие обязано исключительно постепенным усилиям со стороны окружавших его людей и которое смогло немного приобщиться к цивилизации только благодаря тому, что я настолько мягко подталкивал его к этому, что он даже не осознавал своих успехов. Оценив всю сложность поставленной задачи, я постарался, как никогда раньше, вооружиться терпением и добротой, подбадривая себя тем, что, если мне удастся преодолеть это препятствие, для развития слуха будет сделано все возможное.
Мы начали со сравнения гласных звуков, и здесь я также прибегнул к использованию рук для проверки результатов эксперимента. Каждый из пяти пальцев соответствовал одному из пяти звуков. Большой палец обозначал звук А, и всякий раз, когда я произносил этот звук, ученик должен был поднимать этот палец. Указательный палец соответствовал звуку Е, средний – И и т. д.
VI. Не без труда и далеко не сразу мне удалось донести до своего ученика ясное понятие о гласных. Раньше всех он научился распознавать звук О, а после него – А. Три остальных звука оказались намного сложнее, и долгое время он их путал. Но в конце концов его ухо начало распознавать их вполне отчетливо, и вскорости на его лице заиграло то же самое выражение радости, о котором я уже говорил. Это продолжалось до тех пор, пока удовольствие от занятий не сменилось буйным возбуждением. Мальчик начинал путать звуки и беспорядочно поднимать пальцы, а его взрывы смеха становились настолько неуемными, что я просто потерял терпение! Стоило мне только положить повязку ему на глаза, как он заливался громким хохотом».